– Посторонних вон из управления.
Стоящие у дверей драконы нервно дернулись, но, прежде чем они успели приступить к удалению, новый Владыка подошел ко мне, галантно поклонился и протянул руку со словами:
– Нам здесь не рады, позвольте проводить вас, дорогая.
– Я сказал – посторонние! – отчеканил Главнокомандующий.
И вот тогда Владыка, явно пытаясь изобразить смертельную обиду, развернулся к брату и воскликнул:
– То есть посторонний здесь только я?!
– Ты всегда умел делать правильные выводы, – открывая папку с бумагами, подтвердил Главнокомандующий. После чего обратился ко мне: – Милада, если вам требуется ванная комната – от гобелена направо.
И он указал направление кончиком писчего пера.
Благодарно кивнув, я попыталась встать и… и как-то неожиданно едва не упала, но была поддержана драконьей магией, от чего тут же снова заболел низ живота, и я не сразу заметила, что Владыка тоже попытался мне помочь, но был отодвинут частью того же заклинания, что удерживало меня.
– Гаррат, – прозвучал раздраженный голос Главнокомандующего, – в моем присутствии девушке совершенно не требуется твоя помощь. Ты свободен. Милада, вам легче?
– Кажется, – неуверенно ответила я.
И отправилась в ванную комнату, осторожно ступая и продолжая ощущать магию, незримо опекавшую меня и не отступившую даже в ванной комнате, когда я плотно закрыла дверь.
* * *
Ванная оказалась темная, выполненная из черного, с золотистыми вкраплениями мрамора, и мрачность атмосферы не скрасил даже ярко вспыхнувший свет. Оглядевшись, я направилась к зеркалу и расположенной в его основании умывальной чаше, заполнившейся водой при моем приближении.
Всмотревшись в свое отражение, увидела, насколько красными, болезненно-воспаленными стали глаза. Словно я готовилась к сессии и не спала неделю… Один раз в моей ученической жизни такое уже было, и вот тогда глаза выглядели примерно так же – воспаленные, покрытые сеточкой лопнувших сосудиков, больные… И видок у меня сейчас был – краше в гроб кладут.
Тщательно умывшись, я пригладила растрепавшиеся волосы, с грустью заметила, что платье на коленях порвалось местами, видимо, не слишком удачно я рухнула тогда на дорогу, и даже не ощутила этого, так что пришлось еще и саднящие колени тоже вымыть.
Кое-как приведя себя в порядок, я покинула ванную комнату.
Осторожно открыв дверь, увидела, что Главнокомандующий остался в кабинете один, и неловко замерла на пороге.
– Да проходите уже, – устало сказал Черный дракон.
Нерешительно потоптавшись на месте, осторожно прошла в кабинет, остановилась напротив стола.
– В кресло, – последовал новый приказ.
Но ощущая и неловкость, и неуклюжесть, и какое-то напряжение в присутствии Главнокомандующего, я тихо спросила:
– А может, я уже пойду?
– Нет, вы сядете в кресло, – негромко, но жестко приказал дракон.
В кресло я практически рухнула. И, сжавшись, испуганно следила за Ирэнарном-Ррат-Эгиатаром, пока тот уверенно заполнял какие-то документы. Молча и абсолютно не глядя на меня. В его огромном мрачном кабинете царила сосредоточенная напряженная тишина, нарушаемая лишь легким поскрипыванием писчего пера… И так продолжалось довольно долго.
А затем Черный дракон неожиданно спросил:
– Госпожа Радович, вам известно об отношениях между мужчинами и женщинами? – И он поднял на меня внимательный взгляд.
И под этим взглядом темных серебристо-зеленых драконьих глаз, окончательно перепугавшись, я, заикаясь, ответила:
– Д-д-да…
Дракон кивнул и продолжил:
– Позвольте спросить: в каком контексте?
Что я могла на это ответить?!
– Мы изучали физиологию на первом курсе, я все сдала на «отлично», – прошептала, почему-то почувствовав себя так, словно весь этот раздел прогуляла и не присутствовала ни на одной лекции.
Черный дракон тяжело вздохнул, окинул меня мрачным взглядом и раздраженно продолжил:
– Хорошо, мы начнем издалека. Вам известно о действиях, процессах и эмоционально-физиологической составляющей отношений до непосредственно физического контакта пары?
Наверное, мои глаза стали как две медные монеты, как минимум по форме.
– Неизвестно? – как-то обреченно уточнил Главнокомандующий.
Отрицательно помотав головой, я едва слышно выдохнула:
– Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду.
Во взгляде Черного дракона промелькнула почти ненависть, но он сдержался и очень вежливо, четко и холодно произнес:
– Поцелуи, объятия, предварительные ласки.
Мои глаза стали еще больше. Глаза дракона, напротив, яростно сузились, после чего он добавил:
– И ответственность, которая ложится на девушку, настоявшую на весьма интимных мужских прикосновениях!
Вжавшись в кресло и не понимая, о чем речь, я начала с осторожного:
– П-п-простите…
– Я не склонен к прощению в принципе, – отрезал Главнокомандующий.
И я умолкла, боясь даже дышать толком.
Дракон же некоторое время сидел молча, глядя куда-то вдаль и постукивая кончиком пера по столу, а вот затем мрачно произнес:
– Госпожа Радович, вы помните, что произошло во время ритуала уничтожения серой гнили на Гаррате?
Очень боясь дать неправильный ответ, я практически прошептала:
– Вы спасли вашего старшего брата?
– Мы спасли моего старшего брата, – отрезал Ирэнарн-Ррат-Эгиатар.
Посмотрел на меня уже с нескрываемой яростью, вдохнул, выдохнул и процедил:
– Хор-р-рошо. Попытаемся привести вас к осознанию совершенного вами на более простом и понятном примере.
А что я совершила?
– Простите, но я… – начала было.
И получила жесткое:
– Молчать.
Черный дракон и сам помолчал, а затем, старательно подбирая слова, начал с вообще непонятно к чему здесь относящегося:
– Представьте, что вы заметили вспыхнувшую искру, госпожа Радович. Представили?
Растерянно промолчала, но Главнокомандующего это не остановило:
– Итак, искра. Вы заметили ее, но вместо того, чтобы пройти мимо, подложили сухих листьев. Вспыхнул огонек. Слабый. Дохлый совершенно. И вам бы уйти, но вы еще и веточек подложили! Сухих и легко воспламеняющихся! И теперь, госпожа Радович, мы имеем основательную проблему в виде пылающего костра, который уже готов воспламенить, к чертям, весь лес! И скажите мне, будьте так любезны, кто виновен в случившемся?
