Пирамидные нейроны моторной коры простираются по всему телу далеко за пределы мозга. Их отростки называются аксонами. У некоторых нейронов они достигают длины более метра — невероятно, учитывая микроскопические размеры самой клетки. Для наглядности представим, что тело нервной клетки в самом деле стало городом величиной, скажем, с Лондон. В таком случае его аксон превратился бы в шоссе, уходящее в космос на 32 миллиона километров — то есть на половину дороги до Марса!
Аксон идет от нейрона через головной мозг, попадает в спинной мозг и проходит вдоль позвоночника, сплетаясь с другими отростками, как провода от каждого отдельного телефона соединяются, образуя кабель. Большинство аксонов пересекаются перед спинным мозгом и заходят на противоположную сторону тела (вот почему при инсультах левой части мозга парализована бывает правая сторона тела). Здесь они и заканчиваются. Такая нервная клетка, первое звено в цепи от мозга до мышцы, называется верхним, или центральным, двигательным нейроном. Этот нейрон передает двигательный импульс от мозга к тому, что можно условно назвать распределительным блоком в спинном мозге.
Здесь, в структуре, которая называется передним рогом спинного мозга, образуется синапс — контакт с другой нервной клеткой. В точке их соединения происходит передача производимого в мозге двигательного импульса к физическим средствам, с помощью которых осуществляется движение, — сокращающимся мышцам. Эта вторая нервная клетка, нижний двигательный нейрон, выходит из спинного мозга, а его аксон оканчивается в скелетной мускулатуре.
Как раз соединение двух нейронов в переднем роге спинного мозга и поражает вирус полиомиелита. Он проникает туда и разрушает тело нервной клетки, а тогда и вся клеточная структура, от спинного мозга до мышцы, тоже отмирает — навсегда.
Клетки нервной системы — самые долгоживущие в нашем организме. От всех прочих клеток человеческого тела они отличаются тем, что не могут размножаться и воспроизводить себя. В коже, к примеру, постоянно происходит бодрый круговорот, а вот если повреждены или погибли нейроны, они не восстанавливаются.
Отчасти эта неспособность к регенерации скомпенсирована тем, что центральная нервная система расположена глубоко внутри организма и заключена в прочный костяной футляр позвоночника и шлем черепа.
Тем не менее она все же очень уязвима, особенно перед лицом таких опасностей, как современные транспортные средства. А уж от инфекции скелетные латы и подавно не защищают.
У больного полиомиелитом погибают многие тысячи нижних двигательных нейронов. Лишившись иннервации, мышцы начинают атрофироваться, конечности «отсыхают» — таковы типичные последствия паралитического полиомиелита.
***
Если вы поговорите с вирусологами о вирусах, то узнаете, что ученые относятся к своим недругам с определенным уважением. Вирусы не способны существовать независимо, они целиком и полностью зависят от более сложных клеток, используя их обменные и репродуктивные структуры. Геном вирусов слишком беден информацией и не позволяет им самостоятельно размножаться. Они располагают лишь простейшим набором команд, который, однако, дает им возможность прикрепиться к клетке, проникнуть в нее и заставить клетку-хозяина многократно воспроизводить своего паразита.
Эти примитивные образования обладают такой мощью, что разрушают клетки, в которые проникли, и распространяются, будто лесной пожар, — сначала от клетки к клетке, потом от человека к человеку. Вирусные пандемии способны убивать и причинять страдания миллионам людей.
Эпидемия на Маврикии затихла, но сестра моего отца навсегда осталась прикованной к инвалидному креслу. А младшей сестренке Терезе повезло еще меньше. В ее организме вирус полиомиелита поразил мышцы, ответственные за дыхание и глотание. Ребенок буквально сгорел от пневмонии.
***
В 1952 году вирус полиомиелита пришел в Северную Европу. Но здесь картина заболевания была иной, чем на Маврикии. Воспаление и разрушение двигательных нервов, вызываемое вирусом полиомиелита, известно также под названием «детский паралич», поскольку в недавнем прошлом переболевшие им дети почти всегда оставались инвалидами.
Так — острое течение и инвалидность — полиомиелит продолжал вести себя в развивающихся странах вроде Маврикия. В Европе же, где благодаря улучшению санитарных условий болезнь проявлялась изредка, небольшими вспышками, естественный иммунитет почти не образовывался и защищенность населения в целом была ослаблена. Когда эпидемия в 1952 году разразилась в Копенгагене, полиомиелит косил взрослых наравне с детьми. Хуже того, у взрослых он протекал намного тяжелее, с более высоким риском развития паралича глотательной и дыхательной мускулатуры. Эта форма полиомиелита — хотя и довольно редко встречающаяся во время эпидемий — как правило, ведет к летальному исходу.
В 1952 году в распоряжении врачей не было ни вакцин, ни лекарств против полиомиелита. Последствия эпидемии в больших городах оказывались поистине ужасающими: заболевали тысячи, многие сотни погибали или оставались парализованными. Врачи-клиницисты по большей части не верили в успех. Они были убеждены, что медицина в данном случае бессильна.
Но некоторая надежда все же оставалась — что, если попытаться поддержать дыхательную систему с помощью аппарата искусственной вентиляции легких? Это давало бы больным временную передышку, возможность жить, пока вирус не сойдет на нет. Ради достижения этой цели медицина обратилась к молодой, неоперившейся специальности — анестезиологии.
***
Однажды на собеседовании в кардиоторакальное отделение один самодовольный хирург спросил кандидатку в анестезиологи, как ей видится собственная роль в хирургической бригаде. «О, это просто, — ответила она. — Это как в полете. Я управляю самолетом, а вы развлекаете пассажиров на борту». Как ни странно, на работу ее все-таки взяли.
Анестезиология не сводится к тому, чтобы сделать укол и попросить пациента считать до десяти. Это настоящее искусство. Анестезиологи ориентируются в организме человека, как пилот в приборах самолета. Когда вы в сознании, организм находится под автоматическим контролем — как авиалайнер, которым управляет автопилот. Сложнейшие процессы в сердечно-сосудистой и дыхательной системе проходят слаженно, они согласованы с деятельностью почек, кишечника, печени и невероятно сложного природного компьютера — мозга. Автопилот вашего организма — его система автономного контроля и обратной связи — блестяще справляется со своими обязанностями. В здоровом теле все работает как часы, днем и ночью, каждый миг, даже во сне. Благодаря эволюции тысячи биологических процессов тончайшим образом отрегулированы и настроены, они протекают автоматически. В это время вы можете спокойно заниматься своими делами и думать о чем хотите. Вы избавлены от необходимости постоянно помнить о таких досадных мелочах, как дыхание, или непрерывно контролировать ритм и силу биения собственного сердца.
Однако наркоз — далеко не то же самое, что обычный, естественный сон. Представьте, что возникла необходимость перезагрузить автопилот прямо во время полета, — и тогда кто-то из экипажа берет на себя ручное управление. И как командир воздушного судна вручную выводит его из зоны непогоды, анестезиолог берет на себя ручное управление организмом больного, стараясь вывести его из-под угрозы — будь то болезнь, травма или хирургическое вмешательство.
