– Симона, что ты ответила репортерам? – шепотом спросила она.
– Я сказала, что это лучшая новость, которую я услышала, и что я желаю вам счастья… Боже мой, что с тобой?
Ана проглотила тошнотворную желчь, подступившую к горлу. Она сделала невнятную попытку переубедить Симону и почувствовала, как кто-то схватил ее за запястье. Тепло поползло по руке, раскаляя до предела все чувства. Она потянула руку, но Бастьен сжал ее еще сильнее.
– Что здесь происходит? – В его голосе звучала сталь.
– Ничего, – перехватила инициативу Ана, прежде чем Симона успела сообщить нежелательные новости. – Я благодарила Симону за помощь. – Ана сверлила ее взглядом, пока та с открытым ртом рассматривала Бастьена.
– Паспорт мисс Дюваль у вас? – спросил он.
Порывшись в сумочке, Симона достала паспорт и передала Бастьену.
– Благодарю. На этом все.
– Я перезвоню тебе позже, – сказала Ана.
Симона кивнула и обняла ее.
– Держись за него, Ана. Он великолепен! – прошептала она взволнованно.
– Пошли! – раздраженно скомандовал Бастьен.
Поднимаясь по трапу, Ана остро осознавала, как неуместно ее короткое платье.
Войдя в салон, она в изумлении замерла. Ей приходилось летать на частных самолетах, но такую роскошь она видела впервые. Ярко-синее ковровое покрытие, кремовые кожаные кресла по обе стороны прохода, разделенные мраморными столиками, на которых стояли изысканные цветы и стильные лампы. Шторки иллюминаторов наполовину опущены. Одним словом, великолепная обстановка, дарящая ощущение непринужденного комфорта.
К ним подошла улыбающаяся стюардесса и, поприветствовав, помогла Ане избавиться от пиджака Бастьена. Удивительным образом Ана почувствовала, что ее обнажили как снаружи, так и внутри.
Бастьен проводил ее до кресла и занял место напротив, протянув свои длинные ноги по обе стороны от ее ног и лишив Ану тем самым свободы передвижения. Она сжала в руках сумочку, пытаясь хоть как-то защититься от него.
Ане захотелось пересесть, но она поняла, что это не поможет. До тех пор, пока Бастьен будет рядом, она не сможет укрыться от противоречивых эмоций, раздирающих ее. Его присутствие всегда производило такой эффект. Кроме того, нельзя позволить ему запугать ее.
Ана выглянула в иллюминатор, делая вид, что с интересом наблюдает за грузовиками, передвигающимися невдалеке. Однако вскоре они поднялись в воздух, в иллюминатор стали видны только облака, и у нее не было больше причин игнорировать Бастьена.
Набравшись храбрости, она взглянула на него. Бастьен смотрел на нее. На его коленях лежал закрытый портфель. Краснея, Ана задалась вопросом: как долго это продолжится?
– Я заставляю тебя нервничать? – поинтересовался он.
– Конечно нет, с чего ты взял? – Она попыталась рассмеяться.
– Ты какая-то напряженная. Не могу понять почему, – небрежно заметил Бастьен.
– Я не… мне не нравится, что ближайшие три недели я буду привязана к тебе.
– У каждого свой крест.
– Но тебе это тоже неприятно, так почему же ты поручился за меня? Почему не доверил это кому-нибудь из подчиненных?
– Чтобы возложить на них ответственность, если ты вздумаешь убежать?
Ана не понимала, почему его слова причинили ей боль.
– Бастьен, что я сделала? Почему у тебя столь низкое мнение обо мне?
– Думаю, мы оба знаем ответ.
Лицо Аны вспыхнуло.
– На яхте…
– На яхте ты попыталась соблазнить меня, чтобы я не уволил тебя.
– Я этого не делала… – пробормотала Ана, погружаясь в яркие воспоминания…
Она оборачивается и видит на палубе Бастьена, наблюдающего за ней. И каждая клеточка ее тела наполняется жизнью.
Мальчик, которого когда-то знала Ана, превратился в бесподобного мужчину, пленившего ее. Но очаровательная улыбка, которой она одарила его, вскоре исчезла, а настроение испортилось. Когда Бастьен подошел к ней, в его взгляде не было ничего радостного.
– Что ты здесь делаешь? – Он чеканил каждое слово. Его губы были невероятно чувственными. – Отвечай.
– Я работаю, точнее, буду работать, когда ты позволишь съемочной группе вернуться. Ты отослал их, потому что…
Не закончив фразу, Ана отвернулась, не в состоянии смотреть в его серебристые глаза, заставляющие ее дрожать, словно в лихорадке.
– Тебя не должны были утверждать.
– Ты все еще злишься на меня из-за прошлого?
– Нет. – Его ноздри раздулись. – Из-за того, что сюжет требует кого-то более консервативного, а не…
Бастьен держал паузу, оглядывая ее полуобнаженное тело. Ана ощутила возбуждение. Ей стало стыдно за такую реакцию, но она не доставила Бастьену удовольствия узнать, что он выбил ее из колеи.
Встав и приняв самую эффектную позу, она продолжила за него:
– …модель, которая будит в мужчинах желание искупать своих женщин в твоих бриллиантах? Ты не желаешь видеть модель, которая заставляет жен, любовниц и женщин, которые знают, чего хотят, со всех ног бежать в ближайший ювелирный магазин после просмотра рекламы? Прости, я думала, ты хочешь зарабатывать деньги, – усмехнулась Ана, но только ради самосохранения, потому что смесь обаяния, тихой насмешки и вожделения, которую она видела в глазах Бастьена, сбивала ее с толку. Впрочем, как и его ледяная улыбка.
– Я смотрю на бриллианты несколько иначе.
– Серьезно? – Наклон головы был многократно отрепетирован ею перед камерой. – Недавно я читала одно исследование. Наряду с натуральным шелком, самым привлекательным элементом своего туалета женщины называют бриллианты. Исходя из этого, тебе лучше сменить консервативное видение на более современное.
Бастьен приподнял бровь и медленно начал надвигаться на нее, пока она спиной не уперлась в ограждение. На палубе воцарилось молчание. Стоял знойный вечер, в небе сверкали звезды. От происходящего сердце Аны готово было выпрыгнуть из груди.
– Вы будете учить меня, как нужно работать, мисс Дюваль? – спросил Бастьен, упершись руками в ограждение по обе стороны от нее и внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Небольшой дружеский совет: привлекательность продается. Или ты не знал?
– Так ты эксперт в этом деле?
Ана, стараясь держать себя в руках, произнесла:
– Я эксперт в своем деле. Если у тебя нет четкого представления о целевой аудитории, лучше управляй банками и строй отели.
– Ты не перестаешь играть с огнем, моя маленькая.
– А ты не перестаешь смотреть на меня так, будто я заноза, от которой ты мечтаешь избавиться. Неужели тебе сложно хоть раз в жизни побыть милым?
