Хэ Юйфэнь, выслушав его, тоже вздохнула:
— Братишка, если так, то советую тебе бросить свою затею.
— Почему?
— Если ты до чего-то и докопаешься, это не поможет тебе разогнать тоску.
— Как это понимать? — спросил Ню Айго.
— Ведь сразу видно, что твои личные проблемы куда глубже тех, которые ты пытаешься решить, копаясь в прошлом.
Сердце Ню Айго гулко стукнуло; ему показалось, что Хэ Юйфэнь попала в точку. Самому не всегда можно оценить, насколько велики личные проблемы. Прежде чем разойтись спать, Ню Айго и Хэ Юйфэнь проговорили до глубокой ночи. Потом Ню Айго вымыл ноги, улегся в постель и долго ворочался, не в силах уснуть. Наконец он услышал, как стоявшие в гостиной напольные часы пробили три часа ночи, а он все еще не спал. Потом до него донесся храп Хэ Юйфэнь и ее маленькой дочки. Тогда Ню Айго набросил на себя одежду и вышел во двор. Посреди двора росла огромная софора, Ню Айго взял скамейку и уселся под сенью дерева. Опустив голову, он какое-то время думал о своей жизни, потом вдруг поднял голову и увидел на небе огромный полумесяц; тот уставился прямо на него. И хотя это был всего лишь полумесяц, своим светом он угнетал не меньше, чем полная луна. Легкий ветерок шуршал листьями и задавал ритм танцу теней под его ногами. Вдруг Ню Айго вспомнил, как восемь месяцев назад он точно так же сидел под еще более яркой луной в Ботоу, в провинции Хэбэй, у ресторана «Страна лакомств Лао Ли». В тот день Ню Айго возил партию доуфу из Цанчжоу в Дэчжоу, а на обратном пути у него сломался радиатор, и он сделал остановку у «Страны лакомств Лао Ли». Там во дворе тоже росла большая софора. Именно в ту ночь Ню Айго сблизился с Чжан Чухун. Позже отношения между ними становились еще теплее и крепче. Они могли разговаривать друг с другом ночи напролет, при этом им не хотелось ни спать, ни отдыхать, ни даже есть. А потом в один прекрасный день, когда они лежали на кровати, Чжан Чухун обняла Ню Айго и попросила увезти ее куда-нибудь из Ботоу. С Ню Айго в тот момент что-то произошло, и он, не узнавая сам себя, безо всяких согласился. Довольная Чжан Чухун прижалась к нему еще крепче и сказала:
— Раз так, я открою тебе одну тайну.
— Какую? — спросил Ню Айго.
— Потом скажу, — ответила Чжан Чухун.
Но потом Ню Айго прислушался к словам Цуй Лифаня, директора цанчжоуской фабрики по производству доуфу «Белоснежная рыба», и испугался серьезных разборок, а также того, что ему будет не по силам устроить побег с Чжан Чухун. После у него заболела мать, и он сбежал домой в провинцию Шаньси в Циньюань. С момента того разговора минуло семь месяцев. И за все это время Ню Айго так и не собрался с духом взять и заново хорошенько все обдумать. А сейчас он был так взволнован, что ему вдруг показалось, что тайна, о которой заикнулась Чжан Чухун, была не менее важной, чем слова, оставленные перед смертью У Моси для своей дочери Цяолин. Чтобы узнать предсмертные слова У Моси, следовало отправиться в Гуандун, причем не было никакой гарантии, что эта поездка помогла бы Ню Айго избавиться от депрессии. Вместе с тем тайна Чжан Чухун вполне могла осчастливить Ню Айго. Если бы минуту назад Ню Айго не посетили эти мысли, он отправился бы в Гуандун на поиски предсмертной фразы У Моси. Однако теперь Ню Айго решил отправиться на поиски Чжан Чухун. Семь месяцев назад он ее бросил, а долгие мытарства из Циньюаня в Хуасянь, из Хуасяня в Яньцзинь, из Яньцзиня в Сяньян его в конец измотали. Но удивительное дело — в нем вдруг проснулась смелость. Проблема, решение которой семь месяцев назад казалось выше его сил, сейчас вдруг перестала казаться проблемой. Как говорится, клин клином вышибают. Осмелевший Ню Айго превратился в Лао Шана, который увез с собой Пан Лина.
На следующее утро Ню Айго зашел в мелочную лавку у входа в переулок, где жила семья Ло Аньцзяна, и оттуда позвонил в «Страну лакомств Лао Ли», что находилась в провинции Хэбэй в Ботоу. Ему ответил хриплый голос; Ню Айго понял, что вместо хозяина ресторана Ли Куня трубку, скорее всего, взял один из его поваров. Набравшись храбрости, Ню Айго спросил:
— Чжан Чухун на месте?
— Ее нет.
— Она вышла куда-то за покупками или уехала на несколько дней?
— Она уже полгода как уехала.
Ню Айго удивился, но, насмелившись, решил продолжить расспросы:
— А Ли Кунь?
— Его нет.
— А где он?
— Не знаю.
Тут в голову Ню Айго закрались подозрения, и он спросил:
— Это ресторан «Страна лакомств Лао Ли»?
— Раньше был ресторан, теперь — нет.
— А что это теперь?
— Автомастерская Лао Ма.
Ню Айго положил трубку: он понял, что многое за это время изменилось. Значит, трубку взял никакой не повар. Ню Айго немного подумал и, решив не сдаваться, позвонил на мобильник Чжан Чухун — ее номер он всегда хранил в своем сердце. Но последние семь месяцев он избегал на него звонить, а также боялся, что с этого номера позвонят ему. Но сейчас он был настолько взбудоражен и решителен, что набрал номер, даже не задумавшись. Сердце его колотилось как сумасшедшее. Однако голос в трубке сообщил, что обслуживание абонента прекращено. Не дозвонившись ни по одному из номеров, Ню Айго, пребывая в неведении, заволновался еще больше. Тогда он вернулся в дом Ло Аньцзяна попрощаться с Хэ Юйфэнь, чтобы потом отправиться в Ботоу. Поспешный отъезд Ню Айго удивил Хэ Юйфэнь, она поинтересовалась, куда он собрался. Ню Айго, вместо того чтобы сказать про Ботоу, сказал, что возвращается домой в провинцию Шаньси, в Циньюань. Хэ Юйфэнь в ответ облегченно вздохнула и спросила:
— Я знаю, что ночью тебе не спалось. Скучал по ребенку?
Ню Айго кивнул и, собрав вещи, поспешил откланяться. Тут Хэ Юйфэнь сказала:
— Братишка, ничего другого у меня нет, поэтому я дам тебе в дорогу одно напутствие.
— Какое? — спросил Ню Айго.
— Нужно жить не вчерашним, а завтрашним днем. Если бы я не поняла этой истины, то не дожила бы до сегодняшних дней.
Точно так же когда-то говорила мать Ню Айго Цао Цинъэ. Ню Айго кивнул, попрощался и отправился на вокзал. Из Сяньяна он на поезде добрался до Шицзячжуана, а там пересел на автобус до Ботоу. Когда он доехал до «Страны лакомств Лао Ли», был уже вечер третьего дня. Ресторана, что стоял тут семь месяцев назад, как не бывало: на месте прежде чистого дворика теперь была автомастерская, поэтому на земле повсюду виднелись пятна масла и автозапчасти. Раньше здесь приятно пахло едой, а теперь воняло бензином и машинным маслом. Хозяином автомастерской оказался некто Лао Ма — толстяк с квадратной головой лет за сорок. Несмотря на то что на дворе уже стояла осень, он ходил с голым торсом. На его безволосой груди красовалась татуировка панды. Другие выкалывали себе драконов, тигров и леопардов с открытыми пастями, а вот он предпочел панду, жующую бамбук. Это весьма позабавило Ню Айго. Лао Ма держал маленькую обезьянку. Когда Ню Айго зашел во двор мастерской, все рабочие занимались делом, а Лао Ма стоял под софорой и, щелкая хлыстом, учил обезьянку кувыркаться. Рядом с худющей обезьянкой фигура Лао Ма выглядела еще более дородной. Поскольку Ню Айго не знал, в каких отношениях состоял Лао Ма с Ли Кунем из ресторана «Страна лакомств Лао Ли», он не рискнул раскрыть истинную причину своего приезда. Он лишь сказал, что семь месяцев назад здесь подрабатывал и теперь приехал за деньгами, которые ему якобы задолжал Ли Кунь. Лао Ма мельком взглянул на Ню Айго и, отвернувшись к обезьянке, бросил:
