Теперь ты нервничаешь, потому что тысячу раз бывала на этом родео. Ты хочешь выбирать свои мысли сама. В конце концов, река действительно грязная. Попадала ли на руку вода? Там и одной капли хватит. Нужно отлепить пластырь. Ты говоришь себе, что старалась не касаться воды, но твое «Я» отвечает: А если ты прикоснулась к чему-то, на что попала вода? Ты говоришь себе, что рана почти точно не воспалилась, однако пространство, созданное словом «почти», тут же заполняется мыслью: Надо проверить. Просто проверь, чтобы мы успокоились. И тогда – ну, хорошо, ладно – ты идешь в ванную, отклеиваешь пластырь и видишь, что крови нет, но на марлевой подушечке могло остаться немного влаги. Ты поднимаешь пластырь и рассматриваешь его насквозь в желтом свете, и да, влажное пятно определенно там есть.
Это, конечно, может быть пот, но может – и речная вода или, еще того хуже, серозно-гнойные выделения, верный признак инфекции. Ты находишь в аптечке антисептическую мазь, выдавливаешь немного на палец, и она страшно жжется, а потом хорошенько моешь руки, напевая песенку про алфавит, чтобы точно отмерить полных двадцать секунд, рекомендованных Центром профилактики заболеваний. Тщательно вытираешь руки. И вонзаешь ноготь большого пальца в трещину болячки, выдавливаешь кровь, пока не выйдет вся, а потом промокаешь рану салфеткой. Берешь пластырь из кармана джинсов, где он никогда не кончается, и аккуратно заклеиваешь палец. Возвращаешься на диван, смотришь телевизор, вся дрожишь, чувствуя, как мало-помалу тебя отпускает, и с облегчением сдаешься на милость своей природы.
Потом, через две, или пять, или шесть сотен минут, ты вдруг задумываешься: Погоди, а весь ли гной я выдавила? И вообще, там был гной или только пот? Если гной, тогда, наверное, нужно выдавить его снова.
Вот так спираль сжимается без конца.
Глава 6
На следующий день после уроков я присоединилась к толпе учеников, устремившейся к выходу по переполненным коридорам школы, и добралась до Гарольда. Нужно было сменить пластырь, и это заняло несколько минут, но я все равно решила подождать еще немного, пока народ не разъедется. Чтобы убить время, я отправила сообщение Дейзи и пригласила ее в «Эплби», ресторанчик, куда мы ходили делать уроки.
Несколько минут спустя она ответила: Работаю до восьми. Встретимся после?
Я: Тебя отвезти?
Она: Нет, уже еду с папой. Дэвис тебе писал?
Я: Нет. Написать самой?
Она: НИ ЗА ЧТО!
Она: Жди от 24 до 30 часов. Очевидно. Ты заинтригована, а не одержима.
Я: Поняла. Не знала, что существуют заповеди для пишущих эсэмэс.
Она: Существуют. Мы почти приехали, мне пора. Сейчас будем спички тянуть, кому надевать костюм Чака. Молись за меня.
Мы с Гарольдом отправились домой, но я вдруг поняла, что могу поехать куда угодно. Не совсем куда захочу, но почти. Могу сгонять в Огайо или Кентукки и все равно вернуться домой, когда положено. Средний Запад – всего пара сотен квадратных миль
[3], и благодаря Гарольду они в моем распоряжении. Словом, вместо того чтобы повернуть домой, я продолжила путь на север по Меридиан-стрит, оттуда выехала на окружную дорогу. По радио заиграла моя любимая песня, «Все время думаю о тебе», и я прибавила громкость. Басы дребезжали в старых динамиках Гарольда, а в глупом и детском тексте было все, что мне нужно.
Иногда по радио все песни как на подбор – отличные. Во время рекламы ты ловишь другую волну, а там играет песня, которая тебе очень нравится, но ты ее почти забыла, песня, которую ты никогда бы не выбрала, но она, оказывается, отлично подходит, чтобы распевать ее во все горло. Вот под один из таких чудесных плей-листов я и ехала в никуда. Сначала – на восток, потом – на север и вновь на восток, пока снова не очутилась у того самого выезда с Меридиан-стрит, откуда и начала свой путь.
Если посчитать расходы на бензин, путешествие по Индианаполису обошлось примерно в семь долларов. Сплошное расточительство, но зато мне стало намного лучше.
Я припарковалась у гаража и увидела, что пришло несколько сообщений от Дейзи:
Мне досталась короткая спичка, придется лезть в дурацкий костюм.
Увидимся, если выживу.
Если умру, плачь на моей могиле каждый день, пока из земли не поднимется росток, а потом плачь еще, пока он не превратится в прекрасное дерево, чьи корни будут оплетать мое тело.
Меня уводят забирают телефон ПОМНИ ОБО МНЕ ХОЛМСИ.
Новости: я выжила. В «Эплби» меня подвезут. Увидимся.
В гостиной мама проверяла тесты, положив ноги на кофейный столик. Я села рядом, и она сказала, не глядя:
– Днем заехал какой-то Лайл из поместья Пикетов и привез наше каноэ. Его отремонтировали. Он сказал, что вы с Дейзи спускались по Уайт-Ривер и налетели на камень.
– Да.
– Вы с Дейзи. Спускались по Уайт-Ривер.
– Да.
Мама наконец посмотрела на меня.
– Думаю, сделать это вы могли только в одном случае. Если хотели встретить Дэвиса Пикета. – Я пожала плечами. – У вас получилось?
Я пожала плечами снова, но она смотрела на меня, пока я не сдалась.
– Я просто вспомнила о нем. Наверное, искала предлог, чтобы навестить.
– Как он теперь, без отца?
– Думаю, нормально. Кажется, почти все не очень любят отцов.
Мама прижалась ко мне плечом. Я знала, мы обе думаем о папе, но говорить о нем у нас никогда толком не получалось.
– Интересно, были бы у тебя стычки с отцом? – Я промолчала. – Он нашел бы к тебе подход, я уверена. Он понимал тебя гораздо лучше, чем я. Но волновался по любому поводу. Наверное, из-за этого тебе пришлось бы нелегко. Мне иногда бывало.
– Ты тоже волнуешься, – сказала я.
– Да. В основном из-за тебя.
– Я не обращаю внимания на тревоги. Волноваться – естественно. Жизнь сама по себе тревожна.
– Ты совсем, как он. – Мама грустно улыбнулась. – До сих пор не могу поверить, что он ушел.
Она говорила так, будто папа сам так решил. Косил траву и подумал: А сейчас я упаду и умру.
В тот вечер я приготовила макароны с консервированными овощами и сыром. За ужином мы смотрели реалити-шоу про обычных людей, которые стараются выжить в лесу. Когда мы с мамой взялись мыть посуду, Дейзи наконец написала, что приехала в «Эплби». Я сказала маме, что вернусь к полуночи, и воссоединилась с Гарольдом, который, как всегда, был великолепен.
«Эплби» – сеть средненьких ресторанов, где подают «американскую кухню». Это, главным образом, означает, что во всех блюдах будет сыр. В прошлом году на пороге нашего дома появился какой-то парень. Он уговорил маму купить огромную книгу с купонами в поддержку его бойскаутского отряда или что-то вроде того. В книге оказалось шестьдесят купонов на скидку в «Эплби» – два бургера за одиннадцать долларов. С тех пор мы с Дейзи активно ими пользовались.
