Его кровь забурлила. Но на этот раз он не стал останавливать внутренний порыв.
– Ты снова кусаешь губу. Тебя что-то тревожит.
– Ты приписываешь мне слишком много коварства, Бастьен. Поверь мне, я не такая.
– Слишком поздно. Я знаю, какой очаровательной и привлекательной ты можешь быть, когда это тебе нужно.
Ее пощечина была стремительной и жесткой. Щека Бастьена горела, однако он словно вернулся к жизни. В тот же миг его тело напряглось, охваченное страстным и неудержимым желанием. Не в силах сдержаться Бастьен прильнул губами к шее девушки.
– Нет! – Голос ее звучал твердо.
Он медленно поднял голову. Ее глаза казались глубокими озерами, наполненными болью. Его грудь сжали тиски. Ана пыталась что-то сказать, а он с упоением смотрел на ее влажный пухлый рот. Ее губы были соблазнительными, как зов русалки, которому невозможно противиться. Бастьен снова потянулся губами к ее шее.
– Нет, – повторила Ана, – я не зациклена на тебе.
Она говорила с такой убежденностью, что у него перехватило дыхание. Ему очень хотелось, чтобы она была зациклена на нем так же, как и он на ней. Ей удалось пробудить в нем непреодолимое желание.
Прошлой ночью Бастьен поймал себя на том, что тянется к телефону. Он набрал номер матери, но вовремя остановился. Именно Ана виновата в том, что он оказался отвергнутым, и этот факт должен его злить. Но что-то внутри его изменилось, и инстинкты, которые помогали в тяжелые времена, повели его другим путем. Он шел по нему нетвердыми шагами, но то был путь к надежде и вере.
– Что ты скрываешь от меня, Ана? Если хочешь, чтобы я помог тебе, говори все.
Он не мог дышать, дожидаясь ответа.
Она отвела глаза.
– Я… я размышляла, может ли моя мать быть причастна к наркотикам…
Бастьен осознал, как трудно ей признать это. Какая же она храбрая! Он обхватил ладонями ее лицо. Но теперь им руководила нежность, появившаяся ниоткуда.
– Почему ты думаешь, что это была она? – мягко спросил Бастьен.
– Ее уволили, – сказала она дрожащим голосом. – Лили может принять дозу, когда расстроена, но после вчерашнего разговора я не уверена…
– Я попрошу следователей проверить.
Она с тревогой взглянула на него:
– Что, если я ошибаюсь?
– Результаты расследования останутся в тайне.
Лицо Аны озарила улыбка, свет которой коснулся его души. И снова в груди что-то сжалось, но на этот раз сильнее.
Почва уходила у него из-под ног.
Бастьену хотелось забыть об осмотрительности, сжать ее в объятиях. Он жаждал еще раз ощутить вкус ее губ, прикоснуться к ее груди.
Ана заворожила его.
– Спасибо. Извини за пощечину, – сказала она с едва заметной улыбкой.
– Почему-то мне кажется, что ты совсем не это имеешь в виду.
Улыбка расцвела на ее лице.
– Может быть, потому, что ты слишком недоверчив?
– Возможно, но интуиция подсказывает мне, что ты представляешь для меня опасность, Ана Дюваль.
– Я не опасна.
Бастьен прижал ее к двери.
– Тогда почему я чувствую, что, если не возьму тебя, сойду с ума?
Ее щеки залил румянец.
– Ты?..
– Мне необходимо заняться с тобой любовью. Ты как лихорадка в моей крови. Я слышал, что, если ее не преодолеть, она может убить. И это делает тебя серьезной угрозой для моей жизни.
Ана не могла оторвать взгляд от лица Бастьена. Его слова опьяняли, и ей хотелось всецело отдаться опьянению.
Мысли ее смешались, и она была не в состоянии контролировать происходящее.
– Это неправда, – прошептала Ана.
– Правда. Ты у меня в голове, в моей крови…
Она не могла отрицать мощный посыл его тела.
Он хотел ее, и, как ни отрицай, она тоже хотела его невыносимо сильно.
И это было безумие в чистом виде…
Бастьен снова склонил голову.
«Один поцелуй, всего один поцелуй – и ты возьмешь себя в руки», – шептал ей внутренний голос.
Только это был не поцелуй, а скорее захват.
Бастьен овладел ртом и чувствами Аны. Он коснулся ее груди, и она застонала, ощущая нарастающую страсть. Ей было недостаточно того, что он делал. Она хотела большего. Она хотела, чтобы между ними не было никаких преград.
Бастьен, будто услышав ее молчаливый призыв, расстегнул блузку Аны. Сильные руки ласкали ее грудь, заставляя учащенно дышать. Кровь пульсировала под кожей, и она потеряла ощущение реальности.
Уверенная, что держит ситуацию под контролем, что может остановиться, несмотря ни на что, Ана переплела свой язык с его языком. Бастьен сжал талию девушки и приподнял ее. Его намерение было очевидно.
Ана хотела было возразить, но страсть, пожиравшая ее, сметала все на своем пути. Она была, как сильнейший наркотик, превосходящий даже героин, в употреблении которого ее обвиняли. Она чувствовала жар тела Бастьена. Его прикосновения и ласка разжигали огонь, рвавшийся наружу из самых глубин ее сущности.
Вдруг Ана словно пробудилась ото сна. Слезы защипали глаза, она с трудом дышала. Однако Бастьен продолжал целовать ее, он никак не мог насытиться ее губами.
– Прикасайся ко мне, – скомандовал он.
Ана повиновалась.
От ее ласк мускулы на его спине напряглись. Взволнованно и осторожно она гладила его мощные плечи, а потом добралась до затылка. Из его груди вырвался глубокий стон, наполняя ее удовольствием.
Ана притянула к себе его голову, чтобы насладиться последними каплями блаженства. Потому что скоро она должна будет остановиться…
Бастьен покусывал ее нижнюю губу, а пальцами сжимал затвердевшие соски. Она застонала. Низ живота наполнился огнем. В его серых глазах пылала едва сдерживаемая страсть. Он снял с нее бюстгальтер и коснулся соска губами.
Ана наблюдала за ним, и то, что она видела, было настолько эротично, что ее колени подогнулись.
Каждое движение его языка подталкивало ее к опасной пропасти. И когда она подумала, что приятнее быть уже не может, Бастьен выпрямился.
– Мне нужно видеть тебя.
Интуиция умоляла ее соблюдать осторожность.
– Нет…
– Да, – отрезал он.
У Аны пересохло во рту.
– Не могу. Послушай, ведь я тебе не нравлюсь!
– Это неправда.
Она рассмеялась и резко оттолкнула его:
– Не могу поверить! Ты меня оскорбляешь, а через секунду хочешь заняться со мной любовью.
