– Все в порядке. Правда.
– Нет, не все.
– Мам, что ты хочешь услышать? Серьезно. Просто… что нужно сказать, чтобы ты успокоилась?
– Я не хочу успокаиваться. Я хочу, чтобы ты перестала страдать.
– Ну, таким способом проблему не решить. Все, мне пора готовиться к истории.
Я встала.
– Кстати, – добавила она, – мистер Майерс мне сегодня сказал, что твое сочинение по Колумбову обмену – лучшее из всех, которые он читал за время работы в школе.
– Он преподает всего два года.
– Четыре, но все-таки. Ты делаешь успехи, Аза Холмс. Большие успехи.
– Ты когда-нибудь слышала про Амхерст? – поинтересовалась я.
– Что?
– Амхерст. Колледж в Массачусетсе. Очень хороший, у него высокий рейтинг. Думаю, мне бы там понравилось, если поступлю.
Мама хотела что-то возразить, но передумала и вздохнула:
– Нужно посмотреть, где дают стипендии.
– Или колледж Сары Лоренс. Кажется, он тоже неплохой.
– Помни, Аза, во многих из этих заведений даже заявление подать стоит денег. Мы должны хорошенько подумать, а потом уже выбирать. Там сплошное жульничество, от начала и до конца. Ты платишь, чтобы выяснить, что тебе это не по карману. Нам нужно рассуждать здраво, а здраво – значит учиться рядом с домом, понимаешь? И не только из-за денег. Вряд ли ты захочешь жить вдали от знакомых мест.
– Да, – согласилась я.
– Ладно, я тебя поняла. Ты не хочешь разговаривать с матерью. Но я все равно тебя люблю.
Она послала мне воздушный поцелуй, и я наконец сбежала в свою комнату.
Мне и правда нужно было готовиться к истории, но много сил на это не ушло, и я все время думала, не послать ли сообщение Дэвису.
Я уже знала, что хочу или, по крайней мере, что думаю написать. Представляла, как печатаю, жму на «Отправить», и мое эсэмэс уже не вернешь, и я потею, и сердце колотится в ожидании ответа.
Я выключила свет, перевернулась на бок и закрыла глаза, но никак не могла избавиться от этой мысли, поэтому взяла телефон и написала: Когда ты сказал, что тебе нравится мое тело, что ты имел в виду?
Пару секунд я ждала, когда он начнет печатать и на экране появится многоточие, но ничего не было, и я положила телефон на столик возле кровати. Мой мозг теперь замолчал, я выполнила то, что он от меня требовал, и я почти уснула, когда телефон зажужжал.
Он: Что оно мне нравится.
Я: А что именно в нем?
Он: Как твои плечи переходят в ключицы.
Он: И ноги. Мне нравится изгиб твоих икр.
Он: Мне нравятся твои кисти. Длинные пальцы и внутренняя сторона запястий, цвет кожи, вены под ней.
Я: А мне – твои руки.
Он: Они тонкие.
Я: Но сильные. Ты не против?
Он: Очень за.
Я: Значит, изгиб моих икр? Никогда не замечала, какие они.
Он: Красивые.
Я: И все?
Он: Мне нравится твоя попа. Очень-очень. Ты не против?
Я: Нет.
Он: Я заведу фанатский блог о твоей попе.
Я: Ужас.
Он: Буду писать рассказы, в которых твоя изумительная попа влюбляется в твои прекрасные глаза.
Я: Хаха. Ты сейчас все испортишь. Что ты писал… чуть раньше?..
Он: Что мне нравится твое тело. Твой живот, и ноги, и волосы. И мне нравится. Твое. Тело.
Я: Правда?
Он: Правда.
Я: Что со мной не так? Почему сообщения писать весело, а целоваться страшно?
Он: С тобой все нормально. Заедешь ко мне после школы в понедельник? Можно кино посмотреть.
Я помедлила и наконец ответила: Конечно.
Глава 14
В понедельник перед уроками, на парковке, я рассказала Дейзи о сообщениях, поцелуях и восьмидесяти миллионах микробов.
– Если так посмотреть, целоваться ужасно противно, – ответила она. – С другой стороны, может, его микробы лучше твоих? Может, у тебя прибавится здоровья?
– Может.
– А вдруг ты получишь суперспособности? Она была обычной девчонкой, но ее поцеловал миллиардер, и она стала… МИКРОБИАНКОЙ, Королевой Микробов! – Я даже не улыбнулась. – Прости. Не помогло?
– Наверное, со временем я начну относиться к этому проще. Он поцелует меня, ничего плохого не случится, потом поцелует еще, и я перестану бояться. То есть я вряд ли подцеплю от него кампилобактерии, – уточнила я и добавила: – Наверное.
Дейзи открыла рот, но увидела, что к нам направляется Майкл.
– Все будет хорошо, Холмси! Увидимся за обедом. Я тебя люблю!
Она подбежала к Майклу, обняла его и театрально поцеловала в губы, подняв согнутую в колене ножку, будто героиня фильма.
Сразу после школы я поехала к Дэвису. Кованые ворота оказались закрыты. Пришлось выйти из машины и нажать на кнопку внутренней связи.
– Поместье Пикетов, – ответил мне Лайл.
– Привет. Это Аза Холмс, знакомая Дэвиса.
Он промолчал, но ворота начали открываться. Я села в Гарольда и поехала к дому. Лайл ждал меня в гольфкаре.
– Привет, – снова поздоровалась я.
– Дэвис и Ноа у бассейна. Подвезти тебя?
– Могу и пешком.
– Я довезу, – сухо сказал он и показал на пассажирское место.
Мы медленно покатили к бассейну.
– Как дела у Дэвиса? – поинтересовался Лайл.
– Неплохо, наверное.
– Он очень ранимый. И его брат тоже.
– Да.
– Ты об этом не забывай. Теряла близких?
– Да.
– Тогда ты знаешь, каково ему.
Дэвис и Ноа сидели рядышком на одном шезлонге, глядя на террасу внизу. Я думала о словах Лайла. Тогда ты знаешь. Но я не могла знать. Каждая потеря уникальна. Ты никогда не поймешь, что чувствует другой человек, – точно так же, как прикосновение к чужому телу не поможет понять, как в том, чужом, теле живется.
Дэвис услышал, как мы подъехали, кивнул мне и поднялся.
– Привет, – сказала я.
– Привет. Мне нужно побыть немного с братом, извини. У Ноа небольшие проблемы. Лайл, покажи Азе, как мы живем. Своди ее в лабораторию, что ли? А я скоро приду, ладно?
Я кивнула и вернулась в гольфкар. Охранник вытащил телефон.
