— Смотрите, кто это?!
Картинка № 1 Что это такое, сейчас узнаете…
Долотову показалось, что сквозь пургу белеет странный — то ли размытый, то ли растрепанный силуэт, нечто среднее между человеком и медведем. Игорь зажмурился.
Остальные тоже обернулись, но склон был пуст: внизу снег, поверху черно-серая муть.
— Померещилось… — смущенно пробормотал Игорь. — Ребята, надо к палатке возвращаться. Рискнем. Иначе пропадем тут…
Криворученко сказал:
— Я не могу. Ногу не чувствую. Совсем…
С ним остался второй Юра, Донченко. Договорились, что они будут жечь костер, а трое остальных поднимутся наверх, оденутся и вернутся на лыжах, с теплыми вещами и спиртом.
— Держитесь, ребята, — сказал Долотов. — Мы постараемся быстрее.
Но подниматься было гораздо труднее, чем спускаться. Сил осталось мало, окоченевшие мышцы не слушались, а встречный ветер бросал в лицо снежную труху, слепил, валил с ног.
Первым во мгле потерялся Марат Лебедев. Он сбился, взял правее, чем нужно. Несколько раз падал и поднимался. Наконец упал — и больше не встал.
Добрынина и Долотов какое-то время держались вместе, но вот Зина на несколько шагов отстала — и уже не увидела Игоря. Кричать она не могла, сел голос. Девушка пригнулась к самой земле, побрела дальше одна.
Игорю Долотову не повезло, он соскользнул в снежную яму. Еле выкарабкался, потратив на это остаток сил. Кое-как проковылял сотню метров. Потом полз. Замер. Несколько минут шевелился. Перестал.
Так уж вышло, что Зина Добрынина, самая хрупкая в группе, поднялась выше всех. (Поисковики потом найдут ее замерзшее тело всего в пятистах метрах от палатки.)
Выглядела фигура как-то так
Несколько часов спустя метель начала стихать. В рассветных сумерках по склону, словно бесплотный призрак, заскользила бесформенная белая фигура (та самая, которую увидел сквозь метель Игорь и решил, что примерещилось).
Это был не призрак и не снежный человек — просто человек. Он быстро и легко перемещался на коротких широких лыжах, обшитых особым материалом. Такие лыжи не оставляют на снегу следов.
Неизвестный остановился над Зиной. Проверил пульс (его не было), профессионально ощупал одежду покойницы. Двинулся дальше. Так же быстро обыскал Марата и Игоря.
Два Юрия, неподвижно лежавшие у давно погасшего костра, тоже задержали белого человека ненадолго.
Зато у оврага, из которого слышались тихие голоса, неизвестный замер. Упал, слился со снегом.
Люда, Коля и Саша правильно поступили, когда послушались опытного инструктора. Они вырыли глубокую яму на дне овражка, накрыли снег срубленными елками. Ветер сюда не попадал, лапник давал какую-никакую защиту от холода. Все четверо сильно замерзли, но были живы, и ничего себе не отморозили.
Часа два назад Зайцев наведался к кедру — еще раз позвать остальных, но нашел там только двух Юриев, уже бездыханных. Горько выругался. Снял с мертвецов теплую одежду. Отнес своим. Свитера и лыжные штаны погибших помогли четверке продержаться до рассвета.
— Еще часок, и туман рассеется, — сказал Зайцев. — Тогда поглядим, что там с лавиной.
— Хоть бы остальные ребята были живы, — всхлипнула Люда. Она плакала без остановки с той минуты, когда Максим вернулся с ужасным известием.
Разговор был вполголоса — Саша Копцов и Коля Шмит, прижавшись друг к другу, спали.
Послышался легкий шорох. Зайцев поднял голову — с края оврага на него упало что-то белое, косматое, огромное. Максим даже не успел понять, что это человек.
Неизвестный упал инструктору коленями на грудь, проломил ребра, убил. Мощным, техничным ударом кулака умертвил Люду Коломийцеву. Приподнявшемуся Саше ребром ладони расколол череп. Шмит не проснулся, и его неизвестный бить не стал — просто сжал сонную артерию.
Этих четверых неизвестный обшарил с особенной тщательностью. Но обыск не дал того, на что он, очевидно, рассчитывал.
С каждой минутой убийца делался всё мрачней. Наконец шипяще выругался не по-русски: «Oh shit. Shit, shit!»
Зачем-то перетащил тела одно за другим в сторону от хвойного настила.
Усатый мужчина и девушка смотрели в небо широко раскрытыми глазами. В ее удивленно разинутый рот падали снежинки. (Потом язык и глаза Добрыниной, как и глаза Зайцева, выклюет лакомка-ворон.)
Белый человек передернулся — ему вдруг показалось, что девушка похожа на Дину Дурбин, любимую актрису его детства.
Он поднялся на край оврага. Сел, обхватив голову руками, и оставался неподвижным до тех пор, пока в 9.05 — с пятиминутным опозданием — в небе не раздался гул двигателей.
Самолет-эвакуатор летел с минимальной скоростью, на небольшой высоте.
Сидящий встрепенулся, выстрелил в небо бледно-лиловой ракетой. Через несколько секунд на снег упала металлическая капсула системы surface-to-air recovery. Человек открыл ее. Снял свой snow camouflage suit, обшитый снаружи синтетическим мехом. Переоделся в комбинезон. Застегнул ремни, прикрепленные к аэростату, подкачал гелия из специального баллона — и над оврагом вырос диковинный каплевидный пузырь (см. картинку № 1).
Аэростат взлетел, от него вниз тянулся нейлоновый канат.
Со второго захода самолет подцепил канат вилкой-захватом. Человека оторвало от земли. Он несся, рассекая воздух, над замерзшей речкой, над горным склоном, над деревьями. Лебедка плавно тянула ношу вверх.
Еще через несколько минут удальца обнимали, хлопали по спине, называли «Джеком». Но он был угрюм, на поздравления не отвечал. Потребовал немедленно связать его с Центром.
Пилоты ушли в кабину, оставили Джека наедине с рацией.
Он лаконично доложил, что задание выполнено. Замеры земли и воды в заданном квадрате взяты. Миссия выполнена.
— Отличная работа, парень! — обрадовался начальник. — Теперь мы сможем доказать, что Советы проводят подземные испытания и нарушают мораторий… Но почему у тебя такой голос? Ты болен? Ранен?
— Скверная история, сэр. Я совершил ужасную ошибку.
— Что такое? — встревожился начальник.
— Вчера в точке эвакуации появилась группа из девяти лыжников. Я был уверен, что это команда захвата, переодетая туристами. Типично советский идиотизм — какие могут быть туристы зимой в диких горах Северного Урала? Я ликвидировал их…
— Ты поступил правильно.
