Лимузин остановился. Летти посмотрела на толпы людей, красный ковер и армию папарацци. О ужас! Коллинз открыл заднюю дверцу, и Дариус вышел первым. В толпе за отгороженной красной ковровой дорожкой раздался рокот. Еще бы. Появился самый известный холостяк-миллиардер в Нью-Йорке. Вспышки камер осветили сгущающие сумерки. Дариус приветственно помахал рукой.
При виде фотографов у Летти затряслись ноги – она испугалась, что не сможет выйти из машины.
Дариус обернулся, протянул ей руку и вопросительно поднял бровь, видя, что она замешкалась.
Летти, дрожа, вышла из лимузина. Среди репортеров прокатился гул – кое-кто узнал ее.
И тут началось. Гул перерос в раскаты грома, беспрерывно вспыхивали и щелкали камеры, журналисты и светские блогеры начали кричать:
– Летисия Спенсер!
– Где вы были целых десять лет?
– Какие у вас ощущения после того, как ваш отец вышел из тюрьмы?
– Вам не стыдно перед жертвами вашего отца появляться на балу в бриллиантах?
– Вы и Дариус Кириллос вместе?
– Мистер Кириллос, зачем вам связываться с дочкой преступника, когда весь Нью-Йорк у ваших ног?
Дариус, не отвечая на крики репортеров, с надменным видом крепко сжимал руку Летти и вел ее по лестнице в великолепное здание из гранита в стиле боз-ар с внушительными колоннами. Летти смогла выдохнуть, лишь когда за ними закрылась широкая дверь. Дариус обнял ее, а она прижалась к нему.
– Все кончено, – сказал он и поправил ей выбившийся темный завиток. – Ничего страшного, правда?
– Ты думаешь, что все закончилось? – У Летти тряслись губы. – Все только начинается.
Он не успел ей ответить, потому что в вестибюль вслед за ними вошла немолодая седая дама, обвешанная драгоценностями. Увидев Дариуса, она заулыбалась, отошла от своего спутника – намного ее моложе – и заворковала:
– Дариус, как чудесно, что вы здесь! Спасибо еще раз за то, что согласились быть хозяином этого важного события. Хотя, думаю, здесь будет много разбитых сердец, когда увидят, что вы пришли в паре…
Матрона повернулась к Летти, и улыбка сошла с ее лица, сменившись ужасом и возмущением.
– Здравствуйте, миссис Александер, – робко произнесла Летти. – Возможно, вы не помните, но я училась в школе с вашей дочкой Поппи. Мы обе были дебютантками на…
– Замолчите. – Глаза дамы метали молнии. – Как вы смеете разговаривать со мной? – Посмотрев на Дариуса, она процедила сквозь зубы: – Вам известно, кто эта девушка и что она сделала?
Дариус холодно ответил:
– Конечно, я знаю, кто такая Летти. Мы дружим с детства. Относительно того, что она сделала… полагаю, вы перепутали Летти с ее отцом.
Дама испепеляла Летти взглядом.
– И вы имеете наглость прийти сюда! Ваш отец обокрал почти половину из присутствующих. – Затем с недоумением повернулась к Дариусу: – Вы сошли с ума, раз привели ее сюда. Послушайте моего совета – отделайтесь от Летисии Спенсер. Или обнаружите, что у вас вдруг не окажется ни гостей, ни благотворительных взносов. И ради чего? Чтобы уложить эту шлюшку в постель? – И выразительно взглянула на живот Летти. – Вероятно, вы уже это сделали?
У Летти загорелись щеки. Да, она и есть шлюха в этом облегающем розовом платье с глубоким вырезом. Под уничижительным взглядом светской матроны даже прекрасные туфли потеряли блеск и просто жали ноги.
– Лишь из сострадания к этим бедным приемным детишкам я не уйду прямо сейчас. – Дама удалилась, шелестя шелком и сверкая украшениями.
Летти стояла словно парализованная.
– Не слушай эту ведьму.
– Я ее не виню, – еле слышно ответила она. – Ее семья потеряла кучу денег. Десятки миллионов.
– Очевидно, этот урон не отразился на ее бриллиантах и пластических операциях. Забудь о ней. Пойдем.
Дариус положил руку Летти себе на запястье и направился с ней в зал с видом революционера, сопровождавшего французскую аристократку на гильотину.
Но ничего не помогло. Оставшийся вечер прошел так, как опасалась Летти. Каким же волшебным был день, и каким безрадостным оказался вечер!
Дариус не отпускал Летти от себя, здороваясь с гостями, каждый из которых внес тысячи долларов за посещение бала. Она чувствовала на себе враждебные взгляды, но никто не осмелился повести себя так открыто, как миссис Александер. Сливки нью-йоркского общества просто смотрели на нее с нескрываемым ужасом, словно у нее заразная и смертельная болезнь. А на Дариуса смотрели так, словно ждали, что он раскроет смысл своей шутки: почему он привел такую парию, как Летти Спенсер, на осенний бал, когда любая красавица Нью-Йорка с радостью составила бы ему пару?
Летти слышала шепот, чувствовала недоброжелательные взгляды, идя с Дариусом через толпу в зал. Когда он ненадолго ее оставил, чтобы принести напитки, она опустила глаза, стараясь сделаться незаметной. Если на нее не обратят внимания, то эти дикие животные не разорвут ее на части клыками и когтями.
Не получилось.
Три бывшие соученицы окружили ее… как вышибалы в баре.
– Ну и ну. – Худая девушка в дизайнерском платье хищно улыбалась. – Летисия Спенсер. Какая встреча. Правда, Кэролайн?
– Да, удивительно.
Летти помнила их, они учились на год старше. Сейчас они смотрели на нее холодно и враждебно. Но третья девушка стояла немного поодаль и молчала. Это была Поппи Александер, они с Летти вместе учились на втором курсе колледжа. Поппи явно было неловко.
И тут на нее посыпалось:
– Тебе здесь не место.
– Ты – позор общества.
– Будь у тебя хоть капля совести, ты вообще исчезла бы, а лучше – умерла.
Только Поппи ничего не говорила и стояла с несчастным видом. Летти даже стало ее жалко.
А насмешки продолжались:
– Ты, наверное, думаешь, что под руку с Дариусом Кириллосом ты недосягаема, но…
– Летти, вот ты где. – Сзади подошел Дариус. – Я принес тебе сок. – Повернувшись к дамам, он лучезарно им улыбнулся. – А, Огаста, Кэролайн. И Поппи Александер. Рад вас видеть.
– Привет, Дариус. – Они кисло улыбнулись и отошли, первые две бросали на Летти ядовитые взгляды, а Поппи – с виноватым видом и опустив голову.
– Все хорошо? – спросил Дариус.
– Да. Просто замечательно.
Самое плохое было впереди. После десяти часов наконец подали ужин. Летти умирала с голоду. Они с Дариусом сидели на почетном месте за главным столом, но под неприязненными взглядами четырех других пар она с трудом могла проглотить салат и омара с белым трюфельным соусом. Поток невысказанной ненависти налетал на нее подобно порывам горячего ветра со всех сторон. Ужин тянулся бесконечно. Дариус несколько раз начинал беседу, ему отвечали, но, как только он пытался вовлечь в разговор и Летти, моментально наступало молчание.
