— Пьяница, дебошир, донжуан, даже бабник — и, на тебе, идеальный образец советского разведчика?! Да мы все, от недавних выпускников разведшколы до начальства, были в шоке. У нас, в Комитете, и тогда, и позже, партбилет незамедлительно отбирали и за меньшие шалости, безжалостно вычищая из органов.
Сергей Голяков и Михаил Ильинский, биографы Зорге, привели версию, якобы поведанную им в середине 1960-х годов генерал-полковником Хаджи-Умаром Мамсуровым, тогдашним заместителем начальника ГРУ. По словам генерала, ни на какую дачу к Хрущеву фильм не привозили: закрытый кинопросмотр для руководителей партии и правительства состоялся осенью 1963-го в Кремле. И после сеанса взволнованный Хрущев спросил присутствовавшего там Мамсурова, действительно ли был такой человек. «И когда мы сказали ему, что Рихард Зорге — реальная личность и что он действительно внес неоценимый вклад в нашу победу над фашистской Германией, Хрущев воскликнул: „Надо поднять этого человека. Народ должен знать своего героя!“» Тоже красиво, но, увы, столь же недостоверно: «поднимали», получается, целый год? И почему никто из высокопоставленных лиц, якобы присутствовавших на этом кремлевском киносеансе, так и не вспомнил о нем впоследствии? А уж участие в таком эпизоде самого Мамсурова и вовсе нереально: ему, как всего лишь одному из замов начальника ГРУ, просто не по чину было присутствовать на мероприятиях, куда не был вхож не только его непосредственный начальник — руководитель ГРУ, но даже и председатель КГБ.
«Космическая» версия
Тем не менее эта версия «хрущевского восторга» фильмом Чампи жива и поныне, хотя изъяны ее налицо, начиная с хронологии и места события: просмотр был то ли в 1962 году, то ли в 1963-м, то ли в 1964-м; на даче Хрущева, в Кремле, в Доме приемов; Никита Сергеевич смотрел фильм в узком кругу домочадцев, с членами Президиума ЦК КПСС и секретарями ЦК, а то и вовсе с чиновниками более низкого ранга. И, выясняя, был ли такой разведчик, Хрущев якобы звонит то ли председателю КГБ, то ли начальнику ГРУ. Или вовсе никуда не звонит, а восторженно восклицает: «Это же настоящий герой!» Поскольку мнение генсека — указание к действию, то кампанию по канонизации в момент и развернули. Вот только за все эти десятилетия ни один реальный очевидец сцены «узнавания о Зорге» так и не объявился. Сам же Никита Сергеевич, надиктовавший на пенсии обширные воспоминания, имени Зорге в них вообще ни разу даже не упомянул.
Есть основания полагать, что уж в 1964 году никакого «открытия» Зорге Хрущев точно не делал, поскольку уже имел достаточное представление о нем — вовсе не из кино. Генерал Михаил Иванов, работавший в Японии во время войны и в начале 1960-х по линии военной разведки, выдал такой сюжет: когда космонавт Юрий Гагарин посетил Японию (21–28 мая 1962 года), кто-то из японцев вдруг спросил его: «Почему в Советском Союзе совершенно забыто имя знаменитого советского разведчика Рихарда Зорге, подвергшегося в годы войны казни в тюрьме Сугамо?» Иванов якобы «не преминул воспользоваться случаем и самым подробным образом, в самых ярких красках рассказал о подвиге разведчика и его огромном вкладе в нашу победу над фашизмом. Юрий Алексеевич был захвачен этим рассказом». Вскочив и повернувшись к дипломатам, он горячо произнес: «Это замечательно! Надо немедленно действовать. Пожалуйста, закажите на мои 50 долларов венок с надписью: „Первому разведчику Рихарду Зорге — от космонавта Ю. А. Гагарина!“» При этом космонавт добавил: «Я хочу лично возложить венок до отъезда из Токио». Сотрудники посольства стали отговаривать Гагарина «от поспешных действий», и тогда космонавт «иронично, как он один только умел делать, выпалил: „Все вы — трусы. И ваш посол Федоренко — тоже трус! Вот вернусь я в Москву и доложу Никите Сергеевичу, каких дипломатов-трусов он держит в Токио…“». Доложил ли, даже если такой эпизод вообще имел место? Знавшие Юрия Алексеевича люди свидетельствуют, что космонавт обычно слов на ветер не бросал. Поскольку первое лицо государства не столь уж и редко снисходило до первого космонавта, у того теоретически была возможность в той или иной форме довести информацию до сведения Хрущева. Значит, на календаре у нас уже год 1962-й?
Есть еще одно «японское свидетельство» — вышеназванного генерала Захарова: он описал в своих мемуарах, как был в Японии вместе с Анастасом Микояном, первым заместителем председателя Совета министров СССР. И там, «пользуясь отдыхом Микояна, я посетил могилу советского разведчика Рихарда Зорге и возложил цветы к памятнику… Я доложил Микояну о том, кто такой Зорге. Он порекомендовал послу Федоренко поставить хороший памятник советскому разведчику». Но с датировкой визита генерал явно напутал, написав, что дело было в 1959 году: Микоян посещал Японию лишь дважды — в августе 1961 года, когда открывал советскую торгово-промышленную выставку в Токио, и в мае 1964-го — во главе делегации Верховного Совета СССР. 1964 год отпадает: посла Федоренко тогда уже не было, а сам Захаров мог сопровождать Микояна лишь в качестве начальника 9-го управления КГБ, но эту должность он занимал лишь до декабря 1961 года. Выходит, «токийский доклад» о Зорге Захаров мог сделать Микояну только в августе 1961 года?
Получается, первые лица страны знали о Зорге по крайней мере с 1961 года — без всяких там кинопросмотров? Еще один штрих: если сам Захаров, будучи начальником 9-го управления КГБ, был в курсе дела Зорге задолго до японской поездки Микояна, значит, для высшего руководства КГБ эта история точно никакой загадкой не была! И при необходимости они могли без затей довести до главы государства сведения об агенте «конкурирующей фирмы». Может, и довели, благо информационных поводов для этого было хоть отбавляй: за пределами Советского Союза о «деле Зорге» вовсю писали начиная с 1946 года, когда в Токио вышли посмертные тюремные записки «подельника» Зорге, Ходзуми (Хоцуми) Одзаки. В 1949 году штаб генерала Макартура (тогдашний главнокомандующий оккупационными войсками в Японии) слил японской прессе содержательную часть отчета о деле Зорге, составленного начальником разведслужбы оккупационных сил генералом Чарльзом Уиллоуби (Willoughby). В 1950 году, в Токио же, вышла книга про Одзаки и «дело Зорге», еще одна книга о Зорге издана тогда же в ФРГ. В 1951 году свет увидели материалы специальных слушаний по делу Зорге в Палате представителей США, еще одна книга появляется в Германии, а с 13 июня по 3 октября журнал «Шпигель» печатает целый цикл статей о Зорге. В следующем году сенсационную книгу о деятельности Зорге выпустил уже сам Уиллоуби. И тут плотину словно прорвало — на читателей Европы, США, Японии обрушился мощный вал литературы о шпионской сети Зорге. Появились и мемуары тех, кто лично знал его: бывшего германского посла в Японии Эйгена Отта, дипломата Ганса-Отто Мейснера. Вышли даже воспоминания бывших сотрудников японской тайной полиции, арестовывавших Зорге, в 1962 году в Японии издан трехтомник материалов судебного процесса над Зорге. В нашей стране он не издан и по сей день, но совсем не потому, что японский язык столь тяжел и непосилен: на самом деле материалы процесса тогда же и перевели на русский — для отдельно взятых товарищей, оснастив грифами секретности, кои, видимо, так и не сняты.
Потому очевидно: раз до 4 сентября 1964 года вокруг имени Зорге в СССР царила тишина, значит, на то были свои резоны. «Работодатели» Зорге — ГРУ, несомненно, имея полное представление обо всей этой истории, похоже, вовсе не полагали своего агента столь выдающимся, чтобы возводить его в ранг героя. Инициатива точно исходила не от них. А от кого?
