Было бы смешно, если не факт — живой человек тихонечко превращался в мертвого. Нет, никто не говорит, что Таня его не любила. Отнюдь. Если он заболевал, то купался в курином бульоне и антибиотиках. Если изнашивал костюм, то все выходные огнем и мечом перепахивались правильные бутики. Более того — Игоря иногда даже ласково гладили за ухом.
Но случилась неприятность. Несмотря на тотальное безволие и домашний арест, Игорь увлекся. В это сложно поверить, но в девушку, которая его подвезла. Сделав из мужа турнепс, жена перестала думать о возможных рисках и выключила сигнализацию. Влюбленность перешла в любовь, и Игорь, набравшись смелости, начал задумываться о разводе. Стоит ли говорить, что мужества сказать все в лицо у него не было. Игорь решил поступить по обычной мужской парадигме: взять измором и сделать все, чтобы жена сама его бросила.
Началось все с мелкого саботажа. Он совершил неслыханное. Сообщил, что встретился с друзьями, и выпьет. Если называть вещи своими именами, то мужик в тот вечер нажрался до полного отказа всех систем. Пришел в три, перебудил весь дом и свалился в гостиной. Утром начался террор. Но где-то глубоко внутри человека, состоящего только из клетчатки и дистиллированной воды, синтезировался вдруг белок отваги. Да, он был в чем-то искусственный, но работал как настоящий. Игорь хотел, чтобы жена указала ему на дверь, он ее даже провоцировал, а значит, был к этому готов.
И вот что удивительно. Жена в этот раз не стала давить на газ. Закончила скандал равнодушным «да хоть упейся с ними» и уехала по каким-то важным делам. Игорь был рад неожиданной индульгенции, и чуть не забыл, ради чего он все затеял. К разводу муж не приблизился.
Он поднял ставки и сообщил, что поедет на детские каникулы с дочкой кататься на лыжах. Сначала в квартире повис столп цианистого калия. Затем ураган «Татьяна» стер с лица земли полгорода, но Игорь внутри себя знал, что в этот раз тем, кто пойдет до конца, будет он. Ему, собственно, и нужен был этот конец. За сантиметр до пропасти жена остановилась. А вот дальше начались чудеса. Войска неприятеля сдавали деревню за деревней. В финале каждой разборки возникал только один вопрос, паривший над линией фронта:
«Ты готов из-за этого развестись?» — молчали Танины нейроны.
«Да, готов», — молчали в ответ Игоря.
В ситуации обычной семейной ссоры такой подход звучит глупо, инфантильно, но…
Женский радар всегда считывает эту мужскую позицию. Особенно, если человек в нее верит, а тем более, если женщина где-то глубоко внутри себя понимает ее обоснованность. Себя же не обманешь.
За месяц Игорь стал гибридом Маркиза де Сада и Александра Македонского в отдельно взятой семье. Ну скорее — мог бы стать. Неожиданно оказалось, что жена более чем вменяемый и терпимый человек. Было понятно, что у нее есть своя черта, за которую она не отступит, но она находилась там, где и должна находиться у мудрой женщины с нормальным чувством собственного достоинства. Отмечу, что Игорь, как человек воспитанный, ее не переходил. Весь в губной помаде домой не возвращался, в хамство и унижения не сваливался. Он понимал, где проходит эта разумная граница дозволенного в жизни двух уважающих друг друга людей. Он понимал это сам.
Впервые за восемь лет брака все стало хорошо. Только ему было очень и очень грустно, а точнее, больно и в чем-то даже обидно. Восемь лет. Как все бездарно и как все до предела предсказуемо.
Да, он изменил правила игры, но было поздно, и он уже сильнее любил другого человека. Та, другая, один раз, кстати, попыталась что-то сказать насчет встречи Игоря со своими детьми. Добрый и мягкий по своей природе Игорь вспомнил, как это быть готовым иди до конца, если знаешь, что ты прав, и просто тихо промолчал, но так, что слышно было на весь город:
«Ты готова из-за этого со мной расстаться? Я вижу, что нет, а я да».
Он разучился любить абсолютно. Его научили, если быть до конца точным. Может, и к лучшему, может — нет.
Имена изменены. Суть — нет.
Утренний «секс»
2012 год. Зима. Мой приятель Коля очнулся в лондонской гостинице после катастрофического запоя. Детали вечера он представлял смутно. Сам вечер был. Это он знал доподлинно, так как если наступило утро, значит была ночь, а перед ночью обязательно бывает вечер. Но, кроме этого, он не мог вспомнить почти ничего. Да, начали пить еще в офисе, а потом кто-то достал памятестирающий девайс из «Man In Black». Надо сказать, еще в студенчестве Коля удивлял товарищей по счастью. Один раз он в пьяном беспамятстве доплыл от Кронштадта (где были военные сборы у наших друзей с первого медицинского) до какого-то форта рядом, там заснул, а утром пришел в ужас от предстоящего заплыва назад. В общем пить он умел, а жить пьяным — нет. Но вернемся в Лондон.
Коле было очень плохо, ему снилась пустыня Сахара, через которую течет река из рассола, но он никак не может до нее дойти. Проснулся он как раз, когда начал погружаться в спасительную жидкость с головой. В реальности рассола не было, а Сахара была. На столе стояла бутылка с водой, но до нее пришлось бы полдня ползти, а тело Колю не слушалось. Глаза моргали по очереди, и иногда веки зависали как у сломавшихся Барби. Дышать не хотелось, особенно выдыхать. Неожиданно рядом с подушкой прогремел взрыв. Сработал будильник на телефоне.
«Сегодня суббота, зачем я будильник поставил?!»
В голове что-то булькнуло, веки синхронизировались, дыхание нашло опору и вдруг все остановилось: «Катя же сейчас приедет!»
Мой товарищ жил в командировках и периодически к нему в разные города наведывалась жена, чтобы захватить выходные и вместе потусить. В принципе удивить Катю уже ничем было нельзя, но не привести себя в санитарно-приемлемый вид аристократичный Коля не мог. Он уже собрался встать, как вдруг ощутил холод в животе от неопознанного тепла рядом. В кровати был кто-то еще.
Коля замер и решил не оборачиваться: «Нет, нет, нет, я не мог кого-то притащить, зная о приезде Кати, я же сейчас ничего не помню, но ночью-то я соображал».
Мораль моего товарища прогибается под изменчивый мир, но вот воспитание — никогда.
По Колиным расчетам, у него было минут двадцать — убрать девушку из номера. Параллельно он пытался вспомнить, кто бы это мог быть. Свои? Ну, теоретически, да. Двое из лондонского офиса его банка еще днем заявляли, что сегодня уйдут в разнос. Официантка из русского ресторана? Менее вероятно, но возможно. Они зашли туда на ужин всей компанией, и это он помнил. Он мог позвонить после ее смены. Усилием воли Коля заставил себя вспомнить, как попал в гостиницу. Все кричали, он с кем-то целовался, а вот с кем он зашел в сам отель, нейроны не рисовали.
Неожиданно раздался стук в дверь.
Коля решил спрятаться под одеяло и вообще оттуда не выходить никогда. Ему стало очень страшно, как и любому мужчине, которому светит роль заслуженной скотины. Он живо представил себе, как Катя дает ему по лицу, как кричит: «Я ж просила делать все так, чтобы я ничего не знала».
