Я приоткрыла глаз.
Возле кровати стоял мужчина в коричневом костюме. Лет сорока, совершенно лысый. Не полностью облысевший, а облысевший настолько, чтобы сбрить оставшиеся волосы. Он жевал жвачку. Мне не улыбнулся.
Я открыла оба глаза, но не села. И ничего не сказала. Просто смотрела на него с гулко бьющимся в груди сердцем.
– Как твоя нога, Валери? – спросил он. – Я могу звать тебя Валери?
Я молчала, сузив глаза. Ладонь сама собой скользнула к перебинтованной ноге. Мне готовиться кричать? Этот мужик, как в ужастиках, изнасилует и прикончит меня прямо в больничной койке? Может, я этого и заслуживаю. Куча народу возрадуется, если со мной случится что-то жуткое. Эта мысль не успела завладеть мной, так как мужчина сдвинулся с места и снова заговорил.
– Надеюсь, что лучше. – Он отступил, подвинув к кровати стул, уселся на него. – Ты молода. В таком возрасте все быстро заживает. Мне вот в реабилитационном центре два года назад прострелил ногу наркоман, так рана вечность заживала. Что говорить, я уже старикан. – Он засмеялся над своей шуткой.
Я моргнула. Все еще не двигаясь и не убирая ладони с бедра.
Отсмеявшись, мужчина уставился на меня, склонив голову набок и продолжая медленно жевать жвачку. Он пялился на меня так долго, что я в конце концов не выдержала.
– Скоро вернется мама.
Не знаю, зачем я солгала. Я понятия не имела, когда она вернется. Однако мне показалось правильным сказать этому мужику, что скоро придет взрослый. Пусть не строит извращенных планов насчет меня.
– Она в приемной. Я уже с ней поговорил, – ответил он. – Твоя мама подойдет позже. Скорее всего, после обеда. Сейчас она общается с моим коллегой. Разговор может быть долгим. Отца твоего я тоже видел. Похоже, он сейчас не слишком доволен тобой.
– Увы, – отозвалась я, выразив междометием все свои мысли по этому поводу. «А когда, интересно, он был мной доволен? И кому есть до этого дело? Уж точно не мне. Увы».
– Я детектив Панзелла, – представился мужчина.
– Понятно.
– Показать значок?
Я покачала головой: «Нет». Никак не могла взять в толк, зачем он пришел.
Он наклонился вперед, приблизив свое лицо к моему.
– Нам нужно поговорить, Валери.
Наверное, мне следовало этого ожидать. Его приход был логичен. Только мне в тот момент ничто не казалось логичным. Я не видела смысла в стрельбе в школе, что уж говорить о сидящем у моей постели детективе?
Я перепугалась до смерти. Нет, даже сильнее. Я заледенела от страха и не знала, смогу ли выдавить из себя хоть слово.
– Ты помнишь, что случилось в школе? – спросил Панзелла.
– Не очень хорошо, – мотнула я головой.
– Погибло много людей, Валери. Их убил твой парень, Ник. Ты знаешь, почему?
Я задумалась. Складывая в голове картину произошедшего в школе, я ни разу не задалась вопросом, почему. Ответ ведь был очевиден. Ник ненавидел их всех. И они ненавидели его. Вот почему.
Ненависть. Тумаки. Обзывание. Высмеивание. Издевки. Тычки проходящих мимо злобных идиотов. Ребята ненавидели Ника, а он ненавидел их. И закончилось это тем, что всех не стало.
Мне вспомнился канун Рождества. Мама Ника дала ему свою машину, чтобы он свозил меня на свидание. Нам редко обламывалась такая возможность, поэтому мы оба предвкушали поездку в такое место, куда пешком трудно добраться. Мы решили пойти в кино.
Ник подъехал ко мне на ржавой развалюхе. По ее коврикам перекатывались кофейные стаканчики с отпечатками губной помады, а между сиденьями торчали пустые сигаретные пачки. Нам было плевать. Мы были так счастливы выбраться куда-нибудь. Я придвинулась поближе к Нику. Он вел машину нерешительно, словно в первый раз сидел за рулем.
– Ну как? Прикольно или страшновато? – спросил он меня.
Я обдумала его вопрос и с лукавой улыбкой ответила:
– Романтично.
– Шутишь? – скривился Ник, бросив на меня взгляд. – Ну нет! На мелодраму ни за что не пойду.
– Пойдешь, если я попрошу, – поддразнила я его.
– Пойду, – кивнул он, широко улыбаясь.
– Но я не попрошу. Забавно. У меня сегодня смешливое настроение.
– У меня тоже.
Ник переместил ладонь с руля на мое колено. Мягко сжал его и руку не убрал.
Я прижалась к нему, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Весь день ждала этой поездки. Родители вчера вечером совсем достали своими разборками. Думала, спячу от них.
– Да, так здорово, что мы выбрались, – ответил Ник, еще раз успокаивающе сжав мое колено.
Мы въехали на стоянку возле кинотеатра. Там была тьма народу. Тротуар и газон перед зданием заполонили подростки – большей частью ученики нашей школы. Ник убрал руку с моего колена, вернув ее на руль, и медленно ехал, выискивая свободное место.
Мимо проходил Крис Саммерс, держа в руке огромный бумажный стакан с газировкой. Он, как всегда, слонялся без дела со своими дружками. Их компашка пересекала стоянку прямо перед нами, и Нику пришлось резко дать по тормозам.
Крис уставился в лобовое стекло и, разглядев нас за ним, заржал.
– Шикарная у тебя тачка, чмо! – глумливо крикнул он и запустил газировкой в лобовое стекло. От стаканчика отскочила крышка. По стеклу на капот стекла пенистая жидкость с кусочками льда.
Я вздрогнула, вскрикнув от неожиданности, и заорала:
– Козел!
Крис с дружками уже отошел и открывал двери в кинотеатр. Несколько ребят на газоне оглянулись и засмеялись.
– Говнюк! – не унималась я. – Возомнил себя крутым, тупой засранец?! – Я продолжала сыпать ругательствами, бросая взгляды на хохочущих парней и девчонок. Джессика Кэмпбелл и ее подружки тоже смеялись над нами, прикрывая ладонями открытые рты. – Боже, – вздохнула я, откинувшись на спинку сидения. – Ну и кретин. Может, он мозг свой где посеял, а?
Ник не ответил мне. Он застыл, вцепившись в руль и уставившись на потеки на лобовом стекле. Я наклонилась к нему. Всего пару минут назад он улыбался, теперь же на нем лица не было. Щеки пошли багровыми пятнами, подбородок подрагивал. Я почти физически ощущала исходящие от него волны разочарования и стыда. Он был раздавлен произошедшим, и меня это напугало. Обычно Ника подобное бесило и он огрызался в ответ. Но в этот раз он, кажется, готов был расплакаться.
– Эй, – я мягко тронула его за локоть. – Забудь об этом. Саммерс просто ублюдок.
Ник молчал и не пошевелился даже когда начали гудеть стоявшие позади машины.
Я с минуту наблюдала за ним, слыша в голове его голос. «Иногда мы тоже должны выигрывать», – сказал он. «Но не сегодня, – подумала я. – Сегодня мы все еще лузеры».
