Нос заполнил тошнотворный запах крови, во рту появился металлический привкус, вымазанные пальцы слипались.
Я сползла с лавки, преданным псом усевшись в ногах почившего хозяина, подтянула колени к груди, обхватила их руками и наконец-то расслабилась, полностью отключив сознание.
Глава 20
в которой… Впрочем, пусть это будет сюрприз
Яркое итальянское солнце ослепило, лишив меня на несколько минут способности видеть. Когда зрение вновь вернулось, меня ждал сюрприз. Приятный или не очень, так сразу и не разберешь.
— Привет, — Георгий бросил на меня насмешливый взгляд из-под обратно отросших кустистых бровей.
— И тебе не кашлять, — усмехнулась я с деланым равнодушием, пытаясь унять сердцебиение.
— Поехали? — Мужчина буквально выхватил у меня из рук спортивную сумку с вещами и, не оборачиваясь, решительно зашагал к припаркованному неподалеку «Фиату». Характерный звук известил об отключении сигнализации. Конфетин открыл багажник, забросил туда мои вещи и распахнул дверцу, приглашая занять пассажирское сиденье. Обернувшись, увидел, что я все еще стою на месте, запрокинув голову вверх и подставив лицо ласковым солнечным лучам.
— Ты чего? — удивился он.
— Дышу свободой. — Набрав полные легкие воздуха, я задержала его на какое-то время, а затем с шумом выдохнула. — Боюсь, у меня развилась клаустрофобия. — Я засмеялась.
— Прости. — Гоша захлопнул дверцу и вернулся ко мне.
— За что?!
— За все. Если бы я не был тогда таким дураком! — Он в отчаянии запустил пятерню в волосы. — Я ведь почти разоблачил его. Вот только насчет тебя выводы неверные сделал.
— Да ладно, — усмехнулась я. — Кто старое помянет… Нет! Личные отношения однозначно вредят делу. Я бы тоже быстрее обо всем догадалась, если бы… Хотя чего теперь об этом говорить. Даже у великих сыщиков, вроде Шерлока Холмса, случались неудачи.
— Дело Ирен Адлер? — усмехнулся Георгий. — Как же, помню.
Я кивнула.
— Болит? — Я бросила взгляд в то место на груди, где, по моему мнению, должен быть шрам от ножевого ранения.
— Уже нет. Севастьянов торопился, оттого и промахнулся, хоть и метил в сердце. — Георгий топтался на месте, не решаясь подойти ближе. Он поддел носком кроссовка зеленый лист каштана, раскинувшего свои ветви-лапы неподалеку.
— Он, видимо, понял свой просчет, — зажмурившись, я снова подставило лицо ласковому солнышку, — потому что собирался вернуться в твою комнату, но я его отвлекла.
— Значит, выходит, это ты меня спасла?
— Выходит, что так. — Я засмеялась так громко, что сидевшая на дереве птица встрепенулась. Вперив в меня взгляд маленьких глаз-бусинок, она повернула голову из стороны в сторону, словно размышляя, что ей делать дальше. Справедливо решив, что никакая опасность ей не угрожает, решила остаться на ветке.
— Ладно. — Из моей груди вырвался тяжкий вздох, а ноги пошагали к автомобилю. — Знаешь что? — усевшись на переднее сиденье и пристегивая ремень безопасности, неожиданно для себя выпалила я. — А давай рванем в Венецию?
— Шутишь?
— Нет, почему? — Я даже обиделась.
— Ты разве не соскучилась по дому?
— По дому? — в моем голосе звучало удивление. — Не-е-ет. Тарасов однозначно подождет. Не надо было браться за следующее дело сразу после предыдущего. Это, видимо, тоже роль сыграло. Хотя заболевание Кирилла даже супруга не распознала. И ее отец, опытный, нужно сказать, человек, ничего не увидел. Но я-то! Я должна была что-то заподозрить. Вся эта история с первым похищением… Ведь условия нам преступники тогда создали царские. А как он вовремя, хоть и совершенно «случайно», оказался тогда в баре. Как отвлек мое внимание, из-за чего я не успела оказать сопротивление похитителям!
— Да брось ты. — Конфетин отвлекся от дороги, чтобы успокаивающе похлопать меня по коленке. — Никто бы не догадался.
— Но ведь он уже предпринимал попытки соблазнить меня через клиентов. Просто… — запнувшись, я отвернулась к окну. — Понимаешь, ведь очень много всяких странностей было. С другой стороны, предположение, что кто-то может быть способен на такое… Слишком уж нереально.
— Вот именно! — Гоша поспешил заверить меня в моей правоте. — Перестань себя казнить. В конце концов, все ведь хорошо кончилось!
— Да? А Арамова?
— Но как ты это могла предотвратить? — На этот раз в голосе Конфетина мне послышалось отчаяние.
— Что значит как? Я ведь телохранителем подвизалась, не забыл?
— Со всяким может случиться, даже я пролетел — до последнего не мог вычислить того, кто за всем этим стоит. И даже почти вычислив, на минуту потерял бдительность, чуть из-за этого не погибнув.
Я кивнула, соглашаясь со справедливостью конфетинского утверждения.
— А как он вообще проник в тот дом? Ну где Анну убили, не знаешь?
Я пожала плечами:
— Теперь точно не узнать. Но, думаю, это произошло в тот раз, когда я выходила осматривать двор. Там под козырьком перекладина есть. Вот он там, как человек-паук, и притаился, а пока я вокруг ходила, он в жилище пробрался и в одной из комнат спрятался. Затем накачал пиво снотворным. Это нетрудно сделать даже через крышку — шприц заметных следов не оставляет. Он хорошо знал Володькину страсть к пенному напитку. Главное было — обезвредить парня. Но вообще этот сукин сын чрезвычайно везучий оказался. Думаю, он планировал действовать в маске, чтобы я его не узнала, но неожиданно ему на помощь пришла сама жертва. Арамова, увидев, что ее возлюбленный упал бездыханным, приложила меня разделочной доской по голове, подписав себе смертный приговор. Я от нее такого никак не ожидала, вот и подвела реакция.
— Но зачем так жестоко? Он ведь искромсал ее в хлам? — спросил Георгий, а перед моим взором вновь встала картинка с места преступления.
— Вот этого я не знаю. — Я запустила ладонь в волосы и задумчиво их потрепала. — Возможно, хотел посильнее меня напугать, может, Анна оказала неожиданное сопротивление, а возможно, вошел во вкус.
— Да, — задумчиво протянул Конфетин. — Из-за любви и не такие преступления совершаются.
— Где? В трагедиях Шекспира? В средневековых готических романах? Впрочем, ты прав. Думаю, Кириллу все это нравилось. Ему доставляло удовольствие находиться в центре срежиссированной им же пьесы. Тем более что один раз у него ведь уже получилось. Он знал, что ничто так не способствует зарождению романтических чувств, как подобные приключения.
— Да, но зачем такой огород городить?
— Затем, что в прошлый раз он допустил ошибку, оставив меня на свободе. И в итоге я опять ускользнула. В этот раз Севастьянов не оставил мне выбора. И ему почти удалось реализовать его план.
— Но откуда ему было знать, что ты обратишься именно к нему? Ведь ты его сама вызвала в Италию.
