Остается спокоен в том числе и тогда, когда вокруг него разворачиваются национальные конфликты. То, насколько болезненной может быть эта тема, мы знаем не понаслышке. Видит это и герой «Толерантной таксы». Видит – и бесстрастно фиксирует. И снова – эта бесстрастная объективность нас коробит, а иногда и шокирует (это не говоря о том, что до колик смешит). В механизме и смысле этого эффекта, безусловно, нужно разобраться.
Автор создает вокруг рассказчика гротескную, гиперболизированную реальность. И маленький Дима фиксирует то, что видит, все подряд, ничего не отсеивая, не совершая отбора. Того отбора, который сделали бы мы, читатели, предпочтя чего-то не заметить, о чем-то не упоминать, а что-то для ясности замять.
Вот воспитательница говорит ребятам в детском саду:
– Как вам не стыдно! – покачала головой Марья Петровна. – Во-первых, «чурка» – очень нехорошее, бранное слово. А во-вторых, вы не должны бить приезжих, потому что все люди – братья…
Ее голос – это ведь наш голос, голос разумных взрослых людей. И ее ужас перед неуправляемой толпой детей, которые слыхом не слыхивали о 282-й статье, – это наш ужас перед лицом реальности национальной розни (от которого, от этого ужаса – к добру ли, к худу ли – и была принята пресловутая статья).
Марья Петровна, безусловно, кругом права. Но мы не можем не испытывать некоторой неловкости, глядя на ее беспомощность, на ее неспособность справиться с вверенной ей группой детей. Смех, который рождается у нас при виде этой прекраснодушной, но такой бестолковой воспитательницы, – смех горький. А отсмеявшись, читатель не может не задаться вопросом, почему же Марья Петровна права и бессильна, а национальная ненависть и национальные стереотипы омерзительны и лживы и так тем не менее могущественны. И вот появление этого вопроса и есть, как я ее понимаю, одна из главных задач предлагаемой вниманию читателя повести.
Но только для того чтобы этот вопрос мог быть поставлен, нужно как минимум не закрывать глаза на реальность и не прятать голову в песок. Оттого что Марья Петровна закроет глаза и откажется видеть маленьких Диму, Аслана, Илхома, Гарика и других, они не перестанут существовать и не перестанут обижать друг друга. И именно поэтому «Толерантная такса» не могла бы быть рассказана от ее лица, а только от лица ребенка. Очевидно, что нужно искать способы говорить о проблемах, с которыми сталкивается общество, как бы болезненны они ни были. Таких способов – таких языков, как выразился бы специалист, – может быть много: язык науки, язык публицистики, язык законотворчества и так далее. Один из них – язык художественной литературы.
«Толерантная такса» не социологическое исследование, не экспертное высказывание и не руководство к действию, это произведение искусства, повесть. Искусство никогда не бывает точной копией жизни, оно – отражение в зеркале. В данном случае – в гротескно выпуклом увеличительном стекле. Отражение это одновременно и смешит, и пугает. И тем не менее неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Пусть в жизни чуть прямее, чем в зеркале, и все же крива, что уж тут.
Все сказанное было о повести «Толерантная такса», которая открывает эту книгу, но вдумчивый читатель обнаружит, что те же соображения в целом применимы и к другим текстам сборника. Сборника писателя, который пишет под ученым псевдонимом Упырь Лихой уже много лет, но книга которого выходит впервые. И своим выходом доказывает: перед нами сатирик щедринского, пелевинского уровня – горький, злой, наблюдательный, бескомпромиссный; писатель, который внимательно вглядывается в жизнь и не боится замечать ее самые омерзительные черты – и умудряется при этом оставаться гуманистом. Писатель, новых книг которого вы будете теперь ждать с нарастающим нетерпением.
От автора
Ни одним словом в этой книге автор не желал оскорбить чьи-либо национальные и религиозные чувства, убеждения или сексуальные предпочтения. Персонажи книги не выражают политическую позицию самого автора. У автора ее нет, не было и не будет. Дружба народов – это именно то, чего сейчас недостает современному обществу, пусть даже самому толерантному и мультикультурному. Автор надеется, что общество рано или поздно станет менее политизированным и придет к отношениям, основанным на подлинном взаимопонимании, уважении к правам, ценностям, чести и достоинству всех людей. Наши дети имеют право на будущее без ненависти. Эта книга поможет родителям понять, как не надо воспитывать детей.
Толерантная такса
Диме четыре года, как и тебе, дорогой читатель. Ты уже научился читать? Молодец, тогда погнали.
На выходные Дима с мамой едет в гости к тете Вере. Тетя Вера – мамина подруга, она недавно развелась с мужем. У нее есть сын Сережа, которому тоже четыре года, и такса Эдик.
Мама с Димой садятся на метро и едут в Химки. У станции «Речной вокзал» они покупают большой вкусный торт, потому что приезжать без подарка – невежливо. До тети-Вериного дома еще нужно ехать на маршрутке. Маршрутку ведет веселый азербайджанец. Какой-то дядя говорит шоферу: «Слы, останови на углу!» От дяди противно пахнет пивом, и у него на шарфике написано: «Спартак – чемпион».
– ОстановиТЕ, пожалуйста! – говорит мама. – Запомни, Дима, только тупые уроды не уважают людей другой национальности.
– А тупые либерасты вроде тебя сосут у хачей, – говорит дядя, но мама с Димой этого не слышат, потому что уже идут к дому тети Веры.
Тетя Вера живет в красивой блочной пятиэтажке, вокруг дома растут высокие тополя и кусты, а во дворе – детская площадка с горкой и качелями. Там всегда много ребят и есть с кем поиграть. А вот и тетя Вера – они с Сережей выгуливают Эдика.
Тетя Вера целует маму, они очень рады, что встретились. Мама говорит:
– Берите собаку и идите играть, а мы с тетей Верой поговорим о важных делах.
Дима и Сережа бегут с Эдиком на детскую площадку.
А что там за девочка в розовых колготках? Это Света, она гуляет с пекинесом Чапой. Собачья площадка далеко, и Свете лень туда ходить, поэтому Чапа какает в песочнице, пока никто не видит. Света уже учится в школе, ей целых восемь лет, и она очень много знает.
Чапа и Эдик – большие друзья. Чапа нюхает у Эдика под хвостом, а Эдик облизывает Чапину попу. Потом Чапа ставит передние лапы Эдику на спину и начинает дергать хвостиком. Это очень весело, Сережа с Димой смотрят и смеются.
– Света, зачем они так делают? – спрашивает Дима.
– Они пидорасы, – объясняет Света.
– А кто такие пидорасы? – спрашивает Сережа.
– Дурак! Это все знают! – отвечает Света.
– Мама, кто такие пидорасы? – кричит Сережа.
Тетя Вера и мама подбегают к песочнице.
– Как тебе не стыдно, Света? – сердится тетя Вера. – «Пидорас» – это очень плохое и обидное слово!
