— У тебя есть ключи?
— Они в агентстве. Подожди, внутри есть ещё одна связка.
— Собираешься пройти сквозь стену?
Артур не ответил. Он направился к угловому окну и не задумываясь вынул из-под ставня клинышек. Ставень со скрипом открылся. Ещё чуть сдвинуть раму с места и приподнять её… Больше ничто не мешало Артуру проникнуть внутрь.
Маленький кабинет погружён в темноту, но Артур ориентировался в нём с закрытыми глазами. Детские воспоминания были живы, он знал наизусть каждый угол. Стараясь не поворачиваться, чтобы не увидеть кровать, он приблизился к шкафу, открыл дверцу и опустился на колени. Достаточно протянуть руку — и можно прикоснуться к чёрному кожаному чемоданчику, все ещё хранившему тайны Лили. Он отодвинул две защёлки, откинул крышку. Из чемоданчика по-прежнему пахло благовонием, которое Лили смешивала в большом графине жёлтого хрусталя с матовой серебряной пробкой. Но это было не единственное воспоминание о матери, от которого у него сжалось сердце.
Артур взял длинный ключ там, где оставил его в тот день, когда в последний раз запирал дом. То есть сразу после отъезда полицейского, забравшего Лорен в больничную палату, откуда Артур и Пол похитили её, чтобы спасти от запрограммированной смерти.
Артур вышел из кабинета. В коридоре он зажёг свет. Паркет скрипел под его ногами. Он вставил ключ в замочную скважину и повернул Пол вошёл в дом — С ума сойти! Магнум и Мак Гивер в одном доме!
Войдя в кухню, Артур отвернул вентиль газового баллона под раковиной и уселся за большой деревянный стол. Пол, наклонившись над газовой плитой, наблюдал, как на конфорке варится в итальянском кофейнике кофе. Чарующий аромат уже наполнял кухню. Пол взял с потемневшей деревянной полки две чашки и сел напротив друга.
— Сохрани эти стены и прогони из своей головы ту женщину, она и так натворила там бед.
— Не собираюсь опять начинать этот разговор!
— Я, что ли, сижу с похоронной миной, когда мы приглашаем поужинать два создания, о которых можно только мечтать? — не унимался Пол, разливавший обжигающую жидкость.
— Вот ты и мечтай!
— Пора навести в твоей жизни какой-то порядок! — возмущённо заявил Пол. — У тебя новая квартира, вдохновляющее тебя дело, гениальный партнёр, девушки, к которым пристаю я, слушают меня из вежливости, а сами спят и видят, чтобы ими заинтересовался ты.
— Ты о той, что пожирала тебя глазами?
— Я не об Онеге, а о второй! В общем, тебе пора поразвлечься.
— Я и так развлекаюсь, Пол. Может быть, не так, как ты, но все равно развлекаюсь, поверь. Лорен нет больше в моей жизни, но она — часть меня. И потом, я уже говорил тебе, что не запрещаю себе жить. Это первый наш вечер после моего возвращения, и мы уже, если я не путаю, ужинали не одни.
Пол как заведённый помешивал ложечкой в чашке.
— Ты не кладёшь себе в кофе сахар… — пробор мотал Артур, накрывая рукой руку друга.
Ночь была ясной, в кухне старого дома на берегу океана двое сообщников молча смотрели друг на друга.
— Стоит мне вспомнить эту немыслимую историю, которую мы пережили, как у меня появляется острое желание отхлестать тебя по щекам, чтобы ты окончательно очнулся, — говорил Пол. — Предположим, у тебя хватит глупости попытаться снова её увидеть. Что бы ты ей сказал? Когда ты рассказал мне о том, что с тобой приключилось, я заставил тебя сделать сканирование мозга… Это я-то, твой лучший друг! А она врач, если бы ты сказал ей правду, то она надела бы на тебя смирительный балахон, с капюшоном или без, не знаю! Ты совершил то, что был обязан совершить, я восхищаюсь тобой. Тебе хватило смелости защищать её до самого конца.
— Лучше мне лечь спать, я очень устал, — сказал Артур, вставая.
Он уже брёл по коридору, когда Пол окликнул его. Артур просунул голову в дверь.
— Я твой друг, ты знаешь это? — произнёс Пол.
— Да!
Артур вышел через заднюю дверь и обошёл дом. Задел плечом ржавые качели, огляделся. На веранде разошлись половицы; стены, хранившие следы летних ожогов и солёных зимних подтёков, заросший сад — всё было воплощением печали. Артур поёжился на свежевшем ветру. Он достал из кармана куртки конверт с письмом, которое начал в Париже — скамейка, площадь Фюрстенберг — дописал последнюю страницу и снова убрал в карман.
* * *
Ночной туман с океана дотянулся до города. У стойки «Парижского кафе», что напротив входа в отделение «неотложки», Лорен читала меню.
— Не пойму, что вы делаете в этот ночной час и моем баре, да ещё одна, — сказал хозяин, наливая ей содовую.
— Допустим, у меня передышка.
— Вечером клиентов было хоть отбавляй. Настоящий балет карет «скорой помощи»! — не унимался хозяин, протирая стаканы. — Спасти весь мир — дело хорошее, но вы бы лучше подумали об одной-единственной жизни — о собственной.
Лорен наклонилась к нему, как будто решилась на откровенность.
— Просветите меня: здесь только обо мне и болтают или вечером здесь ужинал доктор Фернстайн?
— Вон он сидит, — подтвердил хозяин кафе, указывая глазами в глубь зала.
Лорен слезла с табурета и нашла профессора за отгороженным столиком.
— Будете корчить такие гримасы, я вернусь за стойку и поужинаю там одна, — предупредила Лорен, ставя свой стакан на его стол.
— Чем болтать глупости, лучше садитесь.
— Ваши вчерашние внушения в присутствии пациента были излишни. Иногда вы обращаетесь со мной, как со своей внучкой.
— Вы мне не внучка, а хуже: я создал вас собственными руками. После аварии я сшил вас на живую нитку…
— Спасибо, профессор, что хотя бы вынули из моего черепа болты.
— У меня получилось лучше, чем у Франкенштейна, разве что с характером я промахнулся. Не желаете разделить трапезу старого эскулапа — оладьи и много кленового сиропа?
— В таком порядке — пожалуй.
— Сколько больных вы обработали за сегодняшнюю смену? — спросил Фернстайн, пододвигая ей тарелку.
— Добрую сотню, — доложила она, накалывая на вилку целую стопку оладий. — А вы почему здесь задержались? Вам-то ни к чему накапливать дежурства, чтобы побольше заработать.
— Похвальный задор для субботы, — заметил Фернстайн с набитым ртом.
За витриной видавшего виды заведения ужинали старый профессор-медик и его ученица — сообщники, наслаждавшиеся мгновением покоя под конец ночной смены. В стационарном отделении «неотложки» ещё несколько часов могли не замечать их отсутствия. Над улицей погасли раскачивающиеся фонари. В бледном небе занималась заря.
* * *
Артур задремал прямо на качелях. Вокруг разлилась нежность зарождающегося дня. Он открыл глаза и посмотрел на дом, который, казалось, мирно спал. Внизу океан лениво облизывал песок, заканчивая свою ночную работу. Пляж снова выглядел гладким, нетронутым. Артур встал и глубоко втянул свежий утренний воздух. Потом заторопился к крыльцу, пробежал по коридору, влетел на лестницу, забарабанил в дверь и ворвался, запыхавшийся, в комнату Пола.
