Не без удовольствия потягивая волшебную «Brisa», я изо всех сил напрягала извилины, пытаясь сообразить, на какой черт нам понадобились канцелярские ножницы. Дженнаро молча остановил машину возле маяка и, игнорируя мое полнейшее недоумение, спокойно спросил:
– Вы допили?
– Еще чуть-чуть осталось… Хотите?
Он забрал у меня предложенную баночку, легонько ее потряс, в один глоток разделался с последними каплями и достал из боковой ниши только что приобретенные ножницы. Включив в салоне свет, синьор Инганнаморте, не обращая ни малейшего внимания на мое изумление, срезал с банки дно и верхушку, тем самым превратив ее в пустой цилиндр. Пережив еще один вертикальный надрез, «банка» уже походила на простую жестяную пластину, из которой Дженнаро вырезал нечто, напоминающее букву «Т». Точнее, это и была обычная буква «Т» за исключением того факта, что вертикальная составляющая уступала по длине горизонтальной части.
– Ждите в машине. – Он распахнул дверь и вышел из «ройса».
– Ну, уж нет. Шоу я не пропущу.
Мы подошли к злополучному замку, отделявшего меня от надежды приблизиться к звездному небу. Я с восторгом наблюдала, как ловкие пальцы скручивают вертикальную половинку «Т» и вставляют ее в отверстие, в которое входила металлическая дуга. Горизонтальную часть новоиспеченной «буквы» Дженнаро согнул пополам и, прокрутив несколько раз самодельную конструкцию, дождался символичного звука.
– Как… Как вы это сделали? Где вы этому научились? – Я с трудом обрела дар речи.
– Мадемуазель, это обычный навесной замок, который даже ребенок откроет с помощью банки колы.
– Но откуда вы это знаете?
– Снова вопросы. Десятки и сотни вопросов. Вы хотели внутрь – прошу.
– Простите…
Воспользовавшись фонариком в телефоне, мы взобрались на самый верх по крутой лестнице и оказались в небольшом помещении с цветными сферическими фигурами под потолком.
– Как красиво! Для чего они?
– Просто декорации. Иногда сюда бесплатно пускают посетителей. Хотите выйти на открытую площадку или боитесь?
– С вами я ничего не боюсь.
Ветер ревел на улице с такой устрашающей силой, что, несмотря на смелое заявление, мне сразу стало не по себе. Казалось, что еще секунда, и этот зверь сдует с неба миллионы искрящихся огоньков. Разбивавшиеся о скалу волны вздымались вверх, разлетаясь брызгами в разные стороны.
– Мадемуазель, вы в порядке? – тихо спросил Дженнаро, крепко обнимая меня сзади.
– Да. Это уже настоящий ураган. Но как же здесь здорово… А еще мне так хочется вас поцеловать… постоянно хочется…
– Просто поцеловать? У меня желания более серьезные.
– Сначала давайте исполним мое.
Развернувшись к нему лицом и обвив руками сильную шею, я разрешила губам делать все, что они хотят. Через пару минут мне уже едва удавалось дышать, потому что Дженнаро не обманул меня в серьезности своих желаний. Запустив руку мне в шорты и поигрывая пальцами под очередной стон, он улыбнулся и шепнул мне на ухо:
– Действительно кипяток.
– Если вы сейчас не остановитесь…
– Даже не подумаю. Слишком хочу услышать «ойоооооо!!».
– У вас вибрирует телефон…
– Хотите ответить?
– Нет… ооооо…
В тот момент, когда Дженнаро спустил с меня шорты и затащил в сферическую комнату, зазвонил и мой мобильный.
– Уверены, что не хотите ответить? – ерничал он, прижав меня лицом к стене.
– Вы же обещали нежнее, – простонала я.
– По-моему, вы этого совсем не хотите…
– Не хочу… Хочу сломать маяк… Вы его отреставрируете?
Я задыхалась. Телефоны трезвонили не умолкая, но нам не было до них никакого дела. Меня настолько унесло в мир любовных утех, что непрерывные звонки в двух разных айфонах ни на секунду не настораживали. На дисплей я удосужилась взглянуть только тогда, когда мы, вернув замок на законное место, сели в машину.
– Да что же это, бл…дь, такое? – не выдержал Дженнаро, когда телефон снова завибрировал.
– Я не понимаю… У меня девять неприятных вызовов от Жоржа. Навязчивость точно не в его стиле. – В ту же секунду на экране мигнуло новое sms. – Дженнаро…
– Что? Джулия, что случилось? – жестко спросил он, увидев, как в моих поледеневших ладонях задрожал айфон.
Я не могла произнести ни слова, поэтому молча протянула ему мобильный с застывшим на экране текстом. Дженнаро быстро выхватил у меня телефон и прочел сообщение от Жоржа:
«Julia, where are you? Are you safe? The island is on fire. Choupana Hills and some other places are burning. Call me back as soon as you can»
[101].
Это было начало конца.
Не всякий огонь есть свет
Украдена из Музея Современного Искусства в Париже в мае 2010 года.
Текущий статус: картина уничтожена.
Дженнаро молча вернул мне телефон и, запустив мощный двигатель «ройса», принялся кому-то звонить. Машина рванула с места, подняв столбы пыли, которой и без того хватало благодаря буре. Вжавшись в сиденье, я лишь через несколько минут сообразила, что не помешало бы пристегнуть ремень безопасности. Оцепенение настолько взяло верх над разумом, что я абсолютно ничего не соображала. Как это «остров в огне»? Как может гореть красивейший холм с пятизвездочный отелем на вершине? Сказка не может гореть. А жизнь может. И я знала об этом не понаслышке. Оправившись от шока, вызванного сообщением Жоржа, я вслушивалась в то, что говорил Дженнаро, но не понимала ни слова. В ту самую секунду я готова была променять все свои знания иностранных языков на то, чтобы перевести сдержанные португальские фразы, которые бросал в трубку мой друг, общаясь с Джоаной. Но я не понимала. Просто не могла. Меня пугало даже не то, с какой скоростью «ройс» несся по узенькой проселочной дороге, а то, каким взглядом награждал темноту сидевший рядом со мной человек. Казалось, что каждое произнесенное Джоаной слово вызывает в нем ураган гнева и поток леденящей ненависти, готовых в любой момент прорваться наружу. Так обычно выглядят сильные люди, привыкшие контролировать самую сложную ситуацию, но все-таки попавшие под обстоятельства форс-мажора. Ждать конца разговора не было сил, поэтому, нажав кнопку вызова, я позвонила Жоржу.
