(Я не стала говорить, что объявление, сложенное во столько раз, во сколько только можно сложить листок бумаги, лежало у меня в рюкзаке под ногами. Я чувствовала присутствие Эбби среди деревьев, я чувствовала ее присутствие в воздухе. Чувствовала, как она дышит через обогреватель, и это дыхание проникало в меня. Она не хотела, чтобы я вводила Джеми в курс дела, а ее желания были гораздо важнее моих.)
– Значит, ты ее не знаешь, – сказал Джеми. – Значит, ты соврала.
– Она не убегала отсюда, – ответила я. – Она этого не делала. Она…
– Как ты можешь это утверждать, Лорен?
Я смотрела на свои руки. В свете приборной доски вполне можно было разглядеть линии на ладонях, только вот на них не было ничего. Мои ладони были гладкими, словно у меня не было ни прошлого, ни будущего. Какое-то мгновение я гадала, чьи же это руки лежат на руле и чье тело покинуло только что территорию лагеря для девочек «Леди-оф-Пайнз» и село в мой фургон.
– Я ни в чем не уверена, – сказала я. – Просто у меня такое чувство.
И не смогла понять выражения его лица.
Я все это выясню, подумала я, но не стала произносить вслух. Она не оставит меня в покое, если я не сделаю этого.
Он пододвинулся ко мне. Я почувствовала его пальцы у себя на подбородке, губы на своих губах и, не успев сообразить, что делаю, резко отпрянула назад, так что между нами образовалось несколько спасительных дюймов. Я вытянула вперед руку и уперлась ей ему в грудь. Так что он не смог оказаться ближе ко мне.
На его лице отразилось смущение, а потом кое-что похуже, похожее на гнев. Никогда прежде я не отталкивала его от себя; и понятия не имею, почему сделала это сейчас.
– Кто тебе звонил? – пробормотала я наугад. Когда мы были в третьем домике и он отвечал на звонок, его разговоры совершенно меня не интересовали, но теперь что-то подсказало мне, что я должна поинтересоваться ими.
– Когда? – спросил он. И замер, наклонившись к сиденью, словно его подвесили в воздухе. Моя рука по-прежнему была вытянута, ладонь, на которой не было ни единой линии, упиралась ему в грудь, будто это я удерживала его в висячем положении. И это действительно было так.
Я смотрела, как он отодвигается от моей руки и откидывается назад. Казалось, то, что было между нами, сгнило и засохло прямо на глазах, превратилось в серую пыль. Меня, по идее, должен был бы обеспокоить такой ход дела. Всего несколько дней назад я бы воспротивилась этому, отыграла назад, извинилась. Но не сейчас.
– Кто тебе звонил? – повторила я. – Там, в домике.
– Да просто менеджер с работы. Сказал, какое у меня расписание на следующей неделе. – Теперь он основательно устроился на своем сиденье и даже не смотрел на меня.
– Правда? – спросила я. – Так кто это был?
– Менеджер. С работы, – повторил он. Джеми работал официантом в мексиканском ресторане «Куса Лупита» и действительно никогда не знал своего расписания на несколько дней вперед. – На следующей неделе я работаю во вторник вечером, в среду вечером и в субботу.
– О'кей, – кивнула я. – Хорошо.
Но что-то говорило мне, что верить ему не следует. Это что-то было иррациональным, необъяснимым, и раньше я не имела о нем никакого понятия. И вот я ощущаю это что-то, и оно имеет отношение ко всем и ко всему. Даже к парню, лишившему меня девственности, с которым я собиралась жить после окончания школы – а дальше мы не загадывали. Даже к Джеми. Даже к нему.
Джеми резко повернулся, его глаза заблестели. Словно я чиркнула спичкой и зажгла их.
– Что происходит? – спросил он.
– Я действительно не знаю, – честно ответила я. Мой голос звучал холоднее некуда.
– Но что-то да происходит, – буркнул он. – С нами. Сначала мы направляемся в ресторан. Потом оказываемся в каком-то непонятном месте, где что-то там случилось с девушкой, о которой ты прежде никогда не рассказывала. Дерьмо, да и только.
Он не стал дожидаться ответа – моего согласия или возражения. А захлопнул дверцу фургона, сел в машину и уехал. Он свернул по Дорсетт-роуд налево, и габаритные огни его автомобиля быстро скрылись за деревьями, ветер унес звук мотора, а ночь – возможность все исправить. Я не только не знала, как это сделать, но даже не была уверена, а хочу ли.
Я сидела и ждала, что он вернется, и удивилась, когда этого не произошло. Мое удивление все уменьшалось и уменьшалось, пока не обернулось твердым черным куском угля со словами на нем: Я. Же. Тебе. Говорила.
Его не было рядом, когда он был мне нужен, а это значило, что он мне не нужен вовсе. Джеми оставил меня одну, и я была вольна сама решать, что делать дальше.
Хотя, по правде сказать, чувство одиночества я испытывала совсем недолго. Когда он уехал, на откидном месте позади меня появилась Эбби. Она, как оказалось, была свидетельницей этой сцены, но придерживала язык до тех пор, пока не удостоверилась, что мы с ней остались вдвоем.
И тут не узнанный мною голос безмолвно произнес:
– Хорошо, что ты избавилась от него.
9
Я стояла посреди дороги, где пропала Эбби Синклер. Джеми уехал минуту назад или час тому назад; я знала лишь, что он уехал.
Я выбралась с автостоянки «Леди-оф-Пайнз» и повернула направо, куда указал полицейский. Поскольку это была горная дорога, довольно скоро я увидела холм, который высматривала. Возможно, это тот самый холм – наверняка это он, – по которому Эбби съехала вниз в тот вечер, когда исчезла, решила я и притормозила, надеясь ощутить под ногами асфальт, по которому она колесила. Затем заставила себя дойти до середины дороги вниз по склону и, сделав это, представила, как скорость ее велосипеда начала увеличиваться, как она перестала крутить педали, а потом понеслась вниз все быстрее и быстрее, дальше и дальше… но куда?
Я спустилась к подножию холма, сосны зашумели и, казалось, вновь стали перешептываться, обмениваясь какими-то своими секретами. Стоило мне подойти поближе, и они все как одна замерли и задержали дыхание.
История Эбби, которую она мне показала, прервалась у подножия холма. А я хотела увидеть, что было потом и чего не мог видеть никто.
Узкая дорога была ровной. Скоро я обнаружила некое темное пространство, куда не доходил свет уличных фонарей и близстоящих домов. Здесь ничего не было. Лишь неглубокий овражек (а скорее просто канава), на дне которого была вода, тянулся вдоль сосен слева, справа же дорогу и деревья ничто не разделяло. Но несмотря на темноту, лес казался прямо-таки сияющим – из-за недавнего снегопада. Было тихо. Было светло.
Что я надеялась найти?
Здесь не было привидения Эбби, готового поговорить со мной и излить душу. Нигде не виднелась ее поблескивающая фигура или поднятая рука, согнутые пальцы которой медленно подзывали бы меня к себе. Не было ее велосипеда, прикорнувшего у колкого ствола высокой сосны и ржавеющего там, где полиция не смогла его отыскать. Не было мужчины, который схватил ее – если это был мужчина; или машины, наехавшей на нее – если это была машина. Не было ответа в коробке с бантиком, оставленной на асфальте, с тем чтобы я ее обнаружила.
