Листья были еще зелеными, лишь кое-где в них появились розовые штрихи – первые намеки на осень. Нам попалось мертвое дерево, и я посмотрела вверх, на голые ветви, что пересекались, разделяя безоблачное небо на множество голубых многоугольников.
В багажнике Гарольда, рядом с запасным колесом, я до сих пор храню папин телефон. В нем остались тонны фотографий с такими же ветками без листьев. Мне всегда хотелось понять, что он видел в этом – разбитом на фрагменты – небе.
Так или иначе, день был отличный – солнце заливало нас теплыми лучами. Я больше люблю сидеть дома и мало когда могу оценить погоду, но в Индианаполисе за год выпадает всего десяток по-настоящему красивых дней. Вот таких, как этот. Река поворачивала на запад, и мне почти не приходилось работать веслом. Вода искрилась на солнце. Мы спугнули пару каролинских уток, и они поднялись в воздух, отчаянно хлопая крыльями.
Наконец мы достигли кусочка суши, который в детстве называли Пиратским островом. В отличие от пляжа с галькой, он был настоящим. Его заполонила жимолость, из которой поднимались высокие деревья с кривыми стволами – после весенних паводков они все покрылись наростами. В реку попадает много сельскохозяйственных стоков, и поэтому всюду росли помидоры и соя, хорошо удобренные канализационными отходами.
Я направила каноэ к зеленому от ряски берегу, мы вылезли и отправились погулять. Над рекой витало что-то такое, отчего мы с Дейзи притихли и почти забыли друг о друге – даже бродить пошли в разных направлениях.
Здесь я отмечала свой одиннадцатый день рождения. Мы с мамой сделали карту сокровищ. Сначала съели дома торт, а потом вместе с Дейзи сели в каноэ и отправились на Пиратский остров. Под деревом мы откопали сундучок, полный шоколадных монет, обернутых в золотую фольгу. На острове нас встретили Дэвис и его брат, Ноа. Помню, как моя лопата ударилась о пластиковую крышку сундука и я обрадовалась, точно мы нашли настоящее сокровище, хотя знала, что это не так. Я отлично умела быть ребенком, но совсем не справлялась с ролью того, кем стала сейчас.
Я шла вдоль берега, пока не увидела Дейзи – она сидела на стволе дерева, принесенного паводком. Я уселась рядом и стала смотреть, как у нас под ногами, в маленьком пруду, ползают раки. Прудик почти высох – лето выдалось необычно сухое и жаркое.
– Помнишь, мы здесь отмечали твой день рождения? – спросила Дейзи.
– Да.
Дэвис тогда потерял фигурку Железного человека, которую всегда носил с собой. Он не расставался с ней так долго, что все наклеенные детали стерлись, осталось только красное туловище с желтыми руками и ногами. Дэвис очень перепугался, потеряв игрушку, но моя мама ее нашла.
– Все нормально, Холмси?
– Да.
– Можешь сказать что-нибудь, кроме «да»?
– Да, – ответила я и улыбнулась.
Мы посидели еще немного и пошли к реке прямо через пруд. Я почему-то не беспокоилась, что шлепаю по грязи, хотя совсем недавно с ума сходила из-за урчания в желудке. Вот загадка!
Стена для защиты от паводка состояла из валунов, скрепленных проволочной сеткой. Я влезла по ней наверх и протянула руку Дейзи. Мы вскарабкались на берег и вошли в рощу, где росли сикоморы и клены. За деревьями виднелось аккуратно подстриженное поле для гольфа, а дальше – особняк из стекла и стали, созданный каким-то знаменитым архитектором.
Чтобы сориентироваться, мы немного походили по лесу.
– Холмси! – вдруг позвала подруга.
Я подбежала к ней. Дейзи обнаружила камеру – на дереве, футах
[1] в четырех над землей. Черный кружок, примерно дюйм
[2] в диаметре. Такую штуку ни за что не заметишь, если не задался целью ее найти.
Пароля на камере не оказалось, я подключила телефон и стала загружать фотографии. Первые две удалила – на них были мы с Дейзи, потом смахнула еще десяток – с оленями, енотами, опоссумами, приходившими днем или ночью, когда темнота превращала их в зеленые силуэты с белыми огоньками глаз.
– Не хочу тебя пугать, но в нашу сторону едет гольфкар, – тихо предупредила Дейзи.
Машина еще далеко. Я добралась до фотографий, сделанных девятого сентября, и да, там нашелся снимок, на котором можно было различить спину коренастого мужчины в полосатой пижамной рубашке. Время – 01:01:03. Я сделала копию.
– Нас точно заметили, – нервничала Дейзи.
– Сейчас, – ответила я, бросив взгляд на машину.
Хотелось увидеть предыдущую фотографию, но она никак не могла загрузиться. Дейзи пустилась наутек. Странно, что из нас двоих спокойствие сохранила именно я. Впрочем, меня не пугают люди в гольфкарах, фильмы ужасов или американские горки. Не знаю, чего именно я боюсь, но только не этого. Фотография медленно заполнила экран. Койот. Я подняла взгляд. Мужчина, сидевший в машине, смотрел прямо на меня, и я стрелой полетела прочь.
Я добежала до реки, петляя между стволами, и перелезла через стену. Дейзи стояла над перевернутым каноэ, вооружившись огромным камнем.
– Ты чего? – спросила я.
– Тот парень тебя видел. Вот я и делаю тебе предлог.
– Какой предлог?
– Только одно спасет нас, Холмси: ты должна прикинуться девой в беде, – сказала она и обрушила камень на лодку.
Зеленая краска треснула, под ней показался пластик. Дейзи перевернула каноэ, и оно тут же наполнилось водой.
– Отлично. Я спрячусь, а ты поговоришь с ним.
– Ни за что!
– У девы в беде не бывает спутников.
– Ни. За. Что.
И тут со стены послышался голос.
– У вас там все в порядке?
Я подняла голову и увидела худого пожилого мужчину с глубокими морщинами на лице. В черном костюме и белой рубашке.
– Каноэ разбилось, – объяснила Дейзи. – Вообще-то мы подруги Дэвиса Пикета. Он разве не тут живет?
– Меня зовут Лайл, – представился мужчина. – Я охранник. Могу вас подвезти.
Глава 4
Лайл усадил нас в гольфкар и повез по асфальтовой дорожке вдоль поля, на краю которого стоял большой дом из бревен с деревянной вывеской «КОТТЕДЖ».
Я не бывала у Пикетов много лет и уже забыла все это великолепие. Песчаные «ловушки» на поле недавно разровняли граблями, на дороге не попадалось ни трещин, ни выбоин, а вдоль нее посадили клены. Однако больше всего мой взгляд притягивали бесконечные ромбы подстриженной травы. Поместье было стерильным, огромным и тихим, как новенький квартал, ожидающий первых жильцов. Мне здесь очень нравилось.
Пока ехали, моя подруга завела недвусмысленный разговор.
