– Сволочь, – прошипела она, хмыкнула и снова встала под струю душа. Через пять минут она уже сидела на диване, подробно рассказывая о вчерашней встрече. Циннер внимательно слушал, почти не перебивая. Эпизод с картинами он одобрил, однако заметил, что подобные импровизации должны быть исключены в будущем.
– Они уже обратились в посольство с просьбой о визе, – сообщил Циннер, – сегодня днем самолет прилетит в Москву. Девочку уже подготовили к перелету. Значит, сегодня вы улетите вместе с ними в Англию.
– И больше не увижу вас, – сделала лживо-скорбное лицо Марина, – и не услышу ваших полезных советов.
– Иногда вы ведете себя как маленькая девочка, – сухо заметил Циннер. – Начнем с того, что я полечу в Лондон за вами, чтобы быть рядом. Это первое. И второе: ваше не совсем адекватное состояние для новой работы. Вы слишком откровенно радуетесь. Он вам нравится?
– Кто? – Она переспросила, понимая, что этого не стоит делать. Но ей хотелось выиграть время. – Как я должна отвечать? – спросила Марина.
– Никак, вы уже ответили, – сказал Циннер, – поймите, что у вас очень важное задание. Нам нужны его связи, круг его знакомых, его возможные контакты. Для этого вас так долго внедряли в его ближайшее окружение. Я не могу даже назвать приблизительной суммы, в которую можно оценить нашу операцию. Неужели вы думаете, что все это делалось для… – он замялся, ища подходящее слово, и наконец вспомнил: – …для забавы, так, кажется, говорят русские.
– Я должна его ненавидеть? – устало спросила Чернышева.
– Конечно, нет. Это очень хорошо, что у вас будет внутренний эмоциональный контакт. Но вам нужно всегда помнить о своем задании. Вы слышали про наши операции в Западной Германии, когда мы засылали молодых красавцев для контактов со стареющими дамочками?
– Вы же читали мое дело, – он обладал удивительной способностью сразу возвращать ее на землю, – и знаете, что я провела несколько подобных операций.
– Знаю. Поэтому и напоминаю. У нас почти никогда не было проблем с мужчинами и почти всегда были проблемы с женщинами. Для мужчины, выполняющего задание, на первом месте – цель, удовлетворение от выполненной работы, радость самореализации. У женщин в случае появления подлинного чувства все прочее отбрасывается. Напрочь. Есть теория, что женщина любит яичниками, а мужчина мозгами.
– Вас бросила жена, и поэтому вы такой женоненавистник? – безжалостно и грубо спросила Марина.
Циннер задумался. Он анализировал слова Чернышевой.
– Хороший ответный удар, – сказал он, – но холостой. У немцев не бывает таких диких страстей, как в вашей стране. Мы более холодные и рассудительные люди.
– Извините, я не хотела вас обидеть. Просто вы меня достали…
– Ваша влюбленность делает вас еще более привлекательной. Но учтите, что Рашковскому не нравятся слабохарактерные существа. Это важно в ваших с ним отношениях. Будьте осторожны с Кудлиным, он будет вас ревновать к Рашковскому. Старайтесь меньше общаться с женой Рашковского. Только в крайних случаях. Мы собирали на нее специальное досье, должен сказать – ничего приятного. Типичная хищница – умная, хитрая, способная на любую пакость, чтобы сохранить свое положение. Это ее второй брак и далеко не второй мужчина в жизни. Поэтому она будет бороться за свое счастье, как кошка. Если почувствует в вас конкурента, безжалостно расправится. Не обязательно физически.
– Понимаю.
– Теперь обговорим нашу систему связи. Главное правило – у вас не должно быть с собой ничего подозрительного. Абсолютно ничего. Ваш багаж могут досматривать не только таможенники.
– У меня два чемодана вещей. Хотя я подозреваю, что в Англии мне придется делать покупки. Во всяком случае, платья для коктейля у меня нет и никогда не было.
– Покупайте, – согласился Циннер, – и помните, если вы поедете в Париж, мы постараемся убрать оттуда вашего «сына». Поэтому о поездке в Париж предупреждайте нас хотя бы за день, чтобы мы успели подготовиться.
– Не понимаю, зачем? Вы ведь послали туда своего человека.
– Именно поэтому. Вы можете что-то не предусмотреть, сыграть не так, как нужно. Вы знаете, как любят работать следователи с двумя обвиняемыми? Один человек может врать достаточно долгое время, но два человека не могут врать никогда. Они просто не смогут договориться обо всех возможных деталях из того, о чем их может спросить следователь. И тогда разоблачение неминуемо.
Циннер просидел у нее до восьми утра. Когда он ушел, она, совершенно разбитая, пошла в спальню, чтобы собрать чемоданы. В половине девятого во двор въехала ее служебная машина.
Начиналась новая жизнь.
В больнице царила обычная в подобных случаях суматоха. Девочка уже могла разговаривать и даже двигаться, но врачи запретили ей вставать, полагая, что в таких случаях лучше перестраховаться. К полудню в больницу приехала мать Анны, и все приготовления были почти закончены.
Рашковский трижды вызывал Марину в это утро. Первый раз он попросил связаться с Лондоном и уточнить, в каком отеле им забронирован номер. Во второй раз просил срочно перевести статью из английского журнала о банке «Армада». Она несколько удивленно взглянула на Рашковского и уточнила:
– Когда вам нужен перевод?
– Прямо сейчас, – сказал он, не поднимая головы. Перед отъездом было очень много важных бумаг.
– Тогда, может быть, я начну вам читать сразу по-русски? – предложила она, и он поднял голову.
– Начинайте, – разрешил он, вновь обратившись к бумагам, – только всегда садитесь, когда заходите ко мне.
Она начала с листа переводить на русский, стараясь подбирать наиболее точные слова. В одном месте она чуть запнулась. Там была фраза о Рашковском: «Энергичный, красивый, умеющий нравиться людям президент банка производит исключительно благоприятное впечатление, особенно на женщин, которые считают его новым секс-символом России». Она перевела дословно, стараясь говорить ровным голосом, и тем не менее при упоминании о «секс-символе» голос ее предательски дрогнул. Было немного смешно. Он продолжал читать свои бумаги, но, когда она закончила, он спросил:
– Все?
– Да, здесь больше ничего нет. Подготовить вам письменный текст?
– Не обязательно. Тем более что всякие глупости насчет секс-символов меня давно не интересуют.
Смотреть в его серые немигающие глаза было непросто. Она выдержала его взгляд.
– Можете идти, – разрешил он.
В третий раз он позвал ее уже в четвертом часу дня, перед самым вылетом.
– Я вас прошу отправиться в аэропорт и за всем проследить лично, – сказал Рашковский, продолжая заниматься своими бумагами.
На этот раз в кабинете был Кудлин.
– Вы знакомы с Фомичевым? – спросил Рашковский.
– Еще не успела. Но я знаю, что он руководитель службы безопасности банка в ранге вице-президента.
