Только не это!
— Дан! — жалобно позвала я.
Обернулась и гневно уставилась на фейри, который с трудом сдерживал смех. Сдался, расхохотался, запрокидывая голову.
— Обижусь, — пригрозила я.
У меня тут топоры летают, а ему… весело!
— Не сердись, мотылек, — улыбнулся Даниэль. — Просто я представил, как ты с таким оружием в Академии Клевера на моих парах работаешь. Занятия ведь делятся на две части. Первая — с магическим оружием, вторая — точно с таким же, но настоящим.
— То есть я…
— Да.
— И ничего нельзя сделать?
Перспектива использовать в качестве оружия топор напрягала.
— Я могу научить тебя владеть мечом, к примеру. Или показать, как стрелять из лука. Но боюсь, идеальным оружием будет все же боевой топор.
— Дан…
Я жалобно всхлипнула.
— Расстроилась? Не стоит…
— Да я же не дровосек! И не стрелец времен Ивана Грозного!
— Стрелец — это воин?
— Да. У них были как раз… как их… бердыши. Топор такой с длинной рукояткой, — пояснила я на всякий случай, с трудом вспомнив нужное слово.
— Ты справишься, Инга, — твердо сказал Дан. — И ищи в этом оружии плюсы.
— Это какие же?
— Ты можешь топор метать, а можешь вступить в схватку на близком расстоянии.
— Какая схватка?
Тут же вспомнила и о том, что произошло в саду, когда мы были в Кварисе, и о похищенном из Академии Клевера фолианте.
— Только захват у тебя неправильный, — спокойно заметил Дан. — Завтра покажу, как лучше метать. Ты прилагаешь слишком много усилий.
— А ты что, умеешь сражаться топором? — поразилась я.
— Инга, как думаешь, сколько мне лет?
Я нахмурилась.
— Много?
Дан фыркнул.
— По вашим людским меркам — да. По нашим — нет.
— И сколько же тебе лет? — поинтересовалась я, не утерпев.
— Если брать год за десять… Почти тридцать.
Я произвела в уме несложные подсчеты, нервно сглотнула.
— Так что у меня было время изучить разные виды оружия.
— А то самое, идеальное, какое?
— Меч, — отозвался Дан, улыбаясь. — А теперь пошли собираться на бал. Иначе опоздаем. А гномы ужасно пунктуальны! И порой занудливы.
Фейри поморщился, подхватил меня на руки и под мой визг потащил наверх, в спальню. Я только и увидела, как шарахнулась от нас экономка, а уже оказалась в комнате.
— Даю тебе полчаса, чтобы вымыться и переодеться.
— А что потом? — улыбнулась я.
— Будем косы плести.
Я застонала. Но зная, что Дан не отступит, а спорить с ним бесполезно, пошла в ванную.
Спустя время, понежившись в воде, отправилась рассматривать платье.
Оно было сшито из белого кружева, легкого и приятного на ощупь. Длиной в пол, с небольшим вырезом впереди и глубоким — на спине. И безумно мне шло. Делало талию тонкой, подчеркивало грудь, придавало фигуре изящество. Я так залюбовалась на себя в зеркале, что не услышала, как в комнату вошел Даниэль. Оказался рядом, положил на стол коробку, опустил на пол туфли. И все это — молча.
— Садись, иначе опоздаем.
И голос какой-то хриплый. Простыл, что ли?
Я послушно села на стул, рассматривая в отражении зеркала мужчину, который сейчас напоминал принца из сказки. Белоснежные волосы, частично собранные в хвост, скрепленные темно-зеленой атласной лентой, сверкали, как снег на солнце. Изумрудные глаза казались ярче, чем обычно. И смотреть в них страшно. Утонешь, пропадешь, сгинешь навеки… А я все равно смотрю, наблюдая, как ладони Даниэля перебирают мои волосы. Сегодня вечером фейри переоделся в белоснежный костюм, украшенный изумрудами. И мне отчаянно хотелось запереть его в комнате и никуда не пускать. Глупое желание!
Дан тем временем заплел мне объемную косу, украсив ее белыми цветами, которые непонятно откуда взялись в этом доме среди горной зимы. Потом опустился на корточки, надел на мои ноги туфли, заставив сердце едва не выскочить из груди от этих простых прикосновений. Затем открыл коробку, что раньше поставил перед зеркалом. В ней предсказуемо лежало, переливаясь на черном бархате, изумрудное колье. Обвил им мою шею, странно сверкая глазами.
— Плащ внизу. Карета уже ждет, — сказал Дан, исчезая и не давая мне возможности спросить, не простыл ли он.
Я покачала головой и спустилась. Под восторженные отзывы экономки о моем внешнем виде закуталась в плащ. Когда появился Дан, мы сели в карету и тронулись в путь. Ехали молча, смотря в разные окна. Чувствуя, что Дан почему-то опять не в настроении, я не хотела первой начинать разговор. Сказывалась и усталость после сегодняшнего дня.
Вскоре мы были уже возле освещенного разноцветными огнями огромного особняка. Дан помог выйти из кареты, повел к дому. Оставив внизу верхнюю одежду, мы прошли в зал, где меня быстро представили мэру города и его жене. Приятная пара средних лет, одетая в белые костюмы, украшенные синими лентами. Их имен я, увы, не запомнила. Слишком вычурные и странные. Пока Дан разговаривал с хозяевами особняка, рассыпаясь в любезностях, я рассматривала обстановку. Светлые стены, украшенные резьбой с изображением роз, огромные столы, накрытые разными ароматными блюдами, снующие туда-сюда слуги с подносами, на которых находятся бокалы с напитками…
А гости… Дан говорил, что традиционный наряд на балу Первой Метели — белый, но дамы казались украшенными новогодними елками. На платьях пестрели яркие вышивки, разноцветные вставки, сверкали драгоценные камни. У меня даже в глазах зарябило! Я в своем изысканном белом платье со сменными зелеными рукавами и единственным украшением — ожерельем из изумрудов — казалась мотыльком среди пестрой толпы бабочек, которые оценивающе смотрели на меня со всех сторон. Смотрели и не понимали, почему Дан выбрал меня.
Поприветствовав еще нескольких гостей, мы с Даниэлем подошли к столам с едой, перекусили. И галантность фейри, его забота были в этот момент приятны. А еще жутко хотелось оглянуться и гордо улыбнуться всем дамам, которые хищно смотрели на мужчину рядом со мной.
— Потанцуем? — предложил Дан.
— Если бы я умела…
— Научу, — отмахнулся фейри, увлекая меня на танцевальную площадку.
Сколько раз я читала в романах, как мужчина трепетно кладет руку девушке на талию, кружит ее в вальсе, а мир исчезает, замирает для них двоих! И всегда не верила, что такое может быть. Особенно со мной.
Но было. Сейчас. В это мгновение. Жаркие руки Дана на моей талии, полыхающие изумрудные глаза, чуть насмешливая улыбка. И музыка… Слышала ли я ее? Дыхание мужчины, стук собственного сердца, шелест белоснежного платья. Это все и стало моей музыкой. И я взлетала, как птица в небеса, подхваченная руками Дана. И даже то, что я раз семь наступила ему на ноги, не играло роли. Это же от избытка чувств.
