* * *
— Спит ангельским сном! — сказал Гранелли. Фернстайн ознакомился с отпечатками ядерномагнитного резонанса.
— Я боялся, что дело в этой не прооперированной маленькой аномалии, но она ни при чём. Небольшое кровоизлияние в мозг, мы поспешили с удалением дренажа. Отсюда повышение внутричерепного давления. Я сделаю отвод, и всё будет хорошо. Анестезия на один час.
— Охотно, коллега, — отозвался Гранелли, пребывавший в отменном настроении.
— Я надеялся, что в понедельник его можно будет выписать, но теперь придётся оставить его ещё как минимум на неделю. Это меня совершенно не устраивает! — ворчал Фернстайн, делая надрез.
— Почему же? — поинтересовался Гранелли, следя за параметрами жизнедеятельности на мониторах.
— У меня есть на то свои причины, — сказал старый профессор.
* * *
Натянуть джинсы оказалось нелёгким делом. В пуловере прямо на голое тело, с одной обутой ногой, Лорен закрыла за собой дверь квартиры. Лестница вдруг показалась ей крайне недружелюбной. На площадке второго этажа боль сделалась такой острой, что стоять стало невозможно, пришлось опуститься на ступеньки и сползти вниз. Она дохромала до машины и нажала кнопку на пульте дистанционного управления гаражными воротами. Старый «триумф» устремился под грозовым небом к Мемориальному госпиталю Сан-Франциско. При каждом переключении передач она испытывала умопомрачительную боль. Она опустила стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха.
* * *
«Сааб» Пола быстро ехал вниз по Калифорния-стрит. После ресторана они ещё не произнесли ни слова. Онега ласково погладила его бедро.
— Не волнуйся. Может быть, это не настолько серьёзно.
Пол ничего не ответил. Он свернул на Маркет-стрит и поехал вверх по двадцатой. Они ужинали на верхнем этаже небоскрёба «Бэнк оф Америка», когда у Пола зазвонил мобильный телефон. Медсестра сообщила, что состояние Артура Эшби ухудшилось, он не может сам дать разрешение на необходимую ему операцию. В регистрационной карте пациента были записаны координаты Пола, ему следовало немедленно приехать и подписать разрешение на хирургическое вмешательство. Он дал своё согласие по телефону и поспешно покинул вместе с Онегой ресторан. Теперь они мчались вдвоём в госпиталь.
* * *
«Триумф» остановился под козырьком «неотложки»; сотрудник охраны подошёл к дверце, чтобы предупредить женщину за рулём, что стоянка здесь запрещена. Лорен через силу объяснила, что она врач этой больницы, к тому же ранена. Сотрудник запросил по рации помощь, Лорен тем временем потеряла сознание.
* * *
Гранелли наклонился к контрольному монитору. Фернстайн заметил на лице анестезиолога выражение беспокойства.
— Что-то не так? — спросил хирург.
— Небольшая желудочковая аритмия, чем скорее вы закончите, тем лучше. Я предпочитаю как можно быстрее вывести его из наркоза.
— Делаю всё, что могу, дорогой коллега.
За стеклянной перегородкой стояла Бетти. Она договорилась, чтобы её заменили на несколько минут, и внимательно следила за происходящим в операционной. Она посмотрела на часы: Лорен должна была появиться с минуты на минуту.
* * *
Пол вошёл в зал «неотложки» и представился у стойки регистрации. Администратор попросила его подождать, старшая медсестра должна была скоро спуститься. Онега обняла его за талию и повела к креслу. Усадив его, она подошла к автомату и опустила в прорезь монету, выбрала чёрный кофе без сахара и вернулась к Полу с чашечкой в руке.
— Держи, — сказала она своим обворожительным, с хрипотцой, голосом, — ведь ты не успел выпить кофе в ресторане.
— Мне очень жаль, что вечер не удался, — грустно сказал Пол, поднимая голову.
— Жалеть не о чём, рыба была так себе.
— Правда? — тревожно спросил Пол.
— Нет, неправда. Зато мы проведём ночь вместе — не важно, что здесь. Пей, а то остынет.
— Надо же, это произошло в единственный день, когда я не смог его навестить!
Онега запустила пальцы в растрёпанные полосы Пола и бесконечно нежно погладила его по голове. Он смотрел на неё с видом ребёнка, забытого в толпе взрослых.
— Я не могу его потерять, кроме него, у меня никого нет.
Онега приняла удар безмолвно, села с ним рядом и крепко обняла.
— У нас есть одна песня, в ней поётся, что, пока о человеке думают, он не умирает. Так что думай о нём, а не о своём горе.
* * *
Доктор Стерн вошёл в бокс номер 2, подошёл к койке и взял листок поступления пациентки.
— Ваше лицо мне знакомо, — сказал он.
— Я здесь работаю, — объяснила Лорен.
— Да, но я-то здесь всего ничего, ещё в пятницу я был в Бостоне.
— Значит, мы никогда не виделись, я уже неделю нахожусь в вынужденном отгуле, сюда моя нога не ступала.
— Кстати, о ноге: она в неважном состоянии, как вы умудрились так пораниться?
— По глупости!
— А всё-таки?
— Наступила на бокал.
— А содержимое этого бокала находится в вашем желудке?
— В некотором роде.
— Заметно. Ваши анализы потрясающи, но, представьте, мне всё же удалось найти немного крови в вашем алкоголе.
— Не преувеличивайте, — сказала Лорен, пытаясь сесть, — я выпила всего несколько глотков бордо.
У неё закружилась голова, к горлу подступила тошнота, врач едва успел подставить ей тазик. Потом дал ей платок и бумагу и улыбнулся.
— Не уверен, дорогая коллега. Согласно данным лабораторных анализов, которые я держу перед собой, вы съели добрую половину крабов из залива и выпили целую бутылку каберне «совиньон». Смешать, эти сорта вина в один вечер — крайне неудачная затея. Красное с белым — взрывчатое сочетание! Что вы сказали?.. — пролепетала Лорен. Я-то ничего, а вот ваш желудок, наоборот, говорит, что…
Лорен упала на подушку и обхватила голову руками. Она не могла понять, что с ней творится.
Мне необходимо как можно быстрее выйти отсюда.
Сделаю всё возможное, — пообещал Стерн, — но сначала мне надо зашить вас и сделать вам противостолбнячную прививку. Предпочитаете местный наркоз или…
Лорен перебила его просьбой быстрее зашить ей рану. Молодой медик взял комплект для наложения швов и опустился рядом с ней на низкий табурет. Он накладывал третий шов, когда в бокс заглянула Бетти.
— С тобой-то что стряслось? — удивилась старшая я медсестра.
— Злоупотребление выпивкой, — ответил за Лорен Стерн.
— Ну и рана! — посочувствовала Бетти, взглянув на ногу, которую обрабатывал Стерн.
