— Хорошо. Должна тебя предупредить, что явно не принадлежу к такому типу девиц.
— Луиза, я в курсе. Ведь я укладывал тебя в кровать.
Я сбросила туфли, поджав под себя ноги:
— Полагаю, тебе, должно быть, весьма лестно, что они так для тебя стараются.
— Ага. Но слегка напрягает. И ты никогда не знаешь… что скрывается под этой красивой оболочкой. Вот у тебя, например, вся душа нараспашку. Ты такая, какая есть.
— Это что, комплимент?
— Конечно. Ты совсем как те девчонки, с которыми я рос. Честная.
— Гупники так не считают.
— Да пошли они куда подальше! — В голосе Джоша вдруг послышались нехарактерные для него жесткие интонации. — Знаешь, я много об этом думал. Ты ведь сумеешь доказать, что не брала деньги, да? Поэтому вполне можешь вчинить им иск за несправедливое увольнение, опороченную репутацию, задетые чувства и… — (Я покачала головой.) — Нет, я серьезно. Бизнес Гупника строится на его репутации достойного, старомодного, порядочного человека, и он всегда занимается благотворительностью, но, Луиза, он уволил тебя вообще ни за что. Ты потеряла работу, потеряла жилье без предупреждения и без компенсации.
— Он считал, что я его обкрадываю.
— Да, но он отдавал себе отчет, что не совсем прав и делает что-то не то, поскольку иначе непременно вызвал бы копов. Учитывая его положение, не сомневаюсь, наверняка нашелся бы юрист, который взялся бы защищать твои интересы с оплатой по факту.
— Нет, правда. У меня все отлично. Судебные разбирательства — не мой стиль.
— Ну ладно. Ты слишком добрая. И ведешь себя слишком уж по-английски.
В дверь позвонили. Джош поднял палец, желая показать, что разговор еще не закончен, и исчез в узком коридоре. Я услышала, как он разговаривает с разносчиком, и, встав с дивана, поставила на маленький столик оставшуюся посуду.
— И знаешь что? — На кухню с пакетом в руках вернулся Джош. — Даже если у тебя нет доказательств своей невиновности, Гупник легко отвалит кругленькую сумму, лишь бы вся эта история не попала в газеты. Сама подумай, каким бы это было подспорьем! Ведь еще пару недель назад ты спала на полу в чьей-то комнате. — (Я благоразумно не стала ему говорить, что мы с Натаном делили одну кровать.) — А так у тебя появились бы деньги на съемное жилье. Черт, если найдешь ловкого адвоката, то на сумму компенсации морального ущерба даже квартиру сможешь себе купить! Ты хоть в курсе, сколько денег у Гупника? Так вот знай, он сказочно богат. В городе реально богатых людей.
— Джош, я понимаю, ты желаешь мне добра. Но я просто хочу забыть об этом деле.
— Луиза, ты…
— Нет. — Я положила руки на стол. — Я не собираюсь ни с кем судиться.
Джош замолчал, явно обескураженный моей упертостью, но затем передернул плечами и улыбнулся:
— Ну ладно. Пора обедать. Надеюсь, у тебя ни на что нет аллергии? Попробуй цыпленка. Вот… Ты любишь баклажаны? Они потрясающе делают баклажаны с чили.
В ту ночь я переспала с Джошем. Я не была пьяной, и я не нуждалась в крепком мужском плече, и я не сгорала от страсти. Думаю, мне просто хотелось, чтобы жизнь снова вернулась в нормальную колею. Мы ели, пили, разговаривали и смеялись до поздней ночи, а потом он задернул шторы и притушил свет, и дальнейшее развитие событий показалось мне вполне естественным, по крайней мере у меня не было причины сказать «нет». Он был таким красивым. Безупречная кожа, и высокие скулы, и шелковистые каштановые волосы с едва заметными золотыми вкраплениями даже после долгой зимы. Мы начали целоваться еще на диване, сперва нежно, а потом все более страстно, и он оказался без рубашки, а я — без блузки, и я заставила себя сосредоточиться на этом роскошном, предупредительном мужчине, этом нью-йоркском принце, а не на тех хаотичных образах, что совершенно непрошено возникали в воображении, и я почувствовала, как во мне, словно далекий надежный друг, разгорается желание, и я наконец сумела заблокировать абсолютно все, кроме ощущений того, что он рядом со мной, а чуть позже — внутри меня.
А потом он нежно меня поцеловал и спросил, было ли мне хорошо, после чего прошептал, что ему нужно немного поспать, и я лежала в темноте, стараясь не обращать внимания на слезы, которые, скапливаясь в уголках глаз, текли прямо в уши.
Ведь что в свое время говорил Уилл? Что нужно жить одним днем. И не упускать удобной возможности. И быть доброй к человеку, повернувшемуся к тебе лицом. И если бы я оттолкнула Джоша, то наверняка потом жалела бы об этом до конца жизни, так?
Осторожно поворочавшись на незнакомой кровати, я принялась разглядывать его профиль: идеально прямой нос и рот, похожий на рот Уилла. Я подумала, что Уилл наверняка бы одобрил Джоша. Мне было нетрудно представить их вместе, добродушно подтрунивающих друг над другом. Они могли бы быть друзьями. Или врагами. Уж слишком они были похожи.
Быть может, сама судьба свела меня с этим мужчиной, подумала я, хотя и довольно тернистым путем. Быть может, это Уилл вернулся ко мне. И с этой мыслью я, вытерев глаза, забылась беспокойным сном.
Глава 24
Кому: KatClark!@yahoo.com
От кого: BusyBee@gmail.com
Дорогая Трина!
Я знаю, ты считаешь, что я слишком тороплюсь. Но чему учил меня Уилл? Что у тебя только одна жизнь. И ты ведь счастлива с Эдди? Тогда почему я не могу быть счастлива? Обещаю, ты сама все поймешь, когда познакомишься с ним.
Итак, ты только представь, какой Джош необыкновенный человек: вчера, например, он отвел меня в лучший книжный магазин Бруклина, где накупил кучу книжек в мягкой обложке, которые, по его мнению, мне непременно понравятся, затем повел меня на ланч в шикарный мексиканский ресторан на Восточной Сорок шестой улице и заставил попробовать рыбные тако. Только не говори «фу», тако были восхитительные. А потом сказал, что хочет кое-что мне показать (нет-нет, совсем не это). Мы отправились на Центральный вокзал, народу там, как всегда, было битком, и я подумала: ладно, хотя и странно. Мы что, отправляемся в путешествие? Он велел мне встатьв углу арки подземной галереи
[16], неподалеку от «Устричного бара», и прижаться головой к стенке. Я рассмеялась. Думала, он шутит. Но он настоял, сказав, чтобы я ему доверилась.
И вот я стою, как форменная идиотка, в углу этой гигантской галереи с замысловатой каменной кладкой, вокруг снуют туда-сюда пассажиры, и, оглянувшись, вижу, что он куда-то уходит. Затем он останавливается ярдах в пятидесяти по диагонали от меня и прижимается лицом к углу другой арки, и я неожиданно слышу, как он шепчет мне на ухо, перекрывая шум, гам и грохот поездов, словно он совсем рядом со мной: «Луиза Кларк, ты самая красивая девушка Нью-Йорка». Трин, это было настоящее колдовство. Я подняла глаза, а он повернулся и улыбнулся, уж не знаю, как это работало, но он подошел ко мне, обнял и поцеловал у всех на глазах, и кто-то одобрительно свистнул, и, положа руку на сердце, это было, наверное, самой романтической вещью за всю мою жизнь.
