Мужчина бросил взгляд на Рене. Она смотрела в окно, положив руку на дверную ручку.
– Вы же не собираетесь выпрыгнуть из машины, верно?
Она повернула голову и улыбнулась.
– Да нет, но любой девушке надо быть осторожной. – Она махнула рукой в сторону окна. – Вон еще один «Старбакс».
– Я знаю, – сказал Трэвис.
– Я думала, мы едем, чтобы выпить кофе.
– Так и есть. Но мы едем не в «Старбакс».
– Тогда куда же?
Трэвис широко улыбнулся.
– Это сюрприз, – сказал он. – Но не беспокойтесь, мы почти уже на месте.
Проехав еще два квартала, он съехал на обочину и остановил машину. Рене, прищурившись, посмотрела на вывеску.
– «Мимесис»?
[2]
– Это слово означает «изображение поступков людей или природных объектов» или, другими словами, «искусство». Хозяйка этого заведения – мой друг.
– Но… как же кофе?
– Не беспокойтесь, у них есть и кофе. – Трэвис вышел из машины и открыл пассажирскую дверь. – Пойдемте. Пэт нас уже ждет.
Рене вылезла на тротуар и улыбнулась, глядя на яркие самобытные картины, выставленные на витрине.
– Ваша подруга Пэт – художница?
Он покачал головой:
– Даже лучше – она помогает художникам продавать свои работы. Я прихожу сюда каждую неделю и, пожалуй, еще ни разу не ушел без покупки.
Он взялся за ручку двери и потянул ее на себя.
– Я сейчас все вам объясню.
Закрыв за собой дверь, они словно оказались в другом мире, теплом, полном ярких красок и пропитанном ароматами жареных кофейных бобов и свежей выпечки. По обе стороны от барной стойки под лампами дневного света зеленели тропические растения, а стоящие в зале круглые резные столики на одной ножке, мягкие кресла с невысокими спинками, переходящими в подлокотники, и обитый синим бархатом диван словно приглашали задержаться здесь подольше. На верхнем этаже, на который вела деревянная лестница, тоже стояли столики и кресла, но самой примечательной чертой «Мимесис» были произведения искусства, развешанные на стенах. Тут были акварели, картины маслом, гуашью, жикле, рисунки углем и пастелью – похоже, здесь были представлены все виды живописи.
Трэвис взглянул на Рене – она стояла и смотрела, широко раскрыв глаза.
– Ну, что вы об этом думаете?
– Это потрясающе. – Она посмотрела на него. – Почему я ничего не знала об этом месте раньше?
– Вы только недавно приехали в город, – сказал он. – И у вас к тому же трое детей и работа. Наверное, вы были слишком заняты, чтобы знакомиться с произведениями местных художников.
Она опустила глаза.
– Это точно.
К ним подошла плотная женщина с кольцом в носу, одетая в футболку с надписью: «Земля без искусства – это просто отстой».
– Привет, Трэв, – сказала она. – Это твоя подруга-художница?
– Да. Пэт, позволь представить тебе Рене Ричардсон.
Рене улыбнулась.
– Мне очень приятно с вами познакомиться, – сказала она, пожимая руку Пэт. – Но, по правде сказать, я уже не художница – забросила это дело.
– Полно, не скромничайте, – сказал Трэвис, толкнув Пэт локтем.
– А ты не будь занудой, – ответила Пэт, также ткнув его локтем. – Художники похожи на диких животных. Их приходится терпеливо выманивать из их укрытий.
Она повернулась к Рене:
– У вас есть подборка ваших работ? Что-нибудь такое, что вы бы не постыдились мне показать?
– Ну, да… Мои работы сейчас пылятся на чердаке.
– Отлично. Достаньте их оттуда, сотрите с них пыль и привезите сюда. Если я решу, что они мне подходят, я их выставлю. Если нет, я узнаю, сможет ли их выставить кто-нибудь еще.
– Я… хм… спасибо, – запинаясь, проговорила Рене.
– А теперь закажите себе кофе и осмотритесь. – Пэт кивнула Трэвису: – Я бы принесла тебе выпить, но не хочу ставить эту девушку в неловкое положение.
Она хлопнула его по спине и ушла, чтобы поздороваться с еще одним клиентом, а Трэвис и Рене остались стоять у стойки, ожидая своей очереди сделать заказ.
– Ну как? – спросил он. – Вам здесь нравится?
Рене насупилась.
– Вы меня обманули.
– Да бросьте вы. Скажите, вы бы отправились со мной, если бы я заранее сказал вам, куда мы едем?
Она пожала плечами и отвела глаза.
– Наверное, нет.
– Тогда в чем же проблема?
Трэвис заказал себе кофе американо, а Рене – обезжиренный кофе латте. Они нашли свободный столик и стали ждать, когда будет готов их заказ.
– Думаю, все дело в том, что я не понимаю, зачем вы это сделали. Мы едва знакомы, и вы даже не знаете, хороши ли мои работы.
– Не беспокойтесь. Если они недостаточно хороши, Пэт все равно не выставит их, даже ради меня.
– Само собой, – сказала Рене, глядя по сторонам. – Я вижу, что она умеет выбирать живописные работы и вряд ли рискнет своей репутацией знатока. Я просто…
Трэвис видел, что Рене ошеломлена. С его точки зрения, в том, что он попросил Пэт посмотреть работы Рене, не было ничего особенного. Они были старыми друзьями, и он знал, что Пэт не станет выставлять чьи бы то ни было произведения, если они того не стоят. Но что-то в том, как Рене говорила о творчестве, когда они разговорились в коридоре школы, задело его за живое, особенно потому, что он понимал: она продолжала заниматься искусством, несмотря на противодействие своего мужа. Если он сможет помочь ей выставить ее работы, то почему бы и нет?
– Мне приятно это делать, – сказал Трэвис. – Люблю помогать своим друзьям.
Трэвис услышал, как выкликнули их имена, и пошел за кофе. Принеся их чашки и снова сев в кресло, он заметил, что Рене внимательно разглядывает акварель, висящую на стене рядом с их столиком.
– Какая прелесть, – сказала она. – Это похоже на лес, растущий рядом с моим домом.
Он кивнул:
– Здешние места очень красивы. Когда я отсюда уехал, не проходило и дня, чтобы я не скучал по их красоте.
Рене сделала глоток своего латте.
– Вы не рассказывали мне, почему уехали из Болингброка.
Трэвис подул на свой кофе, а затем немного отпил.
– Я поступил в Принстон, помните? Мне дали футбольную стипендию.
– Но зачем было уезжать в Нью-Джерси, если рядом был такой отличный университет, как Клемсон, имеющий к тому же куда лучшую футбольную команду?
