Он не мог взять в толк, что так расстроило Елену. Музыка? Сознание того, что вступила в фиктивный брак? Или это просто гормоны беременности так себя ведут?
Люка запустил пальцы в волосы и устремил взгляд в коридор. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как он непринужденно разговаривал с Еленой. До последней встречи в Париже он знал, как заставить ее улыбнуться или рассмеяться до слез, как утешить ее, когда у нее что-то не клеилось в работе.
Она до недавней поры была его лучшим другом. Но он нарушил основное правило дружбы – не спать вместе. С той незабываемой ночи он утратил способность непринужденно общаться с Еленой. И сегодняшний вечер не был исключением.
Люка в нерешительности остановился перед запертой дверью спальни.
Он по-прежнему понятия не имел, что сказать Елене. Извиниться? Но он не чувствовал себя виноватым.
Люка постучал в дверь.
– Елена?
Тишина.
– Елена, пожалуйста, поговори со мной.
Снова тишина. Он начал беспокоиться.
– Елена, я войду. – Люка нажал на дверную ручку, но дверь оказалась запертой. Неужели она ему не доверяет? Что между ними происходит?
– Елена, ты меня пугаешь. С тобой все в порядке?
– Все хорошо, – послышалось из-за двери.
Люка облегченно вздохнул.
– Открой дверь, нам нужно поговорить.
– Я не хочу разговаривать.
И что ему делать? Он не собирался сдаваться. Опершись о дверной косяк, Люка спокойно сказал:
– Ладно, я постою тут и подожду, пока ты мне не откроешь. Послушай, я только хотел сделать тебя сегодня счастливой. Я помню, как ты обронила фразу, что хотела бы рассказать всем о своей помолвке. Я подумал, что к свадьбе это тоже относится. Я хотел, чтобы у тебя остались приятные воспоминания об этом дне. Знаю, что не могу подарить тебе такую свадьбу, о которой ты мечтала, но я постарался, чтобы сегодняшний день не наводил на тебя тоску.
Как же тяжело ему давалась каждая фраза. Но Люка упорно продолжал:
– Наш брак построен не на любви, но мы столько лет были близкими друзьями, а это много значит. Веришь или нет, но я по-прежнему считаю тебя своим лучшим другом. Я знаю, что ты терпеть не можешь зеленый горошек, не выносишь фильмы ужасов, а твой любимый цвет – фиолетовый. И я так скучаю по своей подруге. Могу ли я надеяться, что она ко мне вернется?
Воцарилось тягостное молчание. Люка исчерпал запас красноречия.
Наконец щелкнул замок, и дверь открылась. В глазах Елены плескалась такая печаль, что у Люки заныло сердце. Это он во всем виноват.
Недолго думая он схватил ее в охапку. К его удивлению, Елена откликнулась, обняв его за шею, а голову положила ему на плечо.
Держа ее в объятиях, Люка ощутил спокойствие и умиротворение. Ему хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Сейчас им хорошо, а значит, и их ребенку тоже.
Когда они разняли объятия, он заметил на ее щеках дорожки от высохших слез, но промолчал. Он взял ее за руку, оказавшуюся ледяной. Люка подвел ее к кровати, и они сели. Елена бережно взяла с кровати небольшой листок бумаги.
– Что это? – спросил Люка.
– Это фото нашего ребенка, – тихо ответила она.
Люка ожидал чего угодно, но не такого ответа. Мысль о том, что он впервые увидит малыша, сильно взволновала его. Факт его существования становился реальным.
Люка снова ощутил себя в ловушке, стены давили. Он вскочил и нервно заходил взад-вперед. Он не чувствовал себя будущим отцом. Что с ним не так? Сначала он подвел семью, а сейчас отказывается от ребенка?
– Ты не хочешь на него посмотреть? – прервала его мятущиеся мысли Елена.
Он остановился рядом с Еленой, и она протянула ему черно-белый снимок. Он уставился на листок. Это его ребенок?
Люка прищурился, но увидел лишь что-то похожее на вытянутую каплю. Он растерялся.
– Что с тобой? – спросила Елена.
– Хм, что? – Он не знал, что сказать, чтобы не попасть впросак.
– Ты хмурился, когда рассматривал сонограмму. Если ты не хочешь иметь ничего общего с ребенком, так и скажи.
Люка покачал головой. Он не решился делиться с ней своими сомнениями относительно способности стать хорошим родителем.
– Я не вижу ребенка. Это просто…
– Продолжай. Скажи, что это капля. Я называю его мой маленький орешек. Это просто мешочек. На таком маленьком сроке ребенка не видно.
– О, – облегченно вздохнув, Люка уселся рядом с ней на кровать. – Я подумал, что совсем плохой и ничего не вижу.
– Расслабься, нам обоим предстоит еще многое узнать.
Елене было приятно осознавать, что теперь она не одна знает свою тайну.
– Прости меня за всю эту неразбериху со свадьбой и ужином.
Она посмотрела на него.
– Ты все сделал отлично. Просто все это нереально.
– Реальнее не бывает. Мы стали мужем и женой.
– Но мотив не тот, – сказала Елена. Люка было запротестовал, но она приложила палец к его губам, заставив его замолчать. – Ты любишь меня? Не как друга, а как женщину, без которой не можешь жить?
Люка не хотел ей лгать. Он никогда не позволял себе любить кого-то. Может, виной тому были бурные ссоры родителей, когда они думали, что дети их не слышат. Люка отчетливо помнил ту ночь, когда мир для него перевернулся. Ему было десять лет. Мать взяла его и малышку-сестру, и они уехали к дяде, маминому брату, на Миррачино. Он думал, что родители не помирятся. Но через какое-то время они все же вернулись к отцу в Галенсию. Люка так и не узнал, выходила ли его мать замуж по любви или из чувства долга.
А что, если он утратил веру в любовь после убийства матери? Тогда он понял, что жизнь может закончиться в секунду, к которой ты никогда не будешь готов. Он наблюдал, как его отец, которого он всегда считал сильным, ушел в себя и замкнулся, не обращая внимания на детей.
Если это и есть любовь, то Люка не хотел иметь с ней ничего общего.
– Нет. Я не люблю тебя, – тихо сказал он, пытаясь смягчить удар интонацией.
– Хорошо, – сказала Елена, пытаясь проглотить слезы.
– Вот уж не думал услышать от тебя такое, – удивился Люка. – Что же в этом хорошего?
– Почему нет? Один мужчина уже соврал мне. Ты, по крайней мере, со мной честен.
Люка помолчал, переваривая услышанное.
– Стало быть, ты не питаешь иллюзий относительно нас? – уточнил он.
– Я хочу только одного – чтобы нашему ребенку было хорошо, – ответила Елена.
– Согласен. Но раньше…
– Это все гормоны и сильное утомление.
