Защитникам Перекопа изначально было легче. Гарнизон располагался в казармах, частично доставшихся от турок, частично спешно построенных еще в начале мягкой крымской осени, и никаких лишений из-за непогоды не испытывал. Обычная караульная служба, понятно, усиленная из-за войны, помимо этого подкрепленная дозорами и на север, и на юг, еды хватало, татары сами подвозили кое-что из припасов, разумеется, не бесплатно, этакие довольно удобные зимние квартиры.
Оттепели, правда, случались частенько, это сейчас лежал снег и на перешейке стоял морозец, но от простуд солдаты получали чарку, и болезней в общем-то почти не было.
Гранье внутренне порадовался налету. Все-таки однообразие надоело, а в отражении штурма старый артиллерист был полностью уверен. Лишний способ немного разогнать кровь, не забыть, зачем здесь находишься, потренировать солдат, ну и попутно показать еще раз наездникам, где раки зимуют.
К русским пословицам бывший флибустьер давно привык и употреблял их к месту.
Но действительно, не спиваться же от спокойной жизни!
Казак все еще мялся. Он привык больше к стремительности нападений и отступлений, к бесконечным обходам, охватам, налетам и в глубине души не очень понимал спокойствия и радости начальника.
– Не замерз? – Гранье встал, извлек бутылку и чарки, собственноручно налил казаку. – За принесенную тобой новость!
Холода Денисов не чувствовал, напротив был разгорячен от долгой скачки, однако что за казак, который откажется от чарки?
Хлебное вино было хорошим, не иначе, двойной перегонки. Огненная жидкость обожгла пищевод, и Денисов довольно крякнул.
– Хорошо!
– Ничего, летом отбились, теперь и подавно отобьемся, – подмигнул ему тоже принявший порцию Гранье. – Лошади у них будут заморенными, да и не родились еще скакуны, которые всадников на вал заносят. А в пешем строю даже по мелкому снегу, пока дойдут, упарятся. Не привычны они к пешему строю. Ничего у них со штурмом не выйдет. Повертятся по полю, получат залп-другой ракет, да и уйдут восвояси. А то и вообще сдадутся. Деваться им некуда, отход по зимней степи – вещь нелегкая. Наверняка их уже выследили и выдвигают драгунские полки наперехват. Или вышлют в ближайшее время.
На самом деле Гранье был в том не слишком уверен. Могли и прошляпить появление конных масс, раз на бескрайние версты вокруг никакого жилья в помине нет. Конечно, разведка ведется, время все-таки военное, но долго ли проглядеть? Выдвинуты где-то казачьи заставы, только всю степь не перекроешь, а дорог по ней нет. Сплошные направления. И татары по части скрытых перемещений мастера не хуже казаков. Столько веков кормились налетами, в которых главное – внезапность и скорость.
Жаль будет, если на континенте наездников не заметили. Уйдут ведь в очередной раз, пусть с потерями, с отставшими, но уйдут. И еще повоюют в войске султана в качестве иррегулярной конницы.
Конечно, уроженец вполне определенного времени, Гранье видел в войнах прежде всего поле для славы, а порою, чего греха таить, и заработка. Никаких раскаяний по поводу убитых врагов он никогда не испытывал, счета им тоже не вел. Между тем списочек бы получился весьма солидный. С тех далеких времен, когда нынешний генерал, далеко не последний в Петровской Табели о рангах, был флибустьером в Карибском море и ходил вместе с легендарным Граммоном. А затем – и с не менее легендарным Командором, как звали в тех краях Кабанова, нынешнего фельдмаршала и князя. Здоровая психика здорового человека, да еще в здоровые времена. А уж на войне переживать за врагов – вообще верх глупости. Главное – победа. Потом уже можно проявить к побежденному милость. Излишняя жестокость была чужда сердцу бывшего пирата. Ничего личного, работа такая.
Упускать же татар не хотелось, так как в подобном случае с ними еще предстояло встретиться не раз и не два. Идеальным вариантом Гранье считал бы небольшой показательный разгром, а затем – сдачу уцелевших в плен. Раз здесь их дом и вернуться в качестве победителей им не суждено, здравый смысл призывает признать поражение и зажить мирной жизнью. Со временем же, если докажут лояльность императорской власти, могут послужить России на поле брани.
Да и не дело артиллеристу гоняться по степи за кочевниками. Его работа – стрелять.
Сомневался Гранье зря. Татарская орда была замечена казачьими разъездами и со стороны континентальной России. У жителей Дона хватало недостатков, однако сторожевую службу они всегда несли исправно. Когда вся жизнь из поколения в поколение сплошная война, то поневоле научишься осторожности и всевозможным воинским хитростям.
Известия достаточно оперативно попали и в основную армию, разбросанную по зимним квартирам поближе к Пруту, и во вспомогательный корпус, прикрывавший Малороссию. Связными казаки тоже были всегда. А их лошади при всей неказистости отличались редкой выносливостью и неприхотливостью.
К счастью, при основной армии находился Меншиков. Весна была не за горами, и Алексашка предпочел объявиться пораньше. Он никак не мог простить себе, что Мазепе удалось уйти, и теперь жаждал реванша.
Кавалерийские рейды характерны стремительностью. Пехота поспеть никуда не успевает, и ее единственной задачей может являться прикрытие неких важных пунктов. Зимой в степи быстро инфантерию не перебросишь. Это не говоря о всевозможных запасах, которые надо возить с собой. Кавалерия тоже налегке идти не может, но все-таки скорости передвижения у нее не такие.
С собой Меншиков взял три драгунских полка. Он как раз перед тем проводил смотры, раз помимо прочих дел считался главным инспектором кавалерии и имел представление о конском составе и уровне подготовки всех находившихся здесь частей. Прочие, на его взгляд, для долгих переходов были сейчас не годны. Даже выбранные три годились относительно. Пока еще лошади и люди втянутся в работу! По понятным причинам зимой никаких учений почти не проводилось. Не везде даже удавалось разместить все эскадроны компактно, выездка же осуществлялась изредка и с полной осторожностью, дабы казенные кони ненароком не простудились и не заболели.
Помимо драгун в летучий корволант (Петр любил называть все на иностранный манер, и некоторые понятия успели прижиться) были включены две конные батареи и два казачьих полка. С казаками-то проблем не имелось. Они всегда были готовы и к бою, и к дальнему походу. Да и к безделью, если позволяла обстановка, – тоже.
Положенное в основу похода предположение было просто. Татары будут отбиты от Перекопа, в этом Меншиков не сомневался. Что им останется после этого? В набег по Малороссии они не пойдут. Когда наступает полоса неудач, людям становится не до наступательных действий. Да и смысл в добыче, которую некуда везти? Турки в любом случае далеко, и прорываться к ним обремененному ношей чересчур тяжело. Необремененному, в общем-то, тоже. До появления травы было далеко, до распутицы куда ближе, и оптимальным для орды было движение по кратчайшему маршруту.
Там, в некой точке, порядочно отдаленной от цели, Меншиков и хотел перехватить татар. Возможный перевес сил не страшил. Регулярное войско всегда сильнее импровизированных орд. Это когда-то давно тумены Чингисхана и Батыя славились четкой организацией и железной дисциплиной. За счет чего и одерживали бесконечные победы над самыми разными противниками. Теперь же ставшие крымскими татары давно представляли собой некую вольницу. Индивидуальная подготовка воинов была на высоте, только сражение – это не стычки отдельных воинов, а грамотные действия противоборствующих армий. Те самые, от которых крымские татары давно отвыкли. Лихие набеги крупных схваток не предусматривали. Налетел, затоптал, порубил, захватил добычу и ушел. Да и у противников раньше четкой организации не имелось.
