– Cara mia, – говорит она, и Джулия не узнает ее голоса, – только что звонила твоя мама. С папой что-то случилось.
Сара
Монреаль, Канада
Звонит будильник, и начинается обратный отсчет. Сара постоянно воюет со временем, с момента пробуждения до отхода ко сну. В тот самый миг, когда она открывает глаза, ее мозг включается, словно процессор компьютера.
Каждое утро она встает в пять часов. Поспать подольше у нее нет времени, каждая секунда на счету. Ее день расписан по минутам, расчерчен по миллиметрам, как те листы бумаги, что она покупает в начале учебного года детям для уроков математики. Далеко в прошлом остались те беззаботные времена, когда в ее жизни не было еще ни карьеры, ни семьи, ни ответственности. Тогда один телефонный звонок мог изменить все планы на день: «А что, если мы вечером?.. Может, съездим?.. Может, сходим?..» Сегодня все организовано, известно заранее. Никакой импровизации, роль заучена, сыграна, и теперь она исполняет ее изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц – год напролет. Мать семейства, ответственный работник, working-girl, it-girl, wonder-woman, – ярлыки, которые женские журналы наклеивают на таких женщин, как она, тяжелым грузом ложатся на плечи.
Сара встает, принимает душ, одевается. Ее движения точны, энергичны, слаженны, словно партии в военном оркестре. Она спускается в кухню, накрывает стол к завтраку, всегда в одном и том же порядке: молоко, пиалы, апельсиновый сок, шоколад, блинчики для Ханны и Саймона, мюсли для Итана, двойной кофе для себя. Затем идет будить детей. Сначала Ханну, потом близнецов. Одежду для них еще накануне приготовил Рон, им надо только умыться и одеться, а Ханна наполнит им ланчбоксы, тут все в порядке, все работает без перебоев, как мотор машины, на которой Сара развозит детей по школам – Саймона и Итана в начальную, а Ханну в колледж.
После поцелуев и бесконечных «ты ничего не забыл?», «надень шапку», «успехов тебе на математике», «перестаньте трещать там, сзади», «нет, ты пойдешь на физкультуру» и, наконец, традиционного «в выходные вы идете к вашим отцам», Сара берет курс на свой офис.
Точно в восемь часов она ставит машину на стоянку перед табличкой с ее именем: «Сара Коэн, Джонсон и Локвуд». Эта табличка, которую она с гордостью созерцает каждое утро, обозначает нечто большее, чем место, отведенное ее машине; это – титул, звание, ее место в мире. Достижение, работа на всю жизнь. Ее успех, ее сфера деятельности.
В холле с ней здоровается охранник, затем секретарша – ритуал всегда один и тот же. Здесь все ее уважают. Сара входит в лифт, нажимает на кнопку восьмого этажа, быстрым шагом проходит по коридорам к своему кабинету. Народу еще немного, она часто приходит на работу первой, а уходит последней. Такой ценой она делает карьеру, только такой ценой и можно стать Сарой Коэн, полноправным партнером престижной адвокатской фирмы «Джонсон и Локвуд», одной из наиболее котирующихся в городе. Большинство сотрудников там составляют женщины, однако Сара стала первой из них, кто дослужился до уровня партнера компании, известной своими мачистскими взглядами. Бо́льшая часть ее сокурсниц по адвокатской школе уперлись в стеклянный потолок. Некоторые даже оставили карьеру, сменили профессию, несмотря на долгую и нелегкую учебу. Но только не она. Не Сара Коэн. Стеклянный потолок разлетелся вдребезги под натиском дополнительных рабочих часов, проведенных в кабинете выходных, ночей, посвященных подготовке защитительных речей. Ей вспоминается, как десять лет назад она впервые вошла в этот мраморный холл. Она приехала тогда на собеседование и оказалась лицом к лицу с восемью мужчинами, в том числе с самим Джонсоном, учредителем и управляющим фирмы, – господом богом, который ради такого случая покинул свой кабинет и спустился в конференц-зал. Он не произнес ни слова, только пристально и строго посматривал на нее, внимательно вчитываясь в каждую строчку ее резюме и воздерживаясь от каких-либо комментариев. Сара почувствовала себя не в своей тарелке, но не показала виду, прекрасно владея искусством ношения маски, в котором практиковалась уже не один год. Из конференц-зала она вышла с чувством смутного разочарования: Джонсон не проявил к ней ни малейшего интереса, даже ни одного вопроса не задал. В течение всего собеседования лицо его оставалось совершенно бесстрастным, как у опытного игрока во время партии в покер, лишь в самом конце он расщедрился на сухое «до свидания», оставлявшее мало надежды на будущее. Сара знала, что кандидатов на это место много. Сама она работала в другой фирме, поменьше и поскромнее, где ей ничего не светило. Конкуренты были опытнее, напористее, им и должно было повезти.
Позже она узнала, что Джонсон сам выбрал ее, указал именно на Сару среди всех остальных кандидатов, не посчитавшись с мнением Гэри Кёрста. С этим ей предстояло свыкнуться: Гэри Кёрст не любил ее, а может, наоборот, слишком любил, может быть, ревновал или желал как женщину – какая разница, в любом случае при всех обстоятельствах он выступал против нее, без каких бы то ни было оснований, и ничего с этим нельзя было поделать. Сара знала таких честолюбцев, которые ненавидели женщин, видели в них угрозу для себя, вокруг было немало таких, но она не слишком обращала на них внимание. Прокладывая свой путь, она оставляла подобных типов на обочине. Работая у «Джонсона и Локвуда», она поднималась по иерархической лестнице со скоростью пущенной галопом скаковой лошади и вскоре сколотила себе солидную репутацию в суде. Это была ее арена, ее территория, ее колизей. Едва войдя в здание суда, она превращалась в воительницу, несгибаемую, безжалостную к врагам. Произнося речь, она слегка изменяла голос, делала его чуть ниже, торжественнее. Она говорила короткими, колючими фразами, быстрыми и резкими, как апперкоты. Используя малейшую слабину в аргументации противников, она быстро отправляла их в нокаут. Материалы дел она знала наизусть. Никогда не позволяла выбить себя из седла, никогда не теряла лица. С начала работы в маленьком офисе на улице Уинстон, куда она поступила сразу после получения адвокатского диплома, ею было выиграно подавляющее большинство дел. Сарой восхищались, ее побаивались. В свои неполные сорок лет она была образцом успеха для адвокатов своего поколения.
В фирме поговаривали, что следующим управляющим будет она: Джонсон уже немолод, ему нужна замена. Этого места вожделели все партнеры. Они так и видели себя в его кресле – халифы, пришедшие на смену другому халифу. Этот пост был своего рода посвящением, этаким Эверестом в мире адвокатуры. У Сары было все, чтобы получить его: образцовый послужной список, несгибаемая воля, работоспособность вне всякой конкуренции – нечто вроде булимии, заставлявшей ее постоянно пребывать в действии. Это был спорт, она, будто альпинистка, не успев покорить одну высоту, уже шла на приступ следующей. Она так и представляла свою жизнь – как длительное восхождение, спрашивая себя иногда, что будет, когда она достигнет вершины. Этого дня она, конечно, ждала, но не слишком надеялась на удачу.
Конечно, карьера потребовала от нее определенных жертв. Она стоила ей немало бессонных ночей, а также двух разводов. Сара часто повторяла, что мужчины любят только тех женщин, которые не могут их затмить. И соглашалась, что два адвоката в одной семье – это уже перебор. Однажды она прочитала в иллюстрированном журнале (которые практически никогда не читала) жестокую статистику относительно долговечности браков среди адвокатов. Она показала статью своему тогдашнему мужу, они вместе над ней посмеялись, а через год развелись.
