***
Буквально через несколько дней после прибытия Ибсена в Блегдамскую больницу ему доложили о двенадцатилетней девочке с параличом конечностей и мышц грудной клетки. Больная не могла глотать и буквально захлебывалась собственной слюной, не имеющей оттока. Случай был в точности таким же, как у двадцати семи пациентов, погибших в больнице за прошедший месяц. Было совершенно ясно, что без лечения и эта девочка обречена.
Ибсен распорядился доставить ее в операционную и уговорил хирурга выполнить трахеотомию: сделать отверстие в шее на дюйм ниже гортанного хряща, с тем чтобы вставить туда дыхательную трубку.
Операция проходила сложно. Место надреза обезболили, сделав подкожный укол. Но девочка была крайне возбуждена, вырывалась, отбивалась от врачей и сестер. Кровь из разреза попала в дыхательные пути, оттуда в легкие, так что состояние еще ухудшилось. К тому моменту, когда трахеотомия была наконец выполнена и Ибсен ввел в отверстие резиновую трубку, больная находилась буквально при смерти. Коллеги, собравшиеся посмотреть на его действия, решили, что это — лишь очередная безуспешная попытка спасти жертву полиомиелита. Один за другим они разворачивались и покидали комнату.
Нужно было срочно решать, что делать. Девочка на операционном столе задыхалась. Трубка, соединявшая ее легкие и резиновый мешок, была установлена, просвет свободен. Но маленькая пациентка сопротивлялась из последних сил, не давая Ибсену сжать мешок и вдавить воздух ей в легкие. А без доступа кислорода уровень углекислого газа в крови начнет расти. Ради спасения жизни девочки нужно было, чтобы она перестала отбиваться. Ибсен сделал ей инъекцию тиопентала натрия — средства для общей анестезии, — и через несколько секунд тело больной обмякло. Получив возможность закачать воздух ей в легкие, Ибсен мог теперь действовать без помех. Девочка уснула и наконец начала дышать — пусть и не самостоятельно. Мертвенно-бледное лицо порозовело, а сердечный ритм стабилизировался, как только начал снижаться уровень углекислоты в крови.
В операционную сбежались врачи, пораженные тем, что Ибсену удалось спасти ребенка, буквально несколько минут назад находившегося на пороге смерти.
В больнице медлить не стали. Метод Ибсена был взят на вооружение, и в течение недели палаты заполнили больные, которым таким образом вентилировали легкие. К работе подключили целую армию студентов-медиков и медсестер: стоя у постелей, они ритмично сдавливали резиновые кислородные подушки. Дни и ночи напролет они обеспечивали десяткам больных искусственную вентиляцию легких.
***
Вплоть до середины ХХ века медицина занималась в основном хроникой: туберкулезом, раком, сифилисом, артритом и т.п. Серьезные острые заболевания, как правило, вели к летальному исходу. Редкие случаи выздоровления были результатом героических усилий врачей. За исключением отдельных ситуаций, когда исход действительно зависел от скальпеля хирурга, медицина почти не могла противостоять такого рода критическим состояниям. По тем временам представление, что медицина может спасти пациента, позволив жизненно важным органам не пасть под стремительным натиском болезни, казалось слишком непривычным. Но смелая попытка Ибсена не могла не иметь далеко идущих последствий. Ведь полиомиелит явно был не последней вирусной эпидемией, угрожающей миру.
***
11 марта 2003 года Карло Урбани летел из Ханоя в Бангкок, пытаясь хоть немного расслабиться в кресле после двух безумных, изматывающих недель. Урбани работал во Вьетнаме, в представительстве ВОЗ. 28 февраля его вызвали на консультацию в Ханойскую французскую больницу. Там ему продемонстрировали пациента, бизнесмена Джонни Чена, американца китайского происхождения, поступившего с неизвестной болезнью, напоминающей тяжелый грипп. Урбани не мог сразу поставить диагноз или определить тип заболевания — ничего подобного он прежде не видел. По мере того как состояние Чена стремительно ухудшалось, тревога Урбани росла. Через несколько дней многие из медиков, контактировавших с Ченом, заболели, у них появились те же симптомы. Сомнений не осталось: врачи столкнулись с новым, потенциально весьма опасным инфекционным заболеванием.
У сорокавосьмилетнего пациента держалась высокая температура и проявились признаки тяжелого воспаления легких. Но этим дело не ограничилось: резко упало давление, наблюдались симптомы почечной недостаточности. Медики продолжали обследование больного, однако ни одно из их предположений не подтверждалось: болезнетворных организмов в крови обнаружено не было. А болезнь у сравнительно молодого мужчины, ранее не страдавшего хроническими заболеваниями, протекала куда агрессивнее, чем банальная вирусная пневмония. Что за таинственная напасть? У нее не было названия, в прошлом никто не наблюдал и не описывал ничего подобного. Выявить возбудитель пока тоже не удавалось. А без этого невозможно было ни подобрать адекватное лечение, ни создать вакцину или разработать меры по предотвращению распространения заболевания. Если Чен, как опасались врачи, погибнет, Урбани предстояли поиски неизвестного возбудителя смертельной, очень заразной инфекции в организме человека, который, перед тем как заболеть, пролетел полмира на самолете, контактируя по дороге с множеством людей.
Из южных провинций Китая уже несколько месяцев поступали сообщения об атипичной пневмонии с тяжелым и стремительным течением. К сожалению, узнать хоть какие-то более или менее достоверные подробности было почти невозможно: пекинские власти с самого начала занижали показатели заболеваемости, уверяя, будто никакой эпидемии нет, так как заболело не более трехсот человек, а смертельный исход отмечен лишь у пятерых. Лишь впоследствии стало известно, что за прошедшие месяцы в Китае заболело свыше восьмисот человек, причем более тридцати из них погибли. Но тогда, в феврале 2003 года, Урбани и бригада медиков из Ханоя ничего об этом не знали.
Одиннадцать дней провел Урбани в Ханое, трудясь бок о бок с работниками Французской больницы. Первым делом он проинструктировал больничный персонал, как защитить себя, обходясь минимумом доступных средств. В тот момент в распоряжении у них были лишь перчатки, медицинские маски и рукомойники, но Урбани сумел убедить коллег, насколько важно не пренебрегать даже такими малыми средствами индивидуальной защиты. День ото дня тревога среди медиков нарастала, но Урбани поддерживал их морально, не позволяя возникнуть панике и вселяя спокойствие самим фактом своего присутствия. Он ежедневно приходил в больницу и трудился до поздней ночи. Своим упорством он завоевал доверие руководства клиники и позднее сумел убедить его принять сложное решение: поместить заболевших сотрудников персонала в карантин и изолировать их от остальных ханойцев. Вскоре после этого руководство приняло решение закрыть Французскую больницу для посетителей и даже поставить у входа вооруженную охрану.
Интуиция и опыт подсказывали Урбани: он столкнулся с каким-то неизвестным и грозным заболеванием — это явно не обычный грипп. Карло без устали продолжал исследования, подолгу засиживаясь в палатах. Он брал кровь у пациентов, делал анализы, следил за неукоснительным соблюдением правил санитарно-эпидемического режима. Первоочередной задачей он считал сдерживание распространения заболевания и установление его природы. От этого зависел исход войны с опасной болезнью — какова бы она ни была.
