Войдя решительным шагом в кафе, она спустя несколько минут подошла к Джонатану, держа в каждой руке по чашке.
— Капуччино без сахара! — объявила она. — Осторожно, горячо! — Видя удивление Джонатана, она продолжила: — Чтобы изучить привычки другого человека, достаточно внимательно понаблюдать за его жизнью. — Она пододвинула ему чашку, свою поднесла к губам. — Какое красивое небо! В хорошую погоду город выглядит совсем по-другому.
— Отец говорил мне: если женщина разговаривает о погоде, это значит, что она хочет избежать других тем, — ответил Джонатан.
— А что говорила ваша мать?
— Что даже если это так, то указывать ей на это — последнее дело.
— Ваша мать была права!
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Клара широко улыбнулась.
— Вы, конечно, женаты! — выпалила она.
В этот самый момент в кафе влетел Питер. Поздоровавшись с Кларой, он без промедления обратился к Джонатану:
— Мне надо с тобой поговорить.
Клара взяла свою сумочку, внимательно посмотрела на Джонатана и сказала, что пойдёт отпирать галерею, они могут беседовать спокойно.
— Надеюсь, я не прервал важный разговор? — спросил Питер, беря чашку Клары.
— Почему такой встревоженный вид? — ответил Джонатан вопросом на вопрос.
— Я постоянно убеждаюсь: заставь дурака молиться — он лоб расшибёт! Мои английские партнёры передумали: теперь они твердят, что раз Рацкин написал большую часть своих картин в Англии, то торги ими следует проводить в Лондоне.
— Между прочим, Владимир был русским, а не англичанином!
— Спасибо, об этом я им уже напомнил.
— Что ты собираешься делать?
— Ты хотел спросить, что я уже сделал? Я заявил: эти торги должны происходить там, где проживает крупнейший эксперт по Рацкину.
— Неужели?
— Между прочим, этот крупнейший эксперт — ты, дубина!
— Мне нравится слышать это от тебя.
— Беда в том, что совет не возражает оплачивать твоё проживание в Лондоне столько времени, сколько ты сам сочтёшь необходимым.
— Как мило с их стороны!
— Чего ты наелся за завтраком? Ты отлично знаешь, что это невозможно!
— Почему же?
— Потому что через три недели у тебя в Бостоне свадьба, а мой аукцион состоится через два дня после неё. Эта галеристка вскружила тебе голову, старина! Я очень за тебя тревожусь.
— Они приняли этот довод?
— Они страшные консерваторы, их раздражает моя спешка. Они предпочитают дождаться нашего возвращения.
— А сам ты не думаешь, что так было бы лучше? Дополнительное время нам тоже не повредит.
— Я думаю, что ты уже двадцать лет таскаешь меня по своим докладам, что Рацкин достоин крупных торгов и что на июньских аукционах собираются крупнейшие коллекционеры.
— Тогда слушай, что думаю я. Первое: исключи тельными делают твои торги именно картины Владимира. Второе: ты боишься злых языков критики.
Третье: как твой лучший друг я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь.
Питер оглядел его с головы до ног.
— Завидное хладнокровие!
— Питер, давай говорить серьёзно. Если мне улыбнётся удача, если эта Последняя Картина приедет сегодня, мне потребуется на экспертизу много времени. А на мне висят ещё четыре отчёта.
— Если удача улыбнётся НАМ, мы устроим аукцион десятилетия. На этом я тебя оставляю. Постарайся сделать так, чтобы уже в понедельник мы подписали контракт с очаровательной молодой женщиной из галереи напротив. Если этот аукцион выскользнет у меня из рук, моей карьере придёт конец. Все мои надежды — только на тебя.
— Я постараюсь.
— Только смотри, не перестарайся! Напоминаю: я твой свидетель на свадьбе, ты случайно не забыл?
— Иногда ты становишься вульгарен, старик.
— Это точно. Но как мне нравится слышать это от тебя!
Питер похлопал друга по плечу и вышел из кафе. Джонатан дождался, пока он сядет в такси, и тоже встал из-за столика.
Остановившись на тротуаре, он стал наблюдать за Кларой через витрину. Она только что закончила устанавливать освещение над картиной, доставленной накануне. С озабоченным видом она спустилась со стремянки и пошла открывать ему дверь. Он ничего не сказал, только сверился с часами. До прибытия фургона оставалось совсем немного времени, и он не знал, куда деваться от нетерпения.
Все утро он провёл между четырьмя картинами. Каждые четверть часа он выглядывал на улицу. Клара, сидевшая за письменным столом, следила за ним краем глаза. Подойдя в очередной раз к окну, он задрал голову и сказал:
— Похоже, небо скоро затянется облаками.
— На мркчин правило тоже распространяется? — спросила Клара, отрываясь от работы.
— Какое правило?
— Насчёт разговоров о метеорологических условиях.
— Скорее всего… — смущённо согласился Джонатан.
— Вы заметили, что на улицах пусто? Сегодня в Англии выходной. Никто не работает — кроме нас. Тем более что это пятница, люди ещё накануне разъехались кто куда. Лондонцы обожают отдыхать за городом. Я сама уезжаю сегодня в свой загородный дом.
Джонатан молча глянул на Клару и, ничего не сказав, возобновил прерванное занятие. Наступил полдень, магазины на улице были закрыты. Джонатан встал и сообщил Кларе, что пойдёт в кафе напротив выпить кофе. Когда он уже стоял в дверях, она схватила со стула свой плащ и присоединилась к нему. На тротуаре она взяла его под руку.
— Не будьте так нетерпеливы. Этот вид вам совсем не идёт. У меня идея: я переменю свои планы.
Этот вечер я проведу в Лондоне. В темноте о погоде не поговоришь, к тому же я заранее узнала прогноз на уик-энд: в субботу дождь, в воскресенье солнце — или наоборот, здесь никогда не угадаешь. Эта тема уже исчерпана.
После кафе она оставила его работать в галерее одного.
Работа продвигалась медленно. Ближе к пяти часам позвонил Питер.
— Ну что? — спросил он нетерпеливо.
— Ничего! — хмуро отрезал Джонатан.
— То есть как ничего?
— Пишется, как слышится. Ничего нового.
— Черт!
— Всецело разделяю твоё мнение.
— Значит, все пропало… — пробормотал Питер.
— Не обязательно все. Никто не застрахован от хороших известий.
— Это интуиция или упрямая надежда? — спросил Питер.
— Наверное, то и другое.
— Этого я и опасался! Жду твоего звонка! — И Питер повесил трубку.
