Знание — сила, Кларк.
— Мэм! — Я отрыла глаза и увидела прямо перед собой охранника. Он пристально смотрел мне прямо в лицо. — Здесь нельзя спать.
— Что?
— Вы не можете здесь спать.
— Да я вовсе не спала! — возмутилась я. — Я думала.
— Или думайте с открытыми глазами, или вам придется уйти. — Повернувшись ко мне спиной, охранник что-то сказал в уоки-токи.
Если честно, я даже не сразу поняла, чего он от меня хотел. Люди за соседними столами поглядели в мою сторону, но тотчас же отвернулись. Я залилась краской, увидев любопытные взгляды посетителей библиотеки. И посмотрела на свой джинсовый комбинезон, тяжелые ботинки на флисовой подкладке, вязаную шапку. Да уж, явно не «Бергдорф Гудман», а скорее, благотворительный магазин для бомжей.
— Эй! Я вовсе не бездомная! — крикнула я в спину охраннику. — И я участвовала в протестах в защиту библиотеки. Мистер! Я НЕ БЕЗДОМНАЯ!
Какие-то две женщины, прервав разговор, удивленно подняли брови.
И тут до меня дошло: я действительно была бездомной.
Глава 22
Дорогая мама!
Прости, что давно не давал о себе знать. Мы от зари до зари работаем над этой сделкой с китайцами, и мне нередко приходится бодрствовать по ночам, поскольку я имею дело с различными временны́ми зонами. Если мое письмо может показаться тебе немного вымученным, это потому, что я действительно смертельно устал. Правда, я получил бонус, весьма солидный (посылаю Джорджине приличную сумму денег, чтобы она могла купить себе ту машину, какую хочет), но за последние несколько недель я полностью осознал, что чувствую себя здесь не слишком уютно.
И не то чтобы мне не нравился здешний ритм жизни — ты ведь знаешь, я никогда не боялся тяжелой работы. Мне просто не хватает старой доброй Англии. Не хватает английского юмора. Не хватает воскресных ланчей. Не хватает английского акцента, причем не фальшивого, а настоящего (ты не поверишь, как много людей пытается говорить с еще более аристократическим акцентом, чем у ее величества). Не хватает возможности проводить уик-энды в Париже, или в Барселоне, или в Риме. И вообще, быть экспатом весьма утомительно. В здешнем финансовом садке с золотыми рыбками ты постоянно встречаешь одни и те же лица, причем независимо от того, находишься ты на Манхэттене или в Нантакете. Я знаю, ты считаешь, будто мне нравится определенный тип женщин, но здесь это доходит до смешного: белокурые волосы, нулевой размер, однотипный гардероб, одни и те же занятия пилатесом…
Так вот, ты помнишь Руперта? Моего старого приятеля из Черчилля? Он говорит, у них на фирме есть вакансия. Его босс прилетает сюда через пару недель, и он хочет со мной встретиться. Если все пойдет хорошо, я могу вернуться в Англию раньше, чем ты думаешь.
Я полюбил Нью-Йорк. Но всему свое время. И полагаю, мое уже вышло.
С любовью.
У. x
В течение следующих нескольких дней я обзвонила кучу номеров, представленных на Крейгслист
[11], однако подыскивавшая няню милая женщина, узнав, что у меня нет рекомендаций, тотчас же положила трубку, а пока я дозванивалась, официантки уже не требовались. Правда, вакансия продавца в обувном магазине оставалась свободной, но мужчина, который со мной беседовал, сообщил, что я буду получать на два доллара в час меньше, чем указано в объявлении, поскольку у меня нет опыта работы в розничной торговле, и я прикинула, что такой зарплаты мне едва хватит оплатить проезд. Утро я проводила в закусочной, день — в библиотеке в Вашингтон-Хайтсе, где было тихо, уютно, тепло и, если не считать того вредного охранника, никто не смотрел на меня так, словно ожидал, что я вот-вот начну орать пьяные песни или мочиться в уголке.
Каждые два дня мы встречались с Джошем в заведении, где готовили вкусную лапшу, рядом с его офисом. Я информировала его о состоянии дел с поиском работы, стараясь не обращать внимания на то, что на фоне этого безукоризненно одетого, преуспевающего молодого человека я выглядела жалкой оборванкой, рохлей и неудачницей.
— Луиза, все образуется. Главное, не сдавайся. — Джош целовал меня на прощание, по праву считая себя моим парнем.
Но сейчас мне не хотелось думать о статусе своих отношений с Джошем, голова была забита совершенно другими вещами, и я решила, что на данном этапе поцелуи Джоша — отнюдь не самое худшее, что бывает в жизни, а значит, я подумаю об этом позже. Тем более что от него всегда очень приятно пахло мятой.
А вот в комнате Натана я больше оставаться не могла. Предыдущим утром я проснулась от тяжести его огромной руки, что-то твердое упиралось мне в крестец. Заградительный вал из подушек, разъехавшись бесформенной грудой, оказался у нас в ногах. Похолодев, я попыталась вывернуться из его сонных объятий. Натан открыл глаза, посмотрел на меня и, как ужаленный, вскочил с кровати, прикрыв низ живота подушкой.
— Извини, подруга. Я не хотел… Я не собирался тебя…
— Не понимаю, о чем ты! — Я поспешно натянула фуфайку, не решаясь поднять глаза.
Натан смущенно переминался с ноги на ногу:
— Я просто… Я не понимал, что… Ах, подруга, подруга! Вот блин!
— Ничего страшного! Я все равно собиралась вставать!
Пулей выскочив из постели, я минут десять отсиживалась, с пылающими щеками, в крохотной ванной, прислушиваясь, как Натан лихорадочно одевается. Из ванной я вышла, когда Натан уже ушел.
Собственно говоря, какой смысл цепляться за Нью-Йорк?! У Натана я смогу перекантоваться максимум еще день-два, не больше. И похоже, самое большее, на что я могу рассчитывать, даже если мне повезет найти другую работу, — это минимальная оплата труда и гнусный клоповник, где придется делить комнату не только с тараканами, но и с соседями. А вот если я вернусь домой, то по крайней мере буду спать на собственном диване. Возможно, Трина с Эдди окончательно поладят и решат съехаться, тогда я получу свою квартиру назад. Я старалась не думать о том, каково это — возвращаться в пустую квартиру, словно совершив временнóй скачок в прошлое, тем более что квартира эта находилась в опасной близости от места работы Сэма, а значит, каждая сирена «скорой» станет горьким напоминанием о том, что я потеряла.
Начался дождь, но у самого дома я замедлила шаг и посмотрела из-под шерстяной шапки на окна апартаментов Гупников: свет еще горел, хотя Натан сообщил мне, что они должны были уехать на какой-то гала-вечер. Как ни обидно, я оказалась чужой на их празднике жизни. Возможно, Илария сейчас пылесосила квартиру и, недовольно ворча, убирала с дивана разбросанные Агнес журналы. Гупники, как, впрочем, и этот город, проглотили меня, а затем выплюнули, не подавившись. Агнес, несмотря на все свои ласковые слова, избавилась от меня, как ящерица от старой кожи, и даже не оглянулась.
