Возвращаться Войновской особо и некуда. Там ее не очень-то и ждут. А люди просто верны своему командиру по тем же собачьим причинам. Перекати-поле со стальными когтями и клыками, вот что такое отряд майора Войновской.
Зачем ей тогда сын Лакирева? Глупый вопрос. Пайлотов в округе нет, разъехались. А машины могут не просто перевозить грузы. Они могут перевозить людей с оружием и бортовые пулеметы, боеприпасы и разведку на лыжах. Майор не отступит, попрет дальше, сминая все на своем пути. А ее имущество и техника стоит даже больше Бугуруслана, Похвистнево, пайлотов, машин, поездов и качалок с переработкой вскрывшихся пластов нефти.
Два обиженных города за спиной, много это или мало? По отдельности – так себе. Вместе и без баб с детишками под прицелом – это шандец. Полный абзац. Так что майор играла свою роль верно. Клыч одобрял. А говорить правду в его планы не входило. Совершенно.
Ему по дороге с майором. Его ждет главное блюдо от шеф-повара, сделанное его собственными руками. Расчлененный и пережаренный в фарш Пуля. Хотя, конечно, сперва – простые забавы. Подвешивание за шею без удушения до смерти, переламывание рук-ног ломом на колесе, кастрация, потрошение и банные пять минут горящими вениками. А уж потом будут и котлеты с ним самим и котом. Так что, господин Лакирев, правды вам не видать.
– Вам так нужен мой младший сын? Мне стоит ждать его возвращения без пальцев или даже не совсем полноценным мужчиной?
Инга Войновская улыбнулась. Краешками губ.
– Нет. Он будет нашим гостем. Доверяй, но бери в залог ценности.
– Шахиншах Аббас Великий, хозяин Ирана и повелитель кизилбашей. Прекрасная цитата, – блеснул интеллектом Антон Анатольевич. – Соглашайся, Леш. Перспективы и барыши ведь подсчитал уже? Ну, а чё ты тогда сиськи мнешь?
Лакирев сложил губы трубочкой, втянул щеки и стал похож на уточку. На боевого селезня, поправил себя Клыч. Ну его в баню, заржать сейчас – выдать всю глупость предположений купчины и администратора.
Золото – мягкий металл, Алексей Николаевич. В Беду нужно владеть сталью. И в руках, и в словах… и в мыслях. Войновская, не баба, а гибкая рапира, сделала пару батманов и идеально сотворила туше. Попала куда надо. В нескончаемое желание награбастать еще, свойственное всем. Почти без исключения.
Лакирев свистнул. И наконец-то перестал быть похожим на крякву.
– Позови Пустельгу. Она знает, куда отправился Хомяк. Как ваш танк пройдет через мост?
– А он по нему и не пойдет, – Войновская поставила руки на стол, напрягла мускулы и сверху водрузила точеный романтичный подбородок. – Он пройдет по дну. Мы – армия, а это танк. У меня все с собой.
Клыч чуть тоже не присвистнул. И добавил к пункту «убить чертову сволоту сразу» дополнительный: предварительно выбить зубы первым попавшимся камнем. Она – как персонаж старой, читанной в счастливом детстве книжки: разговаривая, всегда держи камень под рукой, чтобы успеть хрястнуть в челюсть. Звучит глупо, но красиво. И пока Клыч, запамятовавший о таком раскладе, таких шуток не проворачивал. Глядя на майора, просто жутко захотелось взять да вмазать по этой ледяной убийственной красоте. И добить.
Всех обыграла. Лакирева-то понятно. Барыга – и есть барыга, шкура продажная. Самому Клычу даже стало стыдно. Как мог не подумать о таком варианте? Э-э-х…
Машина Пустельги, желто-рыжая, пламенела впереди каравана. Рвалась вперед, желая поквитаться с неизвестным даже Клычу Костылем. Ну… кому приятно, когда тебя поимеют и уйдут по-английски, не прощаясь? А уж бабе-то – тем более. Поматросил и бросил ее какой-то нахальный сивый тощий колоброд, а та, гордая орлица среди пайлотов, такого не прощала. Вот и перла впереди, скрываясь за белой пеленой разлетающегося снежного крошева. В компанию к почерневшей от злости валькирии майор выделила Десятого и еще кого-то.
Григорич и его стая дружно воняли псиной изнутри «Тайфуна». Но Антон Анатольевич не показывал вида, не желал признаваться в своей нелюбви к псарне. И вообще, вовсе не из-за неумолкающих гавкалок сделал то, что сделал. Все просто…
Клыч, удобно усевшись на «Тайфуне», желал любоваться округой. И точка. Майор, торчавшая из водительского люка в кабине, делала почти то же самое. Только явно не из эстетических запросов, а исключительно с профессиональным интересом.
Бинокль Войновской двигался по кругу, порой замирая на точечках пропадающего за спиной Бугуруслана. Наверное, думалось Клычу, жалеет о брошенном стальном коне на крепких мостах. Хорошая бибика, ничего не скажешь. Оставшийся прет так ходко, что думается об асфальте под покрышками. А в бинокль наверняка виднеется сиротливо зеленеющая машина, оставленная людьми. Верно отслужившая свое техника, а-я-я-я-й…
«Выдры», облепленные десантом из наемников, бодро трюхали в голове и в конце, замыкая. Наливник и второй «Тайфун» шли гуськом, не разрываясь. Детишки-заложники как раз там. С Седьмой. Клыча Инга оставила с собой, в компании, кто бы сомневался, Восьмого. Хоть что-то неизменно.
Танк катил себе в самом центре, гулко шелестя траками. Непривычно тихо, без выхлопов и остального. Поразительно, что и говорить. Антон Анатольевич страстно желал завладеть этой штуковиной. Аж до кровавых слез и скребущих завистливых кошек на душе. Только с экипажем, перешедшим на его сторону. Это как раз оказалось задачей не из простых. Трактористы в беседы с ним не влезали, в редкие минуты вне машины знай себе ковырялись в ней – и точка. Ну, мало ли, как дело пойдет.
А вокруг, вольготно и широко, избавившись от людей, раскинулась степь. Вновь дикая и вольная, покрытая свежим снегом, воющая ветром и волками на курганах. Клыч степь не любил. Но деваться некуда, слишком уж внутри воняет псами. Вот и приходится делать вид, что типа эстет, и все такое. Прямо сраный лорд Байрон в путешествии. И…
Войновская замерла, опустив бинокль. Посмотрела на часы и снова прилипла к окулярам. Уставилась на оставленный позади Бугуруслан и «Тайфун», скорбно стоящий посреди площадки летунов и их заправочной станции, куда только и смог дотянуть, хрустя чем можно. Черт…
Клыч обернулся вовремя. Отъехали далеко, звук дошел смазанным гулким хлопком. Да и взрыв лишь мазнул рыжей точкой. А вот задымило знатно. Ох… как же там жарко плавится металл, разлетаясь каплями, шипящими от раскаленной ярости. Хана заправке и маслам с керосином. Так что пайлоты точно не покатятся вслед. А с Пустельгой – Десятый и два его тонко-хищных ножа. Хм… Часовой механизм и пластит, м-да. Бери в залог ценности, ну-ну… ох, майор-майор.
Войновская, убрав бинокль, подмигнула Клычу. И улыбнулась, вся такая довольная.
Глава 8
Обжигающие ледяные цветы
Оренбургская область, с. Северное
(координаты: 54°05′30'' с. ш., 52°32′34'' в. д., 2033 год от РХ)
Снег успокоился. И скоро Азамат ждал грязь. Настоящую русскую чертову грязь, отсюда и до края горизонта. Жирную, липкую и обязательно черную. С вывихнутой ногой у Костыля это просто прекрасно. Совершенно. Только сперва надо добраться до них. Саблезуб, нюхавший холод, обернулся, мяукнул. И попрыгал вперед, по снегу, совсем не туда, куда думалось идти Азамату.
