Альдарон не обращал внимания на шумиху. Даже стены каахнеров его не интересовали. Он, как и многие, считал, что даурхатты давно утратили свое значение, если оно вообще когда-то у них было. Альдарон хотел одного – построить осевую башню, крылья защитной стены и приступить к расширению копей.
Рабочие копали все глубже. Строили палисады по стенам новых шахт. Укрепляли обвалы, разгребали и вывозили песок. Трудились и в жаркие дни, и в холодные ночи. Гибли от нашествия пустынных насекомых, отбивались от иглозубых коршунов, моринарских сеятелей, шестоперых змей. И наконец под их лопатами из-под песка отозвался камень. Это случилось чуть больше двадцати лет назад, еще в правление Гуардиона, пятнадцатого Венценосца из рода Эрхегорда.
Альдарон не спешил с гонцами. Предпочел для начала разобраться, не попалась ли им очередная безделица от каахнеров. Потребовал работать с удвоенным тщанием. Предвкушал победу. И каким же было его удивление, когда внизу, под слоем песка, нашли не природный базальтовый или гранитный пласт, а выложенный цветной плиткой пол.
– Пол? – Я с сомнением посмотрел на Миалинту. – Какой еще пол?
– А ты слушай, когда говорят, может, чего узнаешь. – Громбакх толкнул меня в бок.
– Просто пытаюсь…
– А ты не пытайся. Слушай.
Миалинта улыбнулась.
Я укрыл руки под столом и расчесывал кожу вокруг браслета. Зудело и само запястье, но до него добраться я не мог. Пробовал чесать браслет, но это, конечно, было глупостью. Зуд не проходил. Коротко взглянув на предплечье, я увидел, что по нему поднимается темная сыпь. Возможно, долгий и настойчивый жар плохо влиял на металл браслета. Решил перед сном натереть кожу вытяжкой из бенгонных желез – лекарством, купленным еще на Своаналирском плато.
Ночь опустилась в самую глубь темноты, готовилась вызреть в рождении нового дня. Посетителей поубавилось. Теперь, кроме нашего светильника, горел лишь еще один, в отдалении от нас. Пока Миалинта рассказывала про Дангорские копи, охотник успел подозвать служку, и тот уже нес нам корзину со свежими буурзами, два кувшина с хмелем и несколько кирпичей брока, чтобы подтопить жаровню нашего стола.
Тенуин тем временем дважды опускал на глаза третье веко – в полумраке потняцкой его выдавал пурпурный блеск. Все два раза взгляд следопыта был направлен в одну сторону – в дальний угол, к одному из пустовавших столов. Я осторожно посмотрел в том направлении, но ничего там не увидел.
– Поздно, – зевнул Теор.
– Сиди! – Громбакх недовольно покосился на него. – Я еще не поел.
– Уверен, с этим вы справитесь и без моей помощи.
– Может, все-таки обсудим наш план? – предложила Миалинта.
– Сначала закончи начатое, потом будет тебе и план, и перина, и, если захочешь, сосед по койке. Не томи. Про этот пол всякое брехают. Интересно, что там у тебя? То есть у твоего папаши.
Миалинта без улыбки посмотрела на охотника. Радужки ее глаз вновь стали темно-желтыми, и я уже догадывался, что этот цвет означает недовольство. Или злость. В любом случае Миалинта продолжила. Из сумрачной потняцкой мы вновь шагнули на барханы южной пустыни.
Под песком действительно нашли самый настоящий пол, каким он бывает в резиденциях или богатых домах. Ровный, как озерная гладь, пол с основанием из гранитных пород и покрытием из плит разноцветной агатовой яшмы. Только самые знатные из родов в Землях Эрхегорда могли позволить себе поделки и украшения из этого камня. Ближайшее месторождение агатовой яшмы находится за тысячи верст отсюда, на южной границе царства Арук-Анатордил. А тут – массивные плиты, которыми вымощен пол, а точнее, как потом выяснилось, целая площадь.
Альдарон был бы рад скрыть находку, но не прошло и двух недель, как о ней прознали даже в северных городах Земель. Всем было очевидно, что сбылась извечная мечта южан. Они нашли следы Предшественников. Никто другой не мог сотворить что-либо подобное.
Запрет на дальнейшие раскопки из Вер-Гориндора не приходил. Венценосного Гуардиона больше беспокоила болезнь, которая в итоге отправила его в ойгурную усыпальницу. Альдарон приказал и дальше расчищать яшму от песка, а сам отправился на Объединенный южный совет. Южане поверили, что наткнулись на город Предшественников, теперь хотели скорее обыскать его, найти новые лигуры и спрятать их за неприступными стенами Артендола. Про медные копи никто не вспоминал. Одной яшмы тут хватило бы на покупку трех самых богатых копей.
Прошло еще два года. Под наблюдением чернобуров и гвардейцев, которых по-прежнему полностью обеспечивал наместник Дангора, Яшмовую долину расчищали от песка. Однако она никак не заканчивалась. Пустыня, барханы белого и желтого песка, змеи, скорпионы, песчаные уховертки, раскаленное солнце, а посреди песков – гладкая пелена яшмового поля, ни историю, ни назначение которого никто не знал. Застывшая бухта богатейшего камня, будто сам Акмеон своей волей обратил в яшму морской пласт с водорослями, глубинными обитателями и пронизывавшими воду солнечными лучами, поднял его на поверхность и выстелил им пустынные поля перед Моринарскими предгорьями. Красота камня завораживала сочетанием густых оттенков зеленого, желтого, переливов серебра и вкраплений розовых полос – витиеватых, как струйки дыма.
Южане хотели ускорить раскопки. Готовы были нанять рабочих из самых отдаленных городков Юга и для этого предложили сразу, не дожидаясь того дня, когда им откроется город Предшественников, расковырять Яшмовую долину – продать яшму в другие земли и царства, чтобы обеспечить необходимые работы. Чернобуры запретили трогать долину. Разрешили и дальше раскапывать песок, но за единственный удар киркой по плитам обещали карать по всей строгости «Красной главы» «Миарской правды», то есть смертью, причем самой жестокой.
Волнение среди южан усилилось, но они стерпели и это. Знали, что новые лигуры оправдают любые траты и беспокойства. Верили, что Яшмовая долина – подобие дороги Предшественников из кумаранского камня. А значит, однажды приведет к их, южному, Пекель-Зорду. Даже в опережение пустили следопытов по ближайшим отрогам Моринарского хребта – надеялись, что дорога укажет именно в этом направлении.
Прошел еще год. Альдарон донес Южному совету, что рабочие обнаружили спуск. Широкая лестница посреди нетронутой глади яшмовых плит. Не обозначенная ни стенами, ни домами, но некогда укрытая простейшим базальтовым козырьком. Козырек давно обвалился и запечатал вход, благодаря чему внутрь почти не набился песок. С высоты карьера проход к лестнице был похож на небольшое серое пятно посреди зелени драгоценного камня. Будто кто-то оставил кусок тканого навеса, укрывавшего рабочих в знойные дни.
Вход, едва обнаружив, спешно засыпали, чтобы о нем не узнали чернобуры. Совет распорядился выждать два месяца, чтобы подготовить экспедицию. Южане рассчитывали тайком вынести все самое ценное из помещений, куда вела лестница, и только потом признать ее существование. Они, конечно, надеялись на лигуры. Однако ни лигуров, ни гробниц, ни города Предшественников под Яшмовой долиной не оказалось.
