— Диаметр второго круга составляет девяносто восемь метров, — сказала Кейра. — Он был размечен при помощи веревки, что по тем временам почти невероятно. Третье кольцо состоит из пятидесяти шести камер, названных «лунками Обри»
[16]
; все они устроены на равном расстоянии одна от другой. В них нашли древесный уголь и обугленные останки, и это позволяет сделать вывод, что эти камеры использовались для кремации. Что-то вроде места для совершения погребальных обрядов.
Я не мог прийти в себя от изумления:
— Откуда ты все это знаешь?
— Я же археолог, а не молочница, в противном случае я рассказала бы тебе, как из молока получается сыр.
— И твоя эрудиция охватывает все места раскопок в мире?
— Ну, Эдриен, это ведь все-таки Стоунхендж! Это проходят в школе.
— И ты помнишь все, чему тебя учили в школе?
— Нет, но то, что минуту назад прочла на табличке, помню хорошо. Кстати, она прямо за мной. Вот так, я тебя надула.
Мы пошли дальше, к центру монументального комплекса, и пересекли круг из синих камней. Позже я узнал, что первоначально он состоял из семидесяти пяти глыб голубоватого песчаника — из семидесяти пяти огромных камней, самый крупный из которых весил пятьдесят тонн. Из камней был собран гигантский остов, но как установили вертикальный опорный камень и как уложили перекрытия? В молчании мы любовались этим сказочным чудом. Солнце садилось за горизонт, испуская лучи, проходившие сквозь каменные портики. И вдруг дольмен, расположенный в самом центре, начал искриться. Длилось это всего мгновение, сияние было невероятное.
— Некоторые считают, что Стоунхендж построили друиды, — сказала Кейра.
Я вспомнил, что когда-то читал несколько статей в научно-популярных журналах. Стоунхендж разжигал любопытство во многих умах, по поводу его постройки выдвигалось множество разных теорий, от самых безумных до самых взвешенных. Но какая из них самая правдивая? И вот уже наступил двадцать первый век, то есть прошло около четырех тысяч восьмисот лет с того времени, как началась постройка этого памятника, сорок восемь веков с тех нор, как появились первые насыпи, — но никто так и не сумел объяснить, для чего предназначалось это сооружение. Зачем люди, жившие здесь в давние времена, вложили столько сил в эту постройку? Скольким из них пришлось ради нее пожертвовать жизнью?
— Некоторые полагают, что камни расставлены здесь для того, чтобы с их помощью производить астрономические расчеты. Расположение каменных глыб позволяло определить время зимнего и летнего солнцестояния.
— Как при помощи диска из Небры? — спросила Кейра.
— Да, как при помощи диска из Небры, только значительно больших размеров, — задумчиво ответил я.
Она стала пристально вглядываться в небо. В тот вечер звезды скрылись за тучами, с моря заходили сплошные дождевые облака. Она резко повернулась ко мне:
— Ты можешь повторить мне последние слова священника?
— Я только начал их забывать. Ты уверена, что хочешь вернуться к этой теме?
Она мне не ответила и правильно сделала: я только взглянул ей в лицо и сразу узнал особое, только ей присущее выражение упорства.
— Он говорил о спрятанных пирамидах, о другом тексте, о ком-то, кого не нужно будить… если мы поймем. Но что мы должны понять, я не знаю!
— Треугольники и пирамиды — они ведь похожи, разве не так? — воскликнула Кейра.
— С геометрической точки зрения — несомненно.
— Л о пирамидах разве не говорят, что они связаны со звездами?
— Конечно, что касается пирамид майя, то они говорят о храме Луны и храме Солнца. Ты же археолог, ты должна знать это лучше меня.
— Но пирамиды майя не спрятаны, они на виду, — медленно произнесла она.
— На свете много мест раскопок, которые — по праву или по ошибке — считаются астрономическими объектами. Может быть, Стоуихендж был чем-то вроде гигантского диска из Небры, но его форма вовсе не пирамидальная. Осталось всего-навсего узнать, где находятся те пирамиды, которые еще не найдены.
— Я смогу ответить на твой вопрос, когда люди перекопают все пустыни, когда изучат все непроходимые джунгли и исследуют дно океанов.
Небо пронзила яркая вспышка, а через несколько секунд прогремел гром.
— У тебя есть зонтик? — спросила Кейра.
— Нет.
— Тем лучше.
Мадрид
В конце дня в аэропорту Барахас приземлился частный самолет. Он встал на отведенное ему место на стоянке. Вакерс с непроницаемым видом первым спустился по трапу. Присоединившийся к нему в Риме Лоренцо шел следом, сэр Эштон появился последним. У выхода из зала для особо важных персон их ждал лимузин. Машина доставила их в центр города. Они вошли в одну из двух наклонных башен, именуемых «Воротами Европы».
Исабель Маркес — Мадрид — встретила их в просторном зале с плотно занавешенными окнами.
— Берлин и Бостон присоединятся к нам немного позже, а Москва и Рио должны появиться с минуты на минуту, они задержались из-за неблагоприятных погодных условий.
— Нас тоже изрядно болтало, — сообщил сэр Эштон.
Он подошел к консоли, где стоял поднос с прохладительными напитками, и налил себе полный стакан воды.
— Сколько нас сегодня будет?
— Если из-за надвигающейся грозы власти не распорядятся закрыть аэропорт, за этим столом нас соберется тринадцать.
— Итак, позавчера операция завершилась провалом, — констатировал Лоренцо, падая в кресло.
— Не совсем так, — возразил сэр Эштон, — этот священник, возможно, знал куда больше, чем мы предполагали.
— Как получилось, что ваш человек не попал в цель?
— Она находилась в двухстах метрах от него, и ему пришлось пользоваться тепловизором. Так что я могу сказать только одно: «Еггаге humanum est»
[17]
.
— Его неловкость привела к гибели служителя Церкви. Я нахожу, что ваша латинская шутка весьма неуместна. Полагаю, что те, в кого вы целились, теперь будут очень осторожны.
— Нам об этом ничего не известно, но мы сразу приняли меры и, ослабив узду, стали следить за ними издали.
— Скорее вам следовало бы признать, что вы потеряли их след.
Исабель Маркес встала между Лоренцо и сэром Эштоном.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы спорить, но чтобы выработать линию дальнейшего поведения, ведь у нас впереди нелегкий путь. Подождем, пока прибудут остальные, и постараемся работать слаженно. Нам предстоит принять несколько важных решений.
