Я написала сообщение Агнес.
Скажи ему, чтобы не лез не в свое дело! Какая ему разница, что я посылаю своей маме?!
Я сунула телефон в карман:
— Она говорит, там косметика, свитер и парочка DVD.
— Стоимость?
— Сто восемьдесят пять долларов и пятьдесят два цента.
— Ну наконец-то! — пробормотал служащий FedEx.
Я протянула ему деньги, втайне надеясь, что никто не видит, как я скрестила пальцы на другой руке.
В пятницу вечером, когда у Агнес начался урок игры на фортепиано, я ушла в свою комнату и позвонила в Англию. Набрала номер Сэма и с привычным волнением в груди приготовилась услышать звуки родного голоса. Временами я так сильно тосковала по Сэму, что начинало щемить сердце. Итак, я сидела и ждала, чтобы он снял трубку.
Ответила какая-то девушка.
— Алло? — сказала она.
У нее был культурный, чуть хрипловатый голос курящей женщины.
— Ой, простите! Должно быть, я ошиблась номером. — Я бросила взгляд на экран телефона.
— А кто вам нужен?
— Сэм. Сэм Филдинг.
— Он в душе. Подождите, я сейчас его позову. — Прикрыв трубку рукой, она выкрикнула имя Сэма. Я оцепенела. В семье Сэма вроде бы не было молодых женщин. — Уже идет. А кто его спрашивает?
— Луиза.
— Ой!.. Ладно.
Когда вы звоните в другую страну, то волей-неволей прислушиваетесь к малейшим нюансам интонации на другом конце провода. И в этом ее «ой» было нечто такое, что меня здорово напрягло. Я уже собралась было спросить, кто со мной говорит, но тут трубку взял Сэм.
— Привет!
— Привет! — выдавила я, словно у меня внезапно пересохло во рту. Пришлось поздороваться еще раз.
— Что случилось?
— Ничего! То есть ничего срочного. Мне просто… просто захотелось услышать твой голос.
— Погоди. Я только закрою дверь. — И я сразу живо представила, как Сэм закрывает дверь спальни своего железнодорожного вагончика. А когда Сэм снова взял трубку, голос его звучал вполне жизнерадостно, не так, как в последний раз. — Итак, что случилось? У тебя все нормально? А который у вас там час?
— Начало третьего. Хм, а кто это был?
— О-о… Это Кэти.
— Кэти.
— Кэти Инграм. Моя новая напарница.
— Значит, Кэти. Ну ладно! А что она… э-э-э… делает в твоем доме?
— Она просто предложила отвезти меня к Донне. На отвальную. Мой мотоцикл сейчас в гараже. Проблема с глушителем.
— Похоже, она здорово о тебе заботится!
Интересно, а он завернулся в полотенце?
— Угу. Она живет неподалеку. Так что это вполне разумно. — Сэм сказал это нейтрально-небрежным тоном мужчины, отдающего себе отчет в том, что его слушают одновременно две женщины.
— А где будет ваша отвальная?
— В ресторанчике с тапас в Хакни. В бывшей церкви. Мы с тобой там еще не были.
— Значит, в церкви! Ха-ха-ха! Что ж, вам придется вести себя на редкость пристойно! — Я расхохоталась, пожалуй, слишком громко.
— Компания парамедиков на отдыхе. Что-то я сомневаюсь. — Возникла неловкая пауза, и я попыталась не обращать внимания на сосущее чувство под ложечкой, но тут Сэм нарушил молчание: — А ты точно в порядке? Ты как-то странно говоришь…
— Я ведь сказала, у меня все отлично! Просто супер! Мне только хотелось услышать твой голос.
— Детка, я всегда рад тебя слышать, но мне нужно бежать. Кэти и так оказала любезность, предложив подвезти, и мы уже опаздываем.
— Ладно! Желаю хорошего вечера! Только не делай ничего такого, что мне не понравилось бы! — Теперь я говорила исключительно восклицательными предложениями. — И предай Донне мои наилучшие пожелания!
— Непременно. До скорого.
— Люблю тебя. — Эти слова прозвучали более жалостливо, чем хотелось бы. — Пиши мне!
— Ах, Лу… — начал Сэм.
И все, он ушел. А я осталась тупо таращиться на телефон в звенящей тишине комнаты.
Я организовала частный просмотр нового фильма в домашнем кинотеатре для жен деловых партнеров мистера Гупника и заказала соответствующие закуски. Оспорила счет за цветы, которые не были доставлены, после чего сбегала в «Сефору» за двумя бутылочками лака для ногтей, который Агнес увидела в «Вог» и захотела взять с собой в загородный дом.
Буквально через две минуты после окончания моей смены и отъезда Гупников на уик-энд я, сказав «нет, спасибо» в ответ на предложение Иларии доесть оставшиеся после обеда котлеты, влетела в свою комнату.
И с ходу сделала колоссальную глупость. Принялась искать ее профиль в «Фейсбуке».
У меня ушло меньше сорока минут, чтобы найти нужную мне Кэти Инграм, отфильтровав ее из сотни однофамильцев. Ее профиль в «Фейсбуке» был открыт и содержал эмблему Национальной службы здравоохранения. В описании работы говорилось: «Парамедик. Люблю свою работу!!!» Ярко-рыжая, а может, золотисто-рыжая, по фотографии трудно было сказать, чуть меньше тридцати, хорошенькая, курносая. На первых тридцати запощенных ею фото, похожих на кадры из сериала «Хорошие времена, плохие времена», она смеялась с друзьями. Она выглядела до противного отпадно в бикини (Скиатос, 2014!! Вот умора!!!). У нее была маленькая пушистая собачка, слабость к высоченным каблукам и лучшая подруга с длинными темными волосами, которая, судя по фото, обожала целовать Кэти в щеку. У меня даже затеплилась надежда, что Кэти лесбиянка, но в «Фейсбуке» она состояла в группе, называвшейся «Поднимите руку, если вы счастливы, что Брэд Питт снова свободен!»
Ее статус «семейное положение» был определен как «одинокая».
Я еще раз прокрутила информацию о ней. В глубине души я презирала себя за это, но остановиться было выше моих сил. Я досконально изучила все ее фото в безуспешной попытке найти те, на которых она казалась толстой либо угрюмой или была покрыта струпьями в результате ужасного кожного заболевания. Я кликала и кликала по экрану. И уже собралась было закрыть лэптоп, как неожиданно увидела то, что искала. Она запостила это три недели назад. Кэти Инграм, в темно-зеленой форме, с гордо выставленной у ног сумкой-укладкой, стоит погожим осенним днем возле станции скорой помощи Восточного Лондона, а ее рука покоится на плече у Сэма, который, сложив руки на груди, улыбается в камеру. Подпись под фото гласила:
«Лучший напарник в МИРЕ. Обожаю свою новую работу!»
А еще ниже был помещен комментарий темноволосой подружки Кэти: «Интересно почему?!.» — и вставлена подмигивающая рожица.
Вот что самое неприятное в ревности. Дело отнюдь не во внешности. Причем умом ты это отлично понимаешь. И ты вовсе не ревнивая! Нет ничего отвратительнее ревнивых женщин! Да и вообще, ревновать просто глупо! Если кто-то тебя любит, он останется с тобой, а если он любит тебя недостаточно сильно, чтобы хранить верность, то в любом случае он тебе и на фиг не нужен. И ты это прекрасно знаешь. Ведь ты зрелая, разумная двадцативосьмилетняя женщина. Ты прочла кучу статей из серии «Помоги себе сам». И смотрела «Доктора Фила».
