Оксана задела веслом телевизор и тот грохнулся со стола на пол. По кинескопу пошли трещины.
Оксана сказала: Бог с ним.
Александр спросил: Давай поплывем вон к тому острову?
Оксана спросила: Ты меня любишь?
Александр ответил: Пожалуй.
Глава одиннадцатая: как корова Николай искал море за гаражами
141
Николай своих родителей плохо помнил.
Часто Николаю чудился огромный ластик, пахнущий смертью.
Этот ластик орудовал в его голове и не только.
Когда Николай вспоминал своих родителей, то он представлял огромный ластик, который стирает их лица.
Николай помнил лишь смутные фигуры.
Теплые руки отца и холодные соленые поцелуи матери.
Он помнил, что стоял с родителями на перроне, а поезд все не приезжал и не приезжал из-за снежной бури. Николай был одет в большую черную шубу и воображал себя медведем.
Однажды Николай увидел у друга дедушки крупные золотые пуговицы со звездами. Николай спросил: Можно пришить эти пуговицы и звезды на шубу?
И мама Николая их пришила.
Вот и тогда Николай стоял на перроне в черной шубе с нелепыми золотыми пуговицами и звездами.
Он помнил, что отец курил и сплевывал в снег.
Он помнил, что мать делала вид, будто она чуть навеселе от выпитого вина.
Он помнил, как смотритель станции нервно прохаживался туда-сюда и полицейских, которые проверяли документы.
Война выла у ворот государства.
Николай помнил, как его отец и мать переступали с ноги на ногу от крепкого мороза.
Маленький Николай думал: Это шутка, сейчас приедет поезд, и родители скажут: Мы пошутили, это такая игра, чтоб ты понимал, как плохо баловаться… а теперь поехали домой, сынок.
Вдалеке раздался гудок поезда и послышался стук колес.
Поезд приближался, прожектор вонзался в кружащийся снег, словно светящееся око одноглазого дракона.
Отец брал его на руки.
Мать брала его на руки и целовала.
От отца пахло горьким табаком.
От матери пахло черствым хлебом и кошачьей шерстью.
Они обнимали его в последний раз.
К ним подошли двое полицейских, лица их были размазаны ластиком.
Полицейские спросили у них документы.
Они предъявили документы, а поезд все приближался и приближался.
Неумолимый.
Как скала.
Как молния за горой.
Громкий, как чудовище, о котором не упомянули ни в одной из сказок, потому что даже для страшных сказок это чудовище было слишком ужасным.
И навстречу этому чудовищу не мчался герой с мечом.
Николай подумал: Железный страх.
И внезапно ему стало очень страшно, потому что объятия родителей были тоже железными. Они хотели вдавить его в себя.
И родители схватили его за руки и побежали к нужному вагону.
Поезд на станции стоял всего две минуты.
Рассеянный отец перепутал номер вагона с номером полки, поэтому им пришлось бежать в хвост поезда.
А снег все сыпал и сыпал.
Родители передали Николая проводнице, проводница проверила билет и сказала: Без сопровождения родителей нельзя.
Отец достал помятую купюру из кармана пуховика и сказал: Пожалуйста, его там встретят.
Проводница сжала и разжала ладонь, она сказала: Еще.
Тогда отец дал ей еще денег.
Мать не успела поцеловать Николая на прощание, потому что поезд уже тронулся.
Мать бежала за вагоном и кричала: Мы скоро приедем!
Мать плакала.
Отец же остался возле входа в вокзал и пытался подкурить очередную сигарету от сырой спички.
Больше Николай родителей никогда не видел.
142
В купе с Николаем ехали три старушки-матрешки.
Старушки расспрашивали его: Ты куда едешь, такой сам маленький?
Николай отвечал, как велели ему родители: Я еду к тете и бабушке.
Старушки угощали Николая пирожками.
Николай ел горькие пирожки и вспоминал сказку, где злая старуха накормила ребенка пирожками, а потом сварила его в котле и съела.
Пирожки были с картошкой, капустой и мясом.
Потом пришла проводница, она спросила: У тебя есть деньги на постельное?
Николай ответил: Нет.
И проводница ушла, недовольно качая головой.
Николай спал на грязном матрасе украинской железной дороги.
Он свернулся калачиком и попытался вообразить, будто он сейчас находится в собственной комнате, а завтра, как и всегда, придется рано вставать в школу.
Даже школа казалась ему спасательным кругом.
Но понятное дело, он догадывался, что находится в пасти чудовища, и пока неизвестно… Прожует оно его или проглотит?
Старушки громко храпели, поезд останавливался через каждый километр, в окно купе настырно стучали припорошенные снегом тени.
Тени что-то предлагали купить, показывали какие-то банки и бутылки, шевелили губами, а Николай поглядывал на них, чуть приоткрыв глаза, и делал вид, что спит.
В соседнем купе пьянствовали большие вонючие мужики.
Они ходили туда-сюда, топтались как слепые лоси.
Они много курили, громко кричали и матерились.
Среди ночи проводница пришла к ним и сказала: Успокойтесь, иначе на следующей станции я вызову полицию.
Мужики ей сказали: Да чего ты… в самом деле, Новый год же скоро, заходи.
И она зашла.
Спустя пять минут проводница громко кричала и материлась с мужиками.
Один мужик, перепутав купе, плюхнулся на полку Николая.
Он Николая совсем не заметил.
Упал и сразу уснул.
От теплого мужика пахло отцом, поэтому Николай прижался к нему и уснул.
143
В шесть часов утра поезд прибыл в Киев.
На заснеженном перроне Николая встречали бабушка и тетя.
Бабушка и тетя улыбались.
Они выглядели очень счастливыми и жизнерадостными.
Вжав голову в плечи, Николай шагал с ними к метро «Вокзальная».
Бабушка и тетя расспрашивали: Ну, как там родители?
Николай пытался вспомнить родителей, но на ум ему приходил лишь урок рисования. Учительница рисования попросила учеников нарисовать любое животное на выбор.
