— У нас внизу есть кафетерий, давай-ка пойдем туда, — предложил он.
— Давай лучше прогуляемся в парке, там будет легче разговаривать.
— Неужели все так серьезно?
Джулия не ответила. Они пошли вверх по Шестой авеню, миновали три квартала и оказались в Центральном парке.
Зеленые аллеи были почти безлюдны, лишь несколько спортсменов-любителей в наушниках пробежали мимо них бодрой рысцой, сосредоточенные на себе и полностью отрешенные от окружающего мира. Рыженькая белка прискакала к Джулии и Адаму и встала столбиком в ожидании лакомства. Джулия пошарила в кармане плаща, присела и протянула белке горстку орешков.
Смелый зверек подобрался поближе, жадно глядя на лакомство, но не решаясь взять его. Наконец аппетит пересилил страх; белка ловким движением схватила орешек и, отпрыгнув на несколько метров, принялась его грызть; Джулия растроганно смотрела на нее.
— Ты всегда носишь в кармане орешки? — со смехом спросил Адам.
— Нет, просто я знала, что приведу тебя сюда, и купила перед тем, как сесть в такси, — ответила Джулия, протягивая еще один орешек белке, к которой храбро присоединились другие.
— И ты вытащила меня с собрания, чтобы продемонстрировать свои таланты дрессировщицы?
Джулия высыпала на лужайку все, что осталось, выпрямилась и пошла дальше по аллее. Адам зашагал следом.
— Я уезжаю, — грустно сказала она.
— Ты меня бросаешь? — испуганно спросил Адам.
— Да нет же, дурачок, всего на несколько дней.
— На сколько?
— На два… или, возможно, на шесть, но не больше.
— Так на два или на шесть?
— Пока не знаю.
— Джулия, ты без предупреждения заявляешься ко мне на работу и просишь пойти с тобой таким тоном, словно мир вокруг тебя рухнул; пожалуйста, не заставляй вытягивать из тебя клещами каждое слово!
— А что, твое время так дорого стоит?
— Ты сейчас сильно раздражена, и, конечно, у тебя на это свои причины, но ведь не я тебя разозлил. Я тебе не враг, Джулия, я очень люблю тебя, а это не всегда легко. Так не вынуждай меня расплачиваться за то, в чем я совершенно не виноват.
— Сегодня утром мне звонил личный секретарь отца. Я должна уладить кое-какие дела за пределами Нью-Йорка.
— И где же?
— На севере Вермонта, на границе с Канадой.
— Но почему бы нам вдвоем не съездить туда в ближайший уик-энд?
— Это срочное дело, оно не терпит отлагательства.
— А оно, случайно, не связано с нашим свадебным путешествием — мне как раз сегодня звонили по этому поводу из агентства?
— И что они тебе сказали? — дрожащим голосом спросила Джулия.
— Кто-то приходил к ним, и по какой-то причине, которую я так и не понял, они возвращают мне стоимость билета — моего, но не твоего. Они отказались от всяких разъяснений по этому поводу. А я в тот момент уже шел на совещание, и мне неудобно было задерживаться.
— Вероятно, к ним приходил именно секретарь моего отца, он очень усердно исполняет свои обязанности — прошел хорошую школу.
— Значит, ты едешь в Канаду?
— На границу Канады, я же тебе сказала.
— И тебе действительно хочется совершить эту поездку?
— Похоже, что да, — мрачно ответила Джулия.
Адам обнял ее за плечи и прижал к себе:
— Тогда поезжай, если так надо. Я ни о чем не буду тебя расспрашивать. Не хочу опять выглядеть в твоих глазах ревнивцем; кроме того, мне нужно поскорей вернуться в офис. Ты меня проводишь?
— Нет, я еще немного побуду здесь.
— Со своими белками? — иронически спросил Адам.
— Да, с моими белками.
Он запечатлел поцелуй на лбу Джулии, попятился, прощально махая ей рукой и, отвернувшись, торопливо зашагал по аллее.
— Адам! — Что?
— Как жаль, что у тебя сейчас это совещание, мне бы так хотелось…
— Я знаю, но в последние дни нам с тобой не очень-то везет.
И Адам послал ей воздушный поцелуй.
— Мне и правда надо бежать! Позвони мне из Вермонта и расскажи, благополучно ли ты добралась. Ладно?
Джулия молча проводила его глазами.
*** — Ну как, все прошло хорошо? — благодушно спросил Энтони Уолш, увидев входящую дочь.
— Замечательно!
— Тогда почему у тебя такая похоронная мина? Хотя… лучше поздно, чем никогда…
— Вот и я думаю: почему? Может, потому, что я впервые солгала человеку, которого люблю.
— Нет, не впервые, дорогая Джулия, первый раз ты сделала это вчера… Впрочем, вчерашний инцидент не в счет, это был, так сказать, пробный забег.
— Час от часу не легче! Значит, за последние два дня я предала Адама дважды, а он оказался настолько великодушным и деликатным, что позволил мне уехать, не задав ни единого вопроса. Я села в такси и поняла, что поступила с ним как последняя стерва, а ведь когда-то поклялась себе больше такого не допускать.
— Ну-ну, не стоит преувеличивать!
— Ах, не стоит?! А что может быть отвратительней женщины, которая обманывает того, кто ей безраздельно доверяет, ни о чем не допытываясь?!
— Отвратительней этого может быть только человек, который занят работой до такой степени, что его не интересует жизнь близких.
— Неужели?! Уж кто бы говорил!..
— Тот, кто разбирается в этом вопросе, как ты сама недавно заметила. Но кажется, внизу нас ждет машина… нужно поторапливаться. При нынешних правилах досмотра в аэропортах проводишь больше времени, чем в самолетах.
Пока Энтони Уолш выносил оба их чемодана, Джулия в последний раз обошла квартиру. Взглянув на серебряную рамку, она развернула фотографию отца лицом к стене и вышла, захлопнув за собой дверь.
Спустя час лимузин въехал на эстакаду, ведущую к терминалам аэропорта Кеннеди.
— Лучше было взять простое такси, — сказала Джулия, глядя на самолеты, стоявшие на взлетном поле.
— Да, но согласись, что лимузин намного комфортабельнее. Я отыскал у тебя свои кредитные карточки, а поскольку ты не собираешься принимать от меня наследство, так позволь уж мне им распоряжаться. Если бы ты знала, сколько людей всю жизнь копили деньги, мечтая, подобно мне, тратить их после смерти! Если вдуматься, это ведь неслыханная роскошь! Прошу тебя, Джулия, перестань смотреть так мрачно! Через несколько дней ты вернешься к своему Адаму и найдешь его еще более влюбленным, чем прежде. А пока используй на все сто эти несколько коротких дней в обществе отца. Что-то не припомню, когда мы в последний раз путешествовали вместе с тобой.
