— Погоди-ка, дай подумать. На нем никакой ручки нет?
— Нет!
— И петель тоже нет?
— Я их, по крайней мере, не вижу.
— Слушай, а вдруг это произведение современного искусства — «Ящик-который-не-открывается», шедевр какого-нибудь великого художника? — хихикая, предположил Стенли.
По молчанию Джулии он понял, что выбрал неудачный момент для шуток.
— Может, попробуешь просто чуть нажать на стенку, ну знаешь, как открываются некоторые стенные шкафы? Один легкий толчок, и готово…
Пока ее друг продолжал свои объяснения, Джулия прикоснулась к передней стенке ящика и нажала на нее ладонью, как советовал Стенли. Неожиданно створка медленно повернулась.
— Алло! Алло! — заголосил Стенли в трубку. — Ты меня слышишь?
Джулия выронила трубку. Она в ужасе глядела на содержимое ящика: то, что она увидела, было похоже на кошмарный сон.
Голос Стенли продолжал еле слышно верещать в трубке у ее ног. Не спуская глаз с ящика, Джулия медленно нагнулась, чтобы подобрать ее.
— Стенли…
— Фу, как ты меня напугала! С тобой все в порядке?
— В общем… да…
— Если хочешь, я натяну штаны и сейчас же приеду к тебе.
— Нет, не стоит, — еле слышно сказала Джулия.
— Так тебе удалось открыть этот ящик?
— Да, — безучастно ответила она. — Я тебе позвоню… завтра.
— Слушай, я все-таки волнуюсь!
— Ничего, Стенли, ложись, отдыхай, целую тебя.
И Джулия отключила телефон.
— Господи, кто мог прислать мне ЭТО? — спросила она себя.
* * *
В ящике, лицом к ней, стояла восковая фигура в человеческий рост — точная копия Энтони Уолша. Сходство было потрясающее: если бы не закрытые глаза, ее можно было бы принять за живого человека. Джулия задыхалась, ей не хватало воздуха. Она чувствовала, как по ее спине сползают капельки пота. Она осторожно подошла ближе. Восковой двойник ее отца был выполнен с потрясающим мастерством, цвет и фактура кожи выглядели естественными до ужаса. Туфли, костюм цвета антрацит, белая полотняная рубашка — все абсолютно такое же, что неизменно носил Энтони Уолш. Ей безумно хотелось коснуться его щеки, вырвать волосок, чтобы удостовериться, что это не он сам, но Джулия и ее отец давным-давно не касались друг друга. Ни намека на поцелуи, объятия или рукопожатия — ничего, что хотя бы отдаленно походило на проявление нежности. Пропасть, разделявшая их уже долгие годы, была непреодолима, так что уж говорить об этой восковой копии!
Теперь предстояло принять какое-то решение. Кому-то пришла в голову чудовищная мысль создать двойника Энтони Уолша — куклу, подобную тем, какие выставлены в некоторых музеях восковых фигур в Квебеке, Париже и Лондоне, да еще сделать ее до жути реалистичной. Джулия едва сдерживалась, чтобы не завопить во весь голос.
Разглядывая куклу, она вдруг заметила приколотую к рукаву бумажку, на которой синей ручкой была нарисована стрелка, указывающая на верхний карман пиджака. На обороте Джулия прочла: «Включи меня». Она тотчас узнала своеобразный почерк отца.
В нагрудном кармане Энтони Уолш обычно носил шелковый платочек; теперь оттуда выглядывал кончик чего-то, похожего на дистанционный пульт. Джулия взяла его в руки. На нем была только одна квадратная белая кнопка.
Джулия почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Может, это просто дурной сон, и через несколько минут она очнется, вся в поту, и будет смеяться над испугавшим ее бредовым видением? Подумать только, ведь она убеждала себя, глядя на опускавшийся в могилу гроб отца, что носит по нему траур чуть ли не с детства, что разлука с ним не может причинить ей горе, поскольку длится уже почти двадцать лет. Она ведь почти гордилась тем, что рассуждает так мудро и зрело, и вот теперь все же угодила в ловушку своей подсознательной привязанности… Нет, это просто смешно, смешно и нелепо! Отец бросил ее в детстве, обрек на одинокие ночи ожидания, и она не допустит, чтобы его фантом вторгался в ее жизнь взрослой женщины.
За окнами с громыханием проехал мусоровоз, и в этом шуме не было ничего сверхъестественного. Увы, Джулии не снился дурной сон, а эта невероятная, торчавшая перед ней статуя с закрытыми глазами, казалось, ждала, решится ли она нажать на кнопку обычного пульта.
Грузовик был уже далеко, в конце улицы, и Джулия подумала: жалко, что он уехал, ведь она могла бы броситься к окну, окликнуть мусорщиков, умолить их освободить ее квартиру от этого невыразимого кошмара. Но улица была пуста.
Ее палец коснулся кнопки — совсем легонько, она все еще не находила в себе сил нажать на нее.
Нет, с этим нужно кончать. Разумнее всего закрыть ящик, найти на квитанции адрес транспортной фирмы, вызвать грузчиков с утра пораньше, приказать им увезти страшную куклу туда, где они ее взяли, и, наконец, разыскать автора этой злой шутки. Но кто же мог измыслить подобный маскарад, кто в ее окружении оказался способен на такую жестокость?
Джулия широко распахнула окно и полной грудью вдохнула мягкий ночной воздух.
Внешний мир выглядел прежним, каким она только что оставила его, переступив порог своего дома. Столики греческого ресторана были сложены штабелем на террасе, неоновая вывеска потушена, вдали, на перекрестке, какая-то женщина выгуливала собаку — Лабрадора шоколадного цвета. Пес бегал зигзагами, то и дело натягивая поводок, чтобы обнюхать уличный фонарь или стену под чьим-нибудь окном.
Затаив дыхание, Джулия глядела на зажатый в руке пульт. Тщетно перебирала она одного за другим всех своих знакомых, на ум приходило лишь одно имя; да, только один человек мог сочинить такой сценарий, такую мизансцену. Неожиданно в ней вскипел гнев, и она твердо решила проверить правильность родившегося у нее подозрения.
Ее палец нажал на кнопку, раздался легкий щелчок, глаза того, что уже не было просто манекеном, открылись, на лице промелькнула усмешка, и она услышала голос отца:
— Значит, ты уже скучаешь по мне?
5
— Я сейчас проснусь! Все, что со мной случилось сегодня вечером, не имеет отношения к реальному миру! Скажи мне это, прежде чем я соглашусь признать себя безумной!
— Ну-ну, успокойся, Джулия, — услышала она голос отца.
Шагнув вперед, он вышел из своего ящика и потянулся с болезненной гримасой. Четкость движений и даже легкие подергивания лица были потрясающе естественны.
— Не бойся, ты вовсе не сошла с ума, — продолжал он, — ты всего лишь потрясена, и я тебя понимаю: в подобных обстоятельствах это вполне нормально.
— Какое тут «нормально», ты же не можешь здесь находиться, — прошептала Джулия, мотая головой, — это просто бред!
— Правильно, но сейчас перед тобой не совсем я.
