– Я пойду на концерт Ти Джея, – сказала стоявшая на стуле Джессика, потянулась вперед и закачалась – стул накренился. Восстановив равновесие, она поднялась на цыпочки, оторвала от рулона кусок скотча и прилепила к кирпичной стене голубую гирлянду. – Вы пойдете?
– Меня мама не пустит, – ответила Меган. Она держала другой конец гирлянды.
Джессика бросила ей скотч. Меган наклонилась за ним и уронила гирлянду.
– Черт!
– Я подам, – остановила я ее. Доковыляла до гирлянды, развернула ее и подала Меган.
– Спасибо, – поблагодарила она, встала на цыпочки и приклеила гирлянду к стене.
Джессика в это время надувала воздушный шарик, чтобы привязать его к середине гирлянды. Я вытащила из лежавшей на письменном столе сумки шарик и тоже начала надувать. Позади меня ребята накрывали скатертью стол для чаепития. Джош помчался в кафетерий за напитками, привезенными для нас чуть раньше мамой Джессики.
– Я очень хочу пойти, – посетовала Меган. – Обожаю Джастина Тимберлейка.
– Он такой секси, да? – подхватила Джессика.
Меган тяжко вздохнула.
– Мама теперь никуда меня не отпускает. Прямо в параноика превратилась. Папа просит ее не зацикливаться на случившемся, но куда там. Она хочет, чтобы я училась в муниципальном колледже, представляете? Видишь ли ей невыносима мысль, что я буду учиться далеко от дома. Типа, там я обязательно попаду в какую-нибудь передрягу. Ей нужно к психологу.
Я завязала горлышко надутого шарика и вытащила другой.
– А моему папе билеты на концерт дал его сослуживец, – объяснила Джессика. – И он пришел такой и говорит: «Эй, Джесс, ты когда-нибудь слышала о Дастине Тимберленде? Он поет в жанре кантри?».
Мы засмеялись.
– Я ему отвечаю: «Блин, да! Конечно, я слышала о Джастине Тимберлейке!». И он мне: «Что ж, я достал два билета на его концерт и ты получишь их, если пойдешь на него с Родди». В общем, братец на выходных приедет из универа домой и возьмет меня на концерт. Я не против. Родди классный.
– А мои ни за что не отпустят меня с Троем, – вздохнула Меган. – Он общается со всякими лузерами типа Дьюса Барнса. Вот с ним меня точно могут где-нибудь пристрелить. – Ее лицо порозовело, и она бросила на меня взгляд сверху вниз.
Я знаю Троя. Иногда он болтался с Дьюсом, когда рядом не было Ника. Трой окончил «Гарвин» три года назад и в школе был известен как буйный парень с горячей головой. Однажды он влип в неприятности из-за того, что кулаком оставил вмятины вдоль целого ряда шкафчиков. Меган восхищалась своим братом и обожала его, но совершенно на него не походила.
С минуту мы все молчали. Я завязала второй надутый шарик, пустила его на пол, вытащила из сумки третий и поднесла ко рту.
– Валери, ты пойдешь на концерт? – спросила Меган.
Я прочистила горло. В присутствии Меган я по-прежнему ощущала некоторую неловкость, и думаю, это было взаимно.
– Эм… вряд ли. – Странно, но голос не выдал моих чувств. Он звучал слишком небрежно. – Меня, наверное, до конца жизни посадили под замок.
– Почему? – удивилась Меган.
Джессика спрыгнула со стула и взялась помогать мне с шариками.
– Ну… из-за стрельбы, – ответила я, чувствуя, как у меня горят щеки.
– Но ты же в ней не виновата, – глянула на меня с любопытством Меган. – Тебя саму подстрелили.
– Да, но мои родители другого мнения. Сейчас их заклинило на моих «необдуманных решениях и действиях».
Меган фыркнула и тихо заметила:
– Это несправедливо.
Джессика завязала свой шарик.
– Ты у них отпрашивалась куда-нибудь? – спросила она.
Я покачала головой и пожала плечами.
– Мне идти-то некуда.
Ребята у столов препирались из-за расстановки праздничных свечей.
– Джесс, пригласи ее на вечеринку Алекса, – предложила Меган. Спрыгнула со стула и отступила полюбоваться гирляндой. – Как вам?
Джессика уперла руки в бедра и оглядела стену.
– Мне кажется, идеально. Как тебе, Вал?
– По-моему, хорошо.
Мы несколько минут все вместе надували шарики, а потом Джессика продолжила разговор:
– Меган говорила об амбарной вечеринке, на которую мы идем двадцать пятого. Бывала когда-нибудь на такой?
Я покачала головой и завязала шарик.
– Ее устраивают на ферме Алекса Голда. Его родители на две недели уезжают в Ирландию. Затусим по полной.
– В прошлый раз я потеряла там свои туфли, – добавила Меган. – А Джейми Пемброук все заблевал. Помнишь? – Они с Джессикой засмеялись. – Ты должна пойти на эту вечеринку, Вал. Там будет очень круто.
– Да, идем с нами, – поддержала ее Джессика и пихнула меня локтем. – После переночуем у меня.
Я притворно задумалась, будто бы обрадованная приглашением, но в голове так громко звонили тревожные колокольчики, что я едва могла мыслить. Одно дело – ходить с Джессикой на собрание ученического совета и обедать с ней в коридоре. И совсем другое – идти на вечеринку, где будет много ее друзей. Можно только представить себе, что некоторые из них скажут о моем появлении там. И можно только представить себе, что бы на это сказал Ник. Да и не выдержу я подобного «веселья».
Но Джессика смотрела не меня так открыто, с такой надеждой, что я не могла обидеть ее прямым отказом.
– Хорошо. Я попробую отпроситься.
– Здорово! – заулыбалась она.
Меган тоже улыбнулась уголками губ.
– Что это? – поразилась стоявшая в дверях миссис Стоун. На ее плече висело полуснятое пальто, нос покраснел от налетевшего сегодня не пойми откуда холодного ветра.
– Сюрприз! – закричали мы хором, и комната взорвалась поздравлениями.
Миссис Стоун приложила ладонь к груди и обвела взглядом кабинет. Ее взгляд ненадолго задержался на мне, Джессике и Меган – стоящих плечом к плечу, весело болтающих и смеющихся.
– Какой чудесный сюрприз, – сказала она и вытерла пальцами уголки глаз.
27
– Простите, девочки, но здесь больше сидеть нельзя, – заявил мистер Энгерсон. – Тут везде ходят строители.
Мы с Джессикой застыли с подносами в руках.
Строители все утро сновали туда-сюда по школе, стучали молотками и сверлили дрелью, не давая нам сосредоточиться на уроках. Они ставили в классах новые двери – с пуленепробиваемыми стеклами. Теперь двери при закрытии будут защелкиваться на замок изнутри, и если посреди урока кому-то захочется сходить в туалет, то по возвращении придется стучать, чтобы его пустили в класс. Таким образом, во время урока мы будем сидеть в своеобразной маленькой цитадели, где нам ничто не будет угрожать, если кто-то ворвется в здание с пистолетом или бомбой.
