— Что это было? — прокричала я, обращаясь к Кириллу.
— А на что похоже? — азартно и даже радостно ответствовал он.
— Это точно полиция?
— Кто же еще? Пригнись! — закричал Севастьянов, бросаясь на поднявшегося было Володьку. — Всем лежать! — приказал бывший возлюбленный, после чего отдал какое-то приказание капитану нашего судна на родном для того наречии.
— Думаешь, нам удастся скрыться? — Воздух вокруг сгустился от напряжения. Мы все понимали, что, пытаясь уйти от погони, усугубляем свое и без того не самое лучшее положение. Но и отступать поздно — теперь уж или пан, или пропал.
Судьба распорядилась в пользу пана. То ли наш катер оказался быстрее и маневреннее, чем катер преследователей, то ли его капитан лучше ориентировался в здешних водах, но, изрядно покружившись по венецианским каналам, сделав не один поворот (подчас настолько резкий, что нам лишь чудом удалось не оказаться в воде), лодка замедлила ход, а затем и вовсе остановилась, пришвартовавшись возле ажурных металлических ворот.
— Неужели оторвались? — принимая вертикальное положение и разминая затекшие конечности, поинтересовалась я.
— Похоже на то, — усмехнулся Конфетин, расправивший широкие плечи сразу, как только стих шум преследующего нас катера.
Тем временем черноволосый капитан достал из бардачка огромный ключ и, покинув свое место, переместился на корму, отчего лодка зашаталась, рискуя зачерпнуть бортом воду. Однако ж наш рулевой знал, что делать. Он быстро отпер старинный, не иначе, сохранившийся еще со Средних веков замок и толкнул металлические створки от себя. Ворота подались удивительно легко и бесшумно, только плеск воды огласил ночную тишину.
Перегнувшись через борт и потянувшись куда-то в сторону, итальянец снял со стены повешенную на крюк длинную палку и, упираясь ею в дно, загнал катер внутрь.
Мне впервые довелось бывать внутри венецианского «гаража», и этот опыт оказался очень любопытным — с большим интересом осматривалась я по сторонам, благо света фар было достаточно, чтобы оценить окружающую обстановку.
Хотя, как вскоре выяснилось, ничего выдающегося она из себя не представляла — покрытый блестящими зелеными водорослями каменный мешок, мрачный и темный. Вновь зябко поведя плечами, я с большим удовольствием последовала за капитаном, первой спрыгнув на бетонный пол, узкой полоской возвышающийся над водой.
Прокричав что-то по-итальянски, наш хозяин указал рукой на арочную деревянную дверь, украшенную кованными фигурными элементами. Мое богатое воображение тут же нарисовало мрачную темницу со средневековыми орудиями пыток, скрывающуюся за дубовой перегородкой, но, к счастью, предчувствия меня обманули. Интерьер комнаты оказался вполне себе современным, хотя и не без претензии «на старину». Украшенные камнем стены, канделябры из чугуна с электрическими, правда, свечами, камин, видневшийся в дальнем углу довольно просторного помещения… Окружающую обстановку уютной не назовешь. Ни милых безделушек, ни вышитых салфеточек, столь любимых итальянскими хозяйками и особенно уместных, учитывая близость Бурано. Создавалось впечатление, что это либо жилище холостяка, либо временное убежище случайных людей. Последнее, подозреваю, ближе к истине.
Один за другим в комнату вваливались мои компаньоны. Севастьянов, небрежно бросив рюкзак на стоящий у стены обитый зеленой кожей диван, упал рядом с ним и, бросив в мою сторону призывный взгляд и похлопав по мягкому сиденью рукой, пригласил меня присоединиться.
Антонов принялся с любопытством оглядываться по сторонам, в точности повторив мое недавнее поведение. И только Конфетин не стал задерживаться в комнате, а покинул ее, последовав за капитаном.
— Что это было? — поинтересовалась я, обращаясь к Кириллу.
— Ничего хорошего. — Он выглядел озабоченным. — Мы рассчитывали успеть убраться из города до того, как полиция вычислит наше местонахождение, но… Не удалось… Мы не знаем, как они вышли на наш след. Возможно, нашли вашу машину. Или вас опознал кто-то из случайных прохожих. В конце концов, не забывай — ваши фотографии едва ли не круглосуточно демонстрируются всеми каналами. Шутка ли — сын известного русского олигарха подозревается в убийстве своей подружки.
— Это мой-то отец олигарх? — удивился Володька.
— По местным меркам еще какой. — Губы Севастьянова скривились в усмешке. — Да и вообще, для европейцев любой богатый русский — уже Рокфеллер. И обязательно преступник. Что, правда, не мешает им с удовольствием принимать его деньги.
Мужчина нащупал рукой пульт и, утопив круглую красную кнопку, включил висевший на противоположной стене огромный телевизор. Быстрая красивая итальянская речь наполнила комнату. Экран демонстрировал привлекательную темноволосую женщину, которая о чем-то эмоционально рассказывала ведущему, донося до него информацию не только словами, но и жестами — удивительная манера разговаривать руками. Навскидку на ум приходят только две особенно в этом преуспевших нации — индусы и итальянцы.
Однако долго любоваться этой картинкой мне не пришлось — уже в следующую минуту ее сменила следующая: голубой экран показал нам молодого Адриано Челентано, лихо отплясывающего под аккомпанемент собственной песни. Еще одно нажатие кнопки, и вот уже мы рассматриваем солидных мужчин в пиджаках, отвечающих на вопросы журналистов на каком-то брифинге. Маленький квадратик в левом верхнем углу экрана демонстрировал кадры из лагеря беженцев, обозначая тему обсуждения. Отсутствие элементарных познаний в итальянском языке не позволяло глубже вникнуть в суть происходящего. Кирилл искал нужные нам кадры долго. Очень долго. И все же ему удалось напасть на новости. Подтянутый молодой диктор, серьезно глядя с экрана, спокойно и деловито рассказывал о чем-то наверняка очень важном. Хотя, может, я ошибаюсь, и он просто по жизни такой напряженный. Причина его волнений выяснилась скоро — судя по кадрам с места происшествия, речь шла о случившемся на юге Италии наводнении: кадры утопающих в воде красивых домов сменяли друг друга. И, судя по всему, владельцев этой недвижимости судьба венецианцев не привлекала. Тоже мне, европейцы называется! А как же их знаменитая бизнес-изобретательность? Грамотная маркетинговая политика — и затопленные деревни вполне можно превратить в туристический рай. Правда, уже в следующую секунду мне стало не до разработки стратегии по продвижению итальянских регионов, ведь быстро покончив с рассказом о постигших их неприятностях, диктор приступил к криминальным новостям. То есть к нам.
— Да уж, если не везет, то по всем фронтам — могли бы и лучше фотку найти, — горько усмехнулась я. — Никогда на документах хорошо не получалась.
— Ты всегда одинаково прекрасна. — На эту реплику Кирилла Володька презрительно хмыкнул.
— Зато я одинаково хорош всегда и везде, — самодовольно усмехнувшись, пробормотал он.
Вот уж не поспоришь, парень явно фотогеничен. Сравнив изображение с оригиналом, я не удержалась от ехидного вопроса:
— Фотошоп?
— Обижаешь, это мой натуральный цвет, — хохотнул Володька. — Четырнадцать лет, все дела. Сама понимаешь.
