Глава 24
Месяц спустя, сразу после рождественских каникул, я проснулась рано и сделала для нас с мамой две тарелки хлопьев. Я завтракала перед телевизором, когда она вышла – еще в пижаме, растерянная.
– Опаздываю, опаздываю. Все никак встать не могла.
– А я тебе завтрак приготовила.
Мама села рядом со мной на диван и сказала:
– Хлопья не готовят.
Я засмеялась, а она съела пару ложек и побежала одеваться. Мама всегда такая – ни минутки не посидит спокойно.
Когда я повернулась к телевизору, внизу экрана бежала красная строка с последними новостями. Перед воротами поместья Пикетов стояла журналистка. Я схватила пульт и включила звук.
– По нашим сведениям, Пикета опознать не удалось, однако власти считают, что тело, найденное в ответвлении тоннеля, действительно принадлежит миллиардеру и строительному магнату Расселу Дэвису Пикету-старшему. По словам одного из участников расследования, Пикет, предположительно, погиб из-за суровых погодных условий в течение нескольких суток со дня своего исчезновения. И хотя мы не располагаем официальным подтверждением, наши источники сообщают, что тело было обнаружено полицией после анонимного звонка.
Я тут же написала Дэвису. Только что видела новости. Мне так жаль! Я столько раз говорила тебе эти слова, но мне действительно жаль. Я очень тебе сочувствую.
Он не ответил сразу, и я добавила: Ни я, ни Дейзи не звонили в полицию. Мы никому ничего не сказали.
Теперь на экране моего телефона появилось многоточие – он печатал. Знаю. Это сделали мы с Ноа. Мы вместе так решили.
Вошла мама, на ходу застегивая сережку, и сунула ноги в туфли. Она, видимо, слышала конец репортажа, потому что сказала:
– Аза, ты должна поддержать Дэвиса. Для него сегодня очень тяжелый день.
– Я только что ему написала. Они с Ноа сами сообщили полиции, где нужно искать.
– Неужели их состояние достанется какой-то ящерице?
Они могли бы подождать семь лет – целых семь лет прожить в особняке, исполнять любые свои желания, – но предпочли отдать все туатаре.
– Наверное, они не хотели, чтобы отец оставался там, – отозвалась я. – Может, не стоило ему говорить про наше открытие.
В конце концов, это была моя вина. Меня охватил холодный ужас. Я поставила их перед выбором: забыть про тело отца или забыть о собственных жизнях.
– Не вини себя, – сказала мама. – Конечно, правда была для него важнее, чем дом. И на улице Дэвис не окажется.
Я старалась слушать ее, однако во мне уже проснулось непреодолимое желание. Я попыталась ему воспротивиться, но лишь на секунду. Отклеила пластырь и вонзила ноготь в болячку на пальце, сделав новую трещину на месте той, которая наконец зажила.
В ванной, пока мыла руки и наклеивала пластырь, я смотрела на себя в зеркало. С этим не справиться. Я никогда не убью дракона, потому что дракон – я сама. Мое «Я» и болезнь срослись навсегда.
Я думала о цитате из Фроста в дневнике Дэвиса: «Все, что я узнал о жизни, можно выразить двумя словами: она продолжается».
И ты продолжаешься тоже, не важно, несет ли тебя течение или нет. Вот что я беззвучно шептала сама себе. Прежде чем выйти из ванной, я снова написала ему: Может, как-нибудь встретимся?
На экране появилось многоточие, но Дэвис так и не ответил.
– Нам пора, – напомнила мама.
Я открыла дверь ванной, сняла с вешалки куртку и вязаную шапку, вошла в промерзший гараж. Пока мама делала свой утренний кофе, я просунула пальцы под дверь гаража, подняла ее и села в машину. Все время поглядывала на телефон и ждала ответа. Я замерзла, но потела, и пот впитывался в мою лыжную шапочку. В новостях опять заговорили о Дэвисе. Ты продолжаешься, повторяла я себе и старалась передать ему это через эфир.
Прошло несколько месяцев. Я продолжалась. И хотя особых улучшений не наблюдалось, мне все-таки стало легче. Мы с Дейзи основали «Общество умственного здоровья» и «Мастерскую писателя», чтобы указать их в списке дополнительных занятий, когда будем на следующий год подавать заявление в колледж. Правда, единственными членами обоих клубов мы сами и оказались. Вечера мы проводили у Дейзи, или в «Эплби», или у меня дома, иногда с Майклом, но обычно – нет. Чаще всего мы сидели вдвоем, смотрели кино, делали уроки или просто разговаривали. С Дейзи так просто «выйти на луг».
Конечно, я скучала по Дэвису. В первые дни я постоянно проверяла телефон, ждала ответа, но постепенно осознала, что каждый из нас стал для другого частью прошлого. И все же мне его не хватало. Как папы. И Гарольда. Всех. Если живешь, значит, тебе кого-то не хватает.
И вот однажды в апреле мы с Дейзи сидели у меня дома и смотрели выступление нашей любимой группы, которая воссоединилась только на один вечер. Они пришли на вручение какой-то третьесортной музыкальной премии. Ребята как раз прекрасно изобразили под фонограмму, что поют «Ты – та самая», и тут в дверь кто-то постучал. На часах почти одиннадцать, слишком поздно для гостей, и мои руки нервно подрагивали, когда я открывала дверь.
На пороге стоял Дэвис в клетчатой рубашке и узких джинсах. Он держал огромную коробку.
– Эмм, привет. Это тебе.
Он вручил мне коробку, которая оказалась совсем не такой тяжелой, как я думала. Я отнесла ее в комнату, положила на обеденный стол, а когда обернулась, Дэвис уже собрался уходить.
– Постой, – сказала я. – Иди сюда.
Я протянула ему руку, и мы вместе вышли на задний двор. Вода в реке поднялась, было слышно, как она бурлит где-то в темноте. Я лежала на земле под большим ясенем и чувствовала кожей теплый воздух. Дэвис лежал рядом, и я показывала ему, как выглядит небо над моим домом, все разделенное на фрагменты ветками, на которых уже начали распускаться листья.
Он рассказал, что они с братом переезжают в Колорадо, где Ноа будет учиться в школе-пансионе для трудных подростков. Дэвис собирался закончить там двенадцатый класс, в обычной государственной школе. Они сняли дом.
– Он меньше, чем наш, – сказал Дэвис. – С другой стороны, никакой туатары.
Он поинтересовался, как дела у меня, и я ответила, что в основном нормально. С доктором Сингх я теперь встречалась раз в месяц.
– И когда ты уезжаешь? – спросила я.
– Завтра, – сказал он, и наш разговор на время оборвался.
– Ладно, – сказала я наконец, – так что же я вижу?
Он засмеялся.
– Юпитер, конечно. Он сегодня очень яркий. А там Арктур. – Он повернулся и показал на другую часть неба. – А вот Большая Медведица, и если провести линию от этих двух звезд, то найдешь Полярную звезду.
– Почему ты рассказал обо всем полиции?
