– Сашка!!! Это ты?! Признавайся – ты???
– Не ори! Что значит – «это ты»?
– Ты... ведь только тебе такое под силу!
– Да какое, придурок?! Что ты квохчешь, нормально скажи! – рявкнула я, потеряв терпение, и Семен заговорил на три тона ниже:
– Саня, в новостях сейчас сказали, что на двадцатом километре кто-то расстрелял машину Рамзеса, племянника Медеи.
– И ты решил, что это я? Совсем крышей двинул от страха?
– Саня, ты дослушай... – взмолился Семен. – Сережка мой вернулся два часа назад, весь трясется, бледный, руки ходуном ходят...
– Так, сейчас помру от жалости! – обрезала я. – Давай к делу, а телку свою потом сам пожалеешь.
– Злая ты... – вздохнул брат, но продолжил «по делу»: – Вернулся и рассказывает, что прямо из сауны его люди Рамзеса вытащили, повезли куда-то, а по дороге машину их обстрелял кто-то, всех наглухо, а его два мужика в багажник джипа затолкали, привезли в какой-то сарай, вопросы задавали, а потом отпустили.
– Ну, и ты сразу понял, что это я – те два мужика?
– Саня, не ты. Но мужики – сто процентов твои, потому что у тебя в охране есть рыжий, – ответствовал братец.
Его умозаключения не лишены логики. События, только что изложенные Семеном, имели место быть. Мы действительно завезли Сереженьку в заброшенный сарай на южной окраине нашего поселка, и Никита с Саввой караулили снаружи, а я, натянув на лицо шапочку с прорезями для глаз, которую использовала прежде в морозы, катаясь на мотоцикле, задала ему все интересовавшие меня вопросы. То, что узнала, новостью не было, разве что никаких имен он мне не назвал – с перепугу с трудом помнил, как его самого-то зовут. Но то, что имел дело с кем-то из грузинской диаспоры, Сереженька выговорил четко. И что на Семена его навели именно эти люди, подсказав, что мужик небедный и щедрый, а также любит такой типаж, как у него. И всего-то и надо за такой подарок – четко отслеживать, когда и какие суммы переводит Семен в банке «Сириус» и не делает ли случайно копий с платежных документов. Я примерно так и рассуждала – что должен кто-то контролировать этот момент, потому что на всякий случай мог бы мой брат обзаводиться такими бумажками, чтобы обеспечить себе хоть какую-то гарантию. Но увы – Семен до этого не додумался. Работка Сереженьке показалась непыльной, да плюс к тому – бонусы в виде хорошего любовника, щедрого на подарки. Разумеется, он «на ура» согласился. И все вроде шло хорошо, да вот несчастье: на днях случился жуткий косяк – не пришли деньги за очередную партию. А как им было прийти, если Семен просидел дома все выходные безвылазно? И за косяк этот Рамзес решил спросить сперва с Сереженьки, а уж потом заняться моим братцем. Так что это я вовремя успела...
Разумеется, всего этого я говорить не стала, а на всякий случай еще раз наорала на брата, назвав его придурком и идиотом за неразборчивость в связях.
– Рыжих, кстати, полно! А мой был при мне. Зато тебе, смотрю, мало Эдика, из-за которого мы едва на тот свет не отправились? Так ты нового козла нашел!
– Саня, да он хороший мальчик...
– Так, все, надоела мне твоя голубятня, Семка. «Зачем-зачем на белом свете есть однополая любовь!» – зло пошутила я, испытывая острое желание прибить непутевого старшего брата. – Продолжай сидеть дома и оглядываться – мало ли что. Но теперь зато хоть понятно, кто на тебя зуб имеет. Чует мое сердце, ты их и раньше надувал потихонечку – иначе на какие шиши свою телку содержишь? Не на проценты ведь, что тебе Бесо отстегивает!
– Было пару раз, – повинился брат со вздохом. – Мы тогда на Гавайи собирались, денег катастрофически не хватало... А второй раз я Сережке хотел подарок сделать. Ну, вот и отхватил кусочек...
– Ну, еще бы! – фыркнула я. Это в стиле моих братьев – надуть кого-то хоть немного. Папина кровинка...
– Сань, ты скажи – это точно не твоих рук дело, а?
– А ты по-русски перестал понимать? Сказала же – нет. Мы вообще в кино сегодня с Никсом были, – ввернула я очень кстати алиби, выстроенное телохранителем. – Итальянцев, знаешь ли, смотрели. Феллини, Антониони, Пазолини... и всякое такое.
Брат долго молчал, как-то опасно сопя в трубку.
– Не замечал за тобой страсти к кинематографу.
– А что еще делать весь день? Сашка на работе, папа не в духе, скукотища... вот и рванули, – как можно беззаботнее произнесла я, мечтая закончить разговор и пойти выпить чашку чаю.
– А-а, – протянул брат. – Ну, тогда хорошо. Ты звони мне, Сань, я теперь тоже вроде как взаперти...
Мы попрощались, и я поняла, что придется как-то решать вопрос с безопасностью брата: люди покойного Рамзеса могут все-таки попытаться спросить с него недостающую сумму.
Очень болело левое плечо, разбитое отдачей от приклада, я, как могла, массировала его левой же рукой, но боль не унималась, а, главное, там наливался прекрасный фиолетовый синяк – моя тонкая белая кожа не выдерживала таких «прикосновений». Придется изображать простуду и спать пару ночей в шелковой пижаме, иначе у Сашки уже будут не подозрения – факты моей причастности к делу. Н-да, сложная задача – конспирация.
Муж вернулся поздно, уставший и взвинченный. Я встретила его внизу, у порога, чем удивила – прежде за мной не водилось такой привычки. Но сегодня я должна была сделать все, чтобы удивить и отвлечь его – не готова была к разговорам. Однако Акела начал сам. Мы сидели в кухне, и он приканчивал ужин, а я пила зеленый чай с молоком.
– Слышала про племянника Бесо?
– Ну, в новостях что-то было, – вяло и без видимого интереса откликнулась я, навострив, однако, уши.
– Странно, да? Четыре трупа – и никаких следов, кроме отпечатка мужского ботинка в бензиновой луже, – Саша отправил в рот очередной кусочек мяса и посмотрел на меня.
– Ну и что? Могли сами и наследить. Говоришь же, что их четверо было – мало ли...
– Ну и то, дорогая. След не принадлежит ни одному из погибших.
– Ну и что?
– А то – спецзаказ, видимо, на ботиночки-то. Размер уж больно нестандартный – сорок восьмой аж, представь, какая лыжа? – Муж доел, отодвинул тарелку и потянулся к стакану с молоком.
– Ой, Саш, ну, что, не может быть людей с таким размером? У тебя самого сорок пятый.
– Но не сорок же восьмой, как у твоего Никиты.
Будь я более слабонервной – упала бы замертво... Вот это сюрприз... Я понятия не имела, что Сашка осведомлен даже о таких нюансах, как размер обуви моего охранника. А самое забавное, что это след не Никиты, а его брата – размер ноги у непохожих близнецов оказался все-таки одинаковым... Но надо играть до конца, пока уж совсем не прижмет.
– Я не знаю, какой у него размер обуви, мне как-то неинтересно. И это, кстати, совершенно не значит, что Никита там был. А знаешь, почему?
– Ну, просвети, – милостиво позволил супруг, и я отчетливо поняла – он все знает. Но все-таки попробовала доиграть:
