Когда я беседовал с бригадиром этих мобильных обходчиков, подошёл начальник санитарного поезда. Он встал скромно в сторонке, чтобы не мешать великому князю общаться с народом. А я когда обернулся, то заметил его и, тут же потеряв интерес к обходчику, повернулся к тому спиной и спросил у начальника санитарного поезда:
– Павел Афанасьевич, вы уже отправили людей вызывать помощь на ближайшую станцию?
– Так точно!
– Продублируем их! Вызовем локомотивную бригаду и с узловой станции. Пусть она дальше, но зато крупней, и там-то уж точно много специалистов. Сами туда съездите и поговорите с начальником станции. Может быть, удастся подобрать бригаду, которая войдёт в штат санитарного поезда. И самое главное – телеграфируйте начальнику Петроградского гарнизона, генералу Кобалову, что в имении «Липки» засела крупная немецкая диверсионная группа. Пускай немедленно принимает меры для её уничтожения. Великий князь с полувзводом своей охраны следует туда и постарается до подхода подкреплений не дать разбежаться бандитам. Запомните текст телеграммы?
– Так точно! Вот только всяких там Липок может быть много, нужно в телеграмме указать точное местонахождение базы немецких диверсантов.
– У вас бумага и карандаш имеются?
– Так точно! В планшетке всё это непременно лежит.
И Павел Афанасьевич похлопал по свисающей с плеча плоской сумке. На этот жест я, усмехаясь, произнёс:
– Запасливый вы, и это хорошо! Пойдёмте со мной. Я сам не знаю, где находятся эти «Липки», но моему водителю это известно, и сейчас он вам продиктует точный адрес этого места.
Когда мы подошли к платформе, на которой стоял «форд», работы по сколачиванию мостика, по которому он должен был съехать на щебёночную насыпь, уже заканчивали. Командовал всей этой работой как раз Максим. Так что мне не пришлось его искать и вызывать, он был на самом виду и кричал громче всех.
Приказал Максиму сказать Павлу Афанасьевичу, возле какого городка расположено имение «Липки» и кому оно принадлежит. Когда данные были записаны, я проводил начальника санитарного поезда до мотодрезины, стоящей метрах в двадцати. Дождался, когда он уедет, и вернулся обратно как раз к тому моменту, когда грузовик медленно начал выезжать с железнодорожной платформы. Максим был хороший водитель, и операция была проведена отлично. Наконец наш сухопутный линкор был спущен на землю, и можно было давать команду экипажу занимать свои боевые места.
Команду занимать боевые места я хотел гаркнуть, но мой порыв был прерван. И этим прозаическим человеком, не давшим зародиться первой традиции спецгруппы, был санитар Худяков. Он, как и многие другие санитары, которые не собирали трофейное оружие, помогал сооружать эстакаду, по которой съехал «форд». Вот я и думал, что эти переносчики раненых остались, чтобы понаблюдать, как автомобиль будет покидать железнодорожную платформу. А тут один из них набрался смелости, вытянулся по стойке смирно передо мной и орёт:
– Ваше высочество, разрешите обратиться?
– Ну что такое, Худяков?
– Разрешите принять участие в операции по поимке главарей бандитов. Я краем уха слышал, как их благородие господин прапорщик говорил, что как только грузовик снимут с платформы, вся группа во главе с генералом выезжает бить супостатов. Ещё он сокрушался, что бойцов маловато, а гнид может быть много. Ружья, отбитые у бандитов, нам дали, стрелять я умею и готов сразиться с супостатами. Возьмите меня, государь, на этот бой!
Предложение было интересное и меня заинтересовало. Конечно, не с точки зрения использования санитаров в бою, а для постовой службы. Если егерей в усадьбе много, то, естественно, штурмовать мы её не будем, а станем ожидать подхода подкреплений. Так вот, чтобы перекрыть подходы к усадьбе, людей катастрофически не хватало. Максим нарисовал план усадьбы, и там было пять мест, где требовалось установить посты. Из-за нехватки людей приходилось планировать одинарные посты, а это неправильно. А вот если захватить с собой санитаров, то можно организовать парные посты и ещё опорный пункт на главной дороге, где сосредоточить бойцов, вооружённых ружьями-пулемётами. Грузоподъёмность «форда» позволяет захватить с собой дополнительно несколько человек. Быстро прокачав в голове эту ситуацию, я ответил Худякову:
– Ты один такой смелый, или есть ещё санитары, желающие повоевать?
– Так точно, ваше высочество! Все, кто здесь остался, желают принять участие в аресте бандитов, поднявших руку на санитарный поезд.
– Хм… семь человек – многовато. Ну ладно, испытаем нашего «Боливара». Выдержит грузовик такой груз, значит, всех возьмём – нет, самых тяжёлых тут оставим.
Я усмехнулся и скомандовал стоящему неподалёку Хватову:
– Прапорщик, начинайте посадку спецгруппы в автомобиль. Когда бойцы группы рассядутся, в свободном пространстве кузова размещайте добровольцев. На свободной лавке все не поместятся, так что пошлите людей за матрасами – на них пару часов посидят, ничего страшного.
Вот такого вида подготовка продлилась почти час, и мы смогли выехать, только когда стало темно. Наш «Боливар» выдержал повышенную нагрузку на свои оси. Правда, даже мне, сидевшему в кабине, было слышно жалобное повизгивание рессор при преодолении любой неровности дороги. Так как было темно, и автомобиль был перегружен, я приказал Максиму не гнать. Поэтому двигались мы не очень быстро, но меня это устраивало. Это раньше мне хотелось как можно быстрее взять за горло резидента немецкого Генштаба, а подумав, я решил провести операцию без всяких внешних эффектов. Нахрапом действовать с такими людьми не стоило. Бампером выбивать ворота, а потом с криками и стрельбой носиться по имению, это мальчишество, недостойное великого князя. Я не комиссар, а со мной не революционные матросы-анархисты, поэтому работать будем тихо и аккуратно. Нет, мы пойдём другим путём – оставим автомобиль у крестьянской избы, стоящей метрах в ста от центральных ворот имения, затем бойцы спецгруппы проникнут на территорию усадьбы и всё там разведают. А в это время санитары под моим руководством будут оборудовать опорный пункт, на случай, если в усадьбе много егерей и их придется сдерживать до подхода подразделения, высланного генералом Кобаловым.
Ехали мы долго и далеко не час или полтора, как обещал Максим. Была глубокая ночь, когда мы подъехали к крестьянскому дому, где я, руководствуясь планом местности, нарисованным Максимом, наметил устройство опорного пункта. Когда водитель выключил двигатель автомобиля, даже в кабине стал слышен яростный лай собаки. А когда я вышел из автомобиля, к гавканью собаки присоединились людские крики, а затем женские причитания. Это бойцы спецгруппы так договаривались с хозяевами дома использовать его в качестве опорной базы нашей операции. Ругнувшись про себя, я поспешил к месту этого человеческого конфликта. Успел вовремя, чуть-чуть не пролилась кровь. Не человеческая, конечно, а собачья. Унтер Угрюмов уже достал нож, чтобы прирезать гавкающую псину. Собаке ещё повезло, что её просто-напросто не пристрелили. Ребята в спецгруппе хоть и были суровые и без сантиментов, но приказ чтили. А я перед посадкой в «форд» запретил шуметь раньше времени. Вот унтер и исполнял приказ не стрелять – решил просто заколоть надоедливую собаку. Женщина, по-видимому, жена хозяина дома, при виде такой картины билась в истерике. Самого хозяина два дюжих бойца держали за руки.
