– Помнишь? – он показал Изе плесневелый кружок.
– Кровь православного ахтунга, – догадался Изя.
Поле перед домом осветилось ярче – на берегу озера тарахтели четыре джипа. Из них вылезла группа накачанных парней в камуфляже и с беретками на бритых головах.
– Опять эта гопота, – сказала тетка в красной кике. – Славик, гони их к чертовой матери. Допляшетесь до тюряги у своего костра.
Из лесу, ломая ветки, выехал автозак. Парни в камуфляже подбежали к ненавистной машине и попытались ее раскачать.
Руслан сорвал с вешалки «пилот», сбросил угги и начал зашнуровывать армейские ботинки.
– Не пущу! – Камилла Залиевна загородила дверь широкой спиной.
– Я только с ребятами потусуюсь.
На улице затрещал громкоговоритель. Лес осветился синим и красным.
Мирные славяне потихоньку затоптали костер, а тлеющее чучело Марены закопали в сугроб. Камилла Залиевна с помощью еврея затолкала сына в погреб, поставила на люк табуретку и села пить чай. Велеслав Эрикович доказывал Валентину Борисовичу, что означенный обряд не имеет ничего общего с Куклукс-кланом.
Несколько парней в камуфляже уехали сами, а других с комфортом доставили до города в автозаке.
– Приезжайте еще, – говорил Изя, принимая славянские деньги. – Будем колядовать и все такое.
– Ну? – спросил Изя, когда разъехались гости.
– И не совестно тебе, жиденок, славянский народ обирать, да в подземелье запирать, да кровавому режиму сдавать? – Руслан зарядил ему в солнечное сплетение.
– Я не виноват, что славяне тупые, тупые, тупые! – отвечал Изя, пиная его под коленку.
Асексуалы
– Может, она и не придет.
– Она каждый день суши ест, диета такая.
Изя и Руслан сидели за штабелем из пакетов с рисом и пили пиво.
Оттуда хорошо просматривалась кулинария, и стеллаж с наборами для суши тоже был виден, если смотреть в бинокль.
Сверху посыпался кубанский рис.
– Ааа, это вы, – сказала девушка, которая любила суши. – А я вот решила сама приготовить.
Изя глотнул и закашлялся. Девушка стояла над ними с рваным пакетом и молчала.
Руслан попытался поддержать беседу:
– Славяне глистов не едят.
– Сам ты глист, – обиделась девушка. – Морская рыба к нам поступает после шоковой заморозки. А я вообще возьму семгу слабой соли.
– Мороз глистам не помеха, – возразил Руслан. – Море каждый год замерзает, и че, глисты куда-то делись?
– Вообще-то, глисты в речной рыбе, – поддержал девушку Изя. – Если кто-то жрет плавучее говно из Иртыша, у него начнется описторхоз.
– Мои предки оттуда жрали веками! – Руслан вскочил и опрокинул недопитую бутылку. Пиво, пузырясь, потекло под ноги таджички, которая расставляла крупы.
Изя сунул пакет риса под свитер и покатил тележку в овощной отдел. Девушка трудилась у полки «все для суши», затирая штрих-коды пилкой для ногтей.
– Я сразу побольше взяла, чтобы надолыпе хватило, – объяснила девушка, вынимая наборы из-под резинки лифчика.
Изя на заднем сиденье вытаскивал из штанин семгу в нарезке.
– Я же сказала «цельный кусок». Как ее пластовать, если она уже нарезана?
Изя порылся за пазухой и вытащил нарезку из стерляди и копченого осетра.
– Сойдет, – кивнула девушка.
Изя переложил в пакеты из «Меги» авокадо, васаби, крабовые палочки, огурцы, сладкий перец, майонез, копченого угря, мидии и прочие необходимые для суши продукты. Сверху он водрузил легально купленный десяток яиц для японского омлета. Это была его единственная уступка проклятому консюмеризму.
– А соевый соус? – напряглась девушка.
– Он есть у меня дома, – успокоил Изя.
На кухне пыхтела пароварка.
– Ну, доставайте, – сказала девушка.
– Может, он выйдет? – спросил Руслан.
– Так неинтересно, – ответил Изя, одетый в трусы и угги.
– А вы друг с другом ни разу не это самое? – Лицо девушки поскучнело. – Вы просто так вместе живете?
– Мы асексуалы, – Руслан заметно разозлился, но понимал, что нужно вести себя культурно. – Ладно, только пусть жид не смотрит, а то у меня не встанет.
Девушка сняла верхний свитер.
Враги сняли угги. Помедлив, они синхронно спустили трусы и уставились в окно. Каждый проклинал себя за то, что пригласил эту девку. Руслан сделал каменное лицо и уставился на снежную шапку деревянного Сварога. Изя разглядывал ворону на ветке рябины. Руслан не утерпел и опустил глаза.
– Изя Иерахмиэльевич, ты меня огорчаешь!
– На себя-то посмотри, – ответил Изя.
– А хуля, у меня маман татарка! Мне всего пять лет было.
– Я бы не согласился.
– Так она сказала, если не обрезать, он до десяти метров дорастет, как садовый шланг. Я же не мог его намотать на палку и так по улице носить?
– Вынужден констатировать, что ты был на редкость тупым ребенком, – сдержанно улыбнулся Изя.
– Вынужден констатировать, что у тебя фимоз и верхней, и нижней головки, – сказал Руслан.
Его член от этих слов обрел истинно славянскую твердость и стал похож на статую Сварога за окном.
– А презервативы взяли? – спросила девушка.
– Разрази тебя Перун! – выругался Изя. – Ты пачку резинок спереть не мог?
– Тебе-то зачем, кожаный гондон? – Вид у Руслана был такой довольный, словно он уже кончил.
– Тогда пошли делать суши, – сказала девушка.
Изя освободил тридцать квадратных сантиметров стола и катал роллы, а девушка и Руслан выкидывали чайные пакетики и мыли чашки. Внутри чашек образовался коричневый налет, который с трудом оттирался стиральным порошком.
– Хозяйство, конечно, большое, тут нужна женская рука, – сказал Руслан, почесывая бритый подбородок.
– Если такое большое, сам и дрочи, – девушка бросила чашку и ушла искать тряпку для стола.
– Это правильно, – кивнул Руслан. – Лично я не сторонник добрачных связей.
– Брак – пережиток христианства, – напомнил Изя. – Ваши предки в нелепых платьях умыкали девиц у воды.
– А ты там был? Свечку над ними держал? Откуда ты знаешь, что умыкали?
– Умыкали, – подтвердила девушка. – Еще как умыкали.
– Озеро там, – Руслан ткнул пальцем в окно. – Я в ваших игрищах не участвую.
– Тогда давайте есть суши, – сказала девушка.
Девушка макала роллы в соус и рассказывала, как древние японцы тайком пробирались к женщинам в дом и насиловали их, а после коитуса съедали три рисовых печенюшки.
