«В соответствии с личными убеждениями стража порядка», — продолжает Лэннинг, —
христианство — это “хорошо”, а сатанизм — “плохо”, однако согласно Конституции и та и другая система нейтральны. Этот принцип многим полицейским никак не удается усвоить. Им платят, чтобы они следили за соблюдением уголовного кодекса, а не Десяти Заповедей… Фанатики куда чаще совершают преступления и терзают детей во имя Бога, Иисуса, Магомета, чем ради Сатаны. Многим это утверждение придется не по душе, но с ним не поспоришь».
В описаниях сатанистских ритуалов часто фигурируют извращенные оргии с убийством и поеданием младенцев. Такие обвинения выдвигались в разные века европейской истории против любых идеологических противников: против участников заговора Каталины в Древнем Риме, против евреев, «подмешивающих кровь христианских младенцев в мацу», против Рьщарей-тамплиеров, когда их громили в XIV в. во Франции.
Ирония истории: обвинения в сексуальных оргиях, инцесте и пожирании младенцев выдвигались римскими властями против первых христиан. Ведь сам Иисус сказал: «Если не будете есть плоть Сына Человеческого и пить его кровь, не имеете жизни» (Ин. 6:53). Хотя в следующей строке проясняется, что Иисус отдает свою собственную плоть и кровь, враги могли умышленно толковать греческое выражение «Сын человеческий» как «ребенок». Ранние отцы церкви, в том числе Тертуллиан, тратили немало сил, защищаясь от этих обвинений.
Несоответствие количества обращений о пропаже детей числу подобных обвинений ныне объясняется тем, что по всему миру младенцев специально разводят для этой цели. Так, «похищенные» нередко твердят, что цель эксперимента — разведение новой породы людей или мутантов. Еще одно сходство с историями о похищении: сатанинский культ тоже переходит в определенных семьях из поколения в поколение. Насколько мне известно, тут, как и в сюжетах о похищении, суду никогда не представлялись доказательства в поддержку подобных обвинений, однако их эмоциональную силу невозможно отрицать. Сама идея, что подобные вещи происходят с нашими собратьями, побуждает нас, теплокровных, к действию. Признавая достоверность сообщения о сатанинских культах, мы тем самым повышаем социальный статус человека, предостерегающего о подобной угрозе.
Рассмотрим пять случаев. 1) Майра Обаси, учительница из Луизианы, одержимая демонами, — так после консультации со специалистом по вуду решила она сама и ее сестры. Ночные кошмары племянника подтвердили диагноз. Семья, бросив дома пятерых маленьких детей, отправилась в Даллас, и там сестры вырвали «одержимой» глаза. На суде Майра пыталась оправдать сестер: они-де хотели ей помочь. Вуду, кстати говоря, отнюдь не представляет собой поклонение дьяволу — это смесь католической веры с примитивными культами гаитянских негров. 2) Родители насмерть забивают дочь, потому что она не признает их форму христианства. 3) Растлитель малолетних в оправдание себе зачитывает жертвам страницы из Библии. 4) Четырнадцатилетнему мальчику выкалывают глаза во время ритуала изгнания бесов. Палач — не сатанист, а священник-протестант, глава фундаменталистской секты. 5) Женщина уверена, что ее двенадцатилетний сын одержим дьяволом. Она совершает с ним акт инцеста, а затем отрубает ему голову. Ничего «сатанинского» с этой одержимостью она не связывает.
Первый и второй случай приводятся в досье ФБР. Два последних включены в исследование, проведенное в 1994 г. доктором Гейл Гудман, психологом из Калифорнийского университета в Девисе, и ее коллегами по поручению Национального центра по насилию над детьми. Исследователи проверили более 12 000 жалоб на сексуальное насилие, связанное с сатанинскими ритуалами, и не обнаружили ни единого действительно «сатанинского». Терапевты узнают о подобных случаях лишь благодаря «признанию пациента под гипнозом» или делают выводы на основании «страха ребенка перед сатанинскими символами». Иногда диагноз выводится из вполне обычного для многих детей поведения. «Лишь изредка обнаруживались материальные свидетельства, как правило, шрамы». Но и «шрамы» оказывались либо едва заметными, либо вовсе вымышленными. «Даже если шрамы имелись на самом деле, они могли быть нанесены жертвой самой себе». Это опять же похоже на ситуации с инопланетными похищениями, которые будут описаны ниже. Джордж Гэнэвей, профессор психиатрии Университета Эмори, высказал предположение: «наиболее правдоподобным источником воспоминаний об участии в культе может оказаться взаимный обман пациента и терапевта».
Один из самых пугающих случаев «восстановленных воспоминаний» о сатанинском культе и связанном с ним насилии описан Лоренсом Райтом в замечательной книге «Вспоминая Сатану» (Remembering Satan, 1994). Эта беда приключалась с Полом Ингрэмом: жизнь его была разрушена лишь потому, что Пол оказался чересчур доверчив, слишком подвержен внушению и не относился к окружающему со скептицизмом. В 1988 г. Пол Ингрэм возглавлял республиканскую партию в Олимпии, штат Вашингтон, был первым заместителем шерифа, пользовался всеобщим уважением как глубоко религиозный и надежный человек, его приглашали в школу объяснять детям опасности наркомании. Но в один ужасный день одна из его дочерей после чрезвычайно эмоциональной сессии в ритрите фундаментальных христиан предъявила обвинение (их будет еще много, каждое следующее омерзительнее предыдущего): отец изнасиловал ее, она от него забеременела, он ее пытал, отдавал на потеху другим заместителям шерифа, заставил участвовать в сатанинских оргиях, где расчленяли и поедали младенцев… Все это якобы продолжалось с раннего ее детства почти до момента, когда девушка начала «припоминать».
Ингрэм не понимал, с какой стати его дочь стала выдумывать такие ужасы. Хотя сам он ничего подобного не помнил, следователи, психотерапевт и священник из церкви «Вода Жизни» дружно уверяли его, что сексуальные маньяки часто подавляют воспоминания о своих преступлениях. Ингрэм честно старался вспомнить, он готов был к сотрудничеству. После того как психолог применил гипноз с закрытыми глазами и ввел его в транс, Ингрэму привиделось нечто похожее на то, о чем ему говорили в полиции. Это были не привычные воспоминания, а скорее, обрывки туманных образов. Как только Ингрэму удавалось ухватить такое воспоминание, его поощряли продолжать — поощряли тем ревностнее, чем отвратительнее был явившийся ему образ. Пастор заверял, что Бог позаботится о том, чтобы всплывали только истинные воспоминания.
«Ох, иногда кажется, будто я все сочиняю, — страдал Ингрэм, — но я не придумываю». Он возлагал ответственность на бесов. Поддавшись тому же внушению — приход полнился слухами об очередных ужасных признаниях Ингрэма — и под давлением полицейских следователей другие дети Ингрэма и его жена тоже начали «припоминать». Достойных граждан запутывали в дело о сатанинском культе. Насторожились полицейские силы по всей Америке. Многие считали это лишь вершиной айсберга.
Из Беркли в качестве эксперта пригласили Ричарда Офши, и Офши провел контрольный эксперимент. Наконец-то глоток свежего воздуха! Достаточно было намекнуть Ингрэму, что он принудил сына и дочь к кровосмесительной связи, и попросить его применить технику «восстановления памяти», как тот сразу же «вспомнил» все, что требовалось. Не понадобилось ни давления, ни запугивания — хватило подсказки и техники припоминания. Однако «жертвы», которые уже столько всего «припомнили», в данном случае вдруг заупрямились и опровергли показания отца. Об этом сообщили Ингрэму, но тот упорно отрицал даже предположение, будто он мог что-то выдумать или поддастся внушению. Нет, для него этот постыдный эпизод был столь же «реальным», как и все остальные.
