Отец Дружин не шелохнулся.
– У меня есть ещё один долг, гость. Мои сородичи, асы, выведенные мной обратно в мир живых. Телесно они воплощены, но сущности их так и не вернулись…
Посланец какое-то время безмолвствовал, словно к чему-то прислушиваясь.
– Возвращение воплощённых из царства Демогоргона невозможно, – покачал он наконец головой. – Прости, великий бог, я знаю, ты не это желал бы услышать…
– Утверждали, что оттуда вообще невозможно вернуться, – невозмутимо отозвался Старый Хрофт. – Однако мне и дочери это удалось. Быть может, мне удастся и то, что ты называешь недостижимым.
– Но тогда ты не выполнишь данную клятву! – подобрался гость.
– Отнюдь. Поведай мне, где сейчас Хедин, Познавший Тьму? – властно потребовал О́дин. – Вам это известно?
– Нам известно всё, – последовал надменный ответ. – Собрав великое воинство из смертных и бессмертных, кого ему удалось обмануть, Познавший Тьму движется навстречу своему названому брату Ракоту Восставшему.
– Очень хорошо, – Отец Дружин с достоинством склонил голову. – Но Упорядоченное велико, а пути Новых Богов не ведает никто, кроме них самих. Как мне отыскать того, с кем мне предназначено сразиться? Где же именно должны встретиться Хедин и Ракот?
– Мы укажем тебе путь, – последовал немедленный ответ. – Нам многое открыто и многое ведомо.
– Неужто твой народ способен в единый миг окинуть взором всю вселенную, всё сущее от края до края? – Старый Хрофт поднял бровь. – Никому не дано было такого, даже Молодым Богам в пору их расцвета.
Посланец вскинул подбородок ещё выше, скрестил руки на груди.
– Нам многое открыто и многое ведомо, – повторил он.
– Скрытен коль гость,
Скуп на слова,
Тайну хранит,
Сам на битву зовя, –
Мудрый размыслит,
Взвесит неспешно,
Стоит ли браться
За кованый меч, –
с усмешкой отозвался хозяин Валгаллы. – Так пели скальды, когда эти чертоги были полны эйнхериев, героев, павших со славой. Мне кажется, в их висах крылось немало истины.
– Не всё можно открыть и ближайшему из ближних, – посланец Древних не сдавался.
– Есть свой закон у каждого. – Отец Дружин повёл плечом. – Но я запомню, гость.
– Твоё слово…
– Будет исполнено. – Старый Хрофт легко поднялся с трона. – Но у меня, как у хозяина Асгарда, есть долг и перед моими родичами. Из двух долгов я не откажусь ни от одного, но отдавать их стану по собственному разумению.
– Темны слова твои, великий О́дин. Мне недоступен их смысл.
– Я отправлюсь в поход. Но со мной пойдут и асы, моя родня. И не ранее, чем я исполню начальный обряд, что позволит их сущностям начать возвращение. Увы, это не свершится в один миг; но и оставить сородичей здесь, в пустом Асгарде я не могу.
– Неужели трижды прославленный О́дин станет уклоняться…
– Не зови меня трижды прославленным, гость, – нахмурился Старый Хрофт. – У меня много имён, но это – не моё. И с тем, кто его носил, не хочу иметь ничего общего. Даже случайно.
– Хорошо, хорошо, – посланник с трудом сдерживал раздражение. – Но сдвинься тогда с места, могучий Хрофт! Не сиди сиднем!
– Кто же собирается сидеть сиднем? – удивился Отец Дружин, вставая. – Идём, племянник. Пора начинать.
* * *
Фенрир трусил следом за Асом Воронов, а тот шагал себе упруго и молодо, словно и не было недавней битвы, а ожоги уже и вовсе не ощущались.
– Будь готов привести асов, – предупредил волка Отец Дружин.
– Буду готов, – откликнулся тот. – Дозволишь ли спросить, Ас Воронов?
– Куда делась вся дерзость, – вздохнул О́дин. – Дозволяю.
– Что мы должны сейчас сделать?
– Разве ты не слышал?
– Слышал, Великий. Но мне неведомо…
Тяжёлая длань в тех самых священных браслетах легла на плечо волку – даже уменьшенный колдовством, Фенрир в холке был ростом со Старого Хрофта.
– Мне тоже.
Волк мотнул мохнатой головой, воззрился на хозяина Асгарда.
– Как, Великий? – хрипло прорычал он, стараясь, чтобы получился шёпот. – Ты не ведаешь как?..
– Не ведаю, – кивнул О́дин. – Но когда-то я не знал и священных рун, Фенрир.
– Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзённый копьём,
посвящённый О́дину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых
[1], –
напомнил он волку.
Тот поёжился.
– А копьём обязательно, Великий?
Отец Дружин только усмехнулся.
– Увидишь.
Посланец Дальних следовал за ними в почтительном отдалении. Как и положено уважающему обычай гостю, он давал хозяевам указать путь.
Вот и широкий двор Асгарда, вот и новый Иггдрасиль. Бурлит вода в безымянном Источнике, у него нет красивого вместилища, он вырывался на свободу прямо из-под корней могучего древа, вырывался и вольно растекался окрест, находя дорогу меж каменных обломков.
Далеко его влага, однако, не уходила – оборачивалась лёгким, прозрачным туманом, истаивала, словно спеша слиться с великими потоками Упорядоченного.
Волк замер, глядя на текучую воду, чуть склонив голову.
– Великая мощь… – прохрипел он, оборачиваясь к Отцу Дружин. – Великая мощь и великий страх. Я зверь, я чую.
– Воин не жалуется на остроту своего меча, – отозвался Ас Воронов. – А гадающий – что руны стёрлись.
Фенрир прикусил язык.
– Великий О́дин, могу ли я помочь? – осведомился меж тем присоединившийся к ним посланец. – Или, напротив, могу ли я случайно помешать? Быть может, мне удалиться?
– Как пожелаешь, гость. – Старый Хрофт даже не повернулся. В руках у него вновь появилась та самая ветвь священного ясеня, послужившая оружием в схватке с Сигрлинн. – Смотри. Никому не повторить того, что я сотворю, ибо нет второго Хрофта в пределах Упорядоченного.
Он повёл сотканной из молний палицей над бурлящей водой Источника; жемчужные росчерки разрядов проскакивали меж ними один за другим. Вспенилось ещё сильнее, закружились водовороты, сгущался пар.
Волк вновь рыкнул, попятился, тревожно глядя на Отца Дружин. Тот молча и невозмутимо водил ветвью Иггдрасиля над Источником, молнии били всё чаще, ярость их нарастала.
