Только чудо поможет им выпутаться из этой ситуации.
Но чудес в этой жизни не бывает. Джулия знает это. Чудеса случаются в Библии или в книжках, которые она читала в детстве. Но она больше не верит волшебным сказкам. Несчастье, случившееся с отцом, с размаха зашвырнуло ее во взрослую жизнь. Она не была готова к этому. Как приятно было наслаждаться юностью – как будто лежишь в горячей ванне, и так тебе хорошо, что и вылезать неохота. Но вот оно пришло – время взрослеть, и как же это тяжело. Сон закончился.
Этот брак и правда – единственный выход. Джулия сто раз и так и этак вертела в голове этот вопрос. Джино выкупит висящую на их доме ипотеку. Если мастерская обречена, то семью, по крайней мере, можно будет спасти. Так и мамма говорит, да и папа хотел бы этого. Последний довод окончательно убеждает Джулию.
Тем же вечером она написала Камалу. На бумаге слова будут выглядеть не так жестоко, подумала она. В письме она рассказала все про мастерскую, про нависшую над семьей угрозу. И сказала, что выходит замуж.
В конце концов, они не давали друг другу никаких обещаний. Она никогда не представляла себе будущего рядом с ним, не воображала, что эта связь будет длиться вечно. Они принадлежат к разным культурам, у них разные боги, разные обычаи. Правда, кожа у них так хорошо сочетается. И тела просто идеально подходят одно к другому. Рядом с Камалом Джулия чувствует себя такой живой, какой никогда себя не чувствовала.
Ее смущает это страстное желание, которое мучит ее, не давая уснуть ночью, заставляя вставать по утрам в ознобе и каждый день снова и снова возвращаться к нему. Этот мужчина, с которым она совсем недавно познакомилась, о котором почти ничего не знает, волнует ее, как не волновал никто и никогда.
Это не любовь, думает она, пытаясь саму себя убедить в этом. Это что-то другое. И от этого надо отказаться.
Она даже не знает, куда отправить написанное письмо. Не знает, где он живет. Как-то раз он обмолвился, что снимает комнату где-то на окраине вдвоем с еще одним рабочим. Неважно. Джулия отнесет письмо в пещеру, где они обычно встречаются. Положит под раковину рядом с камнем, где столько раз они сжимали друг друга в объятиях.
На этом их история и закончится, думает она, волею случая, так же, как и началась.
Ночью Джулии не уснуть. Ее сон остался там, в ящике папиного стола. Часы проходят один за другим. Бессонная ночь полна тревоги, ей кажется, будто день никогда не настанет. Даже на чтение у нее нет сил. Так и лежит она неподвижно, как камень, в плену у темноты.
Скоро ей надо будет объявить работницам о закрытии мастерской. Она знает, что сделать это придется ей: ни на сестер, ни на мать она не может рассчитывать. Эти женщины для нее больше, чем просто сослуживицы, это – друзья, и вот ей предстоит их уволить. И ничем она не сможет помочь их горю, разве что поплакать вместе с ними горькими слезами. Она знает, что значит мастерская для каждой из них. У некоторых в этих стенах прошла вся жизнь. Что станет с нонной? Кто возьмет ее на работу? Алессия, Джина, Альда – им уже по пятьдесят, критический возраст для рынка занятости. А что будет делать Агнезе, которая одна растит детей, после того как ее бросил муж? А Федерика, оставшаяся без родителей? Кто ей поможет?.. Джулия всячески оттягивала этот момент, как откладывают на потом болезненную процедуру. Но пора решаться. Завтра поговорю с ними, думает она. Эта мысль добила ее, окончательно лишив сна.
А около двух часов ночи случилось нечто.
Кто-то среди ночи бросил камень ей в окно.
Джулия вздрогнула и вышла из оцепенения, в которое все же погрузилась. Тут раздался стук второго камня.
Джулия подходит к окну: внизу, на улице, стоит Камал. Смотрит на нее снизу вверх. В руке у него ее письмо. Он зовет ее:
– Джулия! Выйди! Нам надо поговорить!
Джулия зна́ком велит ему замолчать. Она боится, как бы не проснулась мать или соседи – все они спят чутко. Но Камал не двигается с места. Он настаивает, ему нужно с ней поговорить. Делать нечего, Джулия одевается, быстро спускается вниз и выходит к нему на улицу.
– Ты с ума сошел, – говорит она ему. – Зачем ты пришел сюда, сумасшедший?
Тут-то и свершилось чудо.
Сара
Монреаль, Канада
Началось все незаметно. Сначала ее забыли пригласить на совещание. «Мы не хотели тебя беспокоить», – скажет позже ответственный за это сотрудник.
Затем ей ничего не сказали о новом деле. «У тебя и так есть о чем подумать». Такие вот формулировки, даже похоже на сочувствие. Но Саре не нужны знаки внимания, она хочет работать дальше, хочет, чтобы ее уважали, как прежде. Не надо ее оберегать. И тем не менее с некоторых пор она чувствует, что ее стали меньше привлекать к жизни компании, к принятию решений, к разбору дел. Что-то ей забывают сказать, по каким-то вопросам обращаются к другим.
С тех пор как стало известно о ее болезни, Кёрст пошел в гору. Сара все чаще видит, как он обсуждает что-то с Джонсоном, смеется его шуткам, ходит с ним обедать. Инес тоже стала проявлять больше инициативы, позволяет себе больше вольностей в работе с делами, перестала советоваться с Сарой. Когда же Сара указывает ей на это, молодая сотрудница с деланым огорчением отвечает, что той «не было на месте», или что она была «недоступна», что означает «в больнице». Пользуясь ее отсутствием, Инес принимает за нее решения, выступает на совещаниях. В последнее время она очень сблизилась с Кёрстом, даже стала курить, чтобы, как думает Сара, выходить на перекур вместе со своим новым наставником. Может, и выкурит себе какое-нибудь повышение, кто знает?
В больнице у Сары начался курс терапии. Несмотря на советы онколога, она отказывается брать на эти дни отгулы. Отсутствовать на работе – значит уступить кому-то свое место, свою территорию – рискованная игра. Она должна продержаться во что бы то ни стало. Каждое утро она мужественно встает и идет на работу. Она не позволит этому раку отнять у нее то, что она выстраивала годами. Она будет сражаться, драться не на жизнь, а на смерть, чтобы сохранить власть. Только эта мысль и заставляет ее не падать духом, придает ей сил, упорства, энергии, которые ей так сейчас нужны.
Онколог, правда, предупредил ее: лечение будет тяжелым, и не только само по себе, но и из-за побочных эффектов. Он перечислил их все, составив для нее таблицу, где указал, когда именно у нее начнутся приступы тошноты, как скажется терапия на ее волосах, ногтях, бровях, коже, руках и ногах. Все, что ее ждет, день за днем, в течение нескольких месяцев, которые занимает курс лечения. Сара ушла от него с десятком рецептов – по одному на каждый побочный эффект, с которым ей придется помериться силами.
Но вот о чем он не сказал, о чем никто ни разу не заикнулся, так это особый эффект, гораздо более нежелательный, чем синдром «руки-ноги», гораздо более ужасный, чем приступы тошноты или когнитивные нарушения, чем этот туман, в который она иногда погружается. Побочный эффект, к которому она оказалась не готова и который не облегчить никакими рецептами, – исключение из жизни, эффект, идущий рука об руку с болезнью, медленное, болезненное отстранение, которое она испытывает теперь на себе.
