Он мне, разумеется, не ответил, только удивленно оглядел и спросил:
– А ты что – домработницей в ту квартиру устроилась?
И даже не сумел, подлец, скрыть брезгливого выражения лица! Так я вся в его глазах отразилась – в стареньком сарафанчике, ненакрашенная, да еще и пятно от томатного соуса на животе вчера посадила. Августа, жадина такая, даже фартука кухонного жалеет, у вас, говорит, милочка, должна быть собственная спецодежда!
– А как ты думаешь? Ты же знаешь, что с работы меня уволили и ни на какую другую не брали. Не притворяйся, что впервые об этом слышишь! Правда, ты очень быстро заметил, что я перестала приносить в дом деньги, ты тут же переметнулся к этой сволочи Аксюте!
– Вот, кстати… – На лицо его набежала тень. – Она так подло со мной обошлась… она меня обманула… вообще, она оказалась пошлой, грубой, бесчувственной особой!
– Да что ты? – Я даже не стала делать вид, что удивилась. – И я теперь должна тебя пожалеть? – Я усмехнулась. – Ты пришел ко мне за сочувствием? Не придумал ничего лучше? Ты вообще в своем уме?
– Ну, Дина, зачем ты так! – завел он прежнюю песню. – Ведь у нас с тобой были хорошие дни…
Неужели Аксюта его совсем бортанула? Но не полный же он дурак, чтобы тут же кинуться ко мне! Денег с меня он никаких не получит, видно же…
– Дина, – канючил Антон, – ну было же у нас что-то…
– Знаешь, дорогой, если что-то такое и было – я давно уже это забыла, потому что разглядела твою сущность. Кроме того, у меня в жизни столько всего случилось, что нет ни времени, ни желания копаться в прошлом. Так что проваливай. И побыстрее. И забудь этот адрес. Не хватало еще, чтобы я и этой работы из-за тебя лишилась…
– Ну, стоит ли держаться за эту работу? По-моему, хозяйка у тебя редкая сволочь, платят наверняка копейки…
– Да, но ничего другого у меня нет! – выпалила я зло. – Здесь у меня хотя бы есть крыша над головой… слушай, последний раз спрашиваю: зачем ты пришел?
– Вот, кстати, насчет работы… собственно, я из-за этого и пришел… у меня есть знакомый, который может тебе с этим помочь…
Я посмотрела на него с удивлением.
Совершенно не похоже на Антона, чтобы он хоть пальцем шевельнул для кого-то, кроме себя, любимого. В жизни не поверю, что он разыграл всю эту комедию с телевизионным историческим циклом, чтобы помочь мне с работой. Кроме того, глаза у него так предательски бегали, что никаких сомнений у меня не осталось.
– И кто этот твой знакомый? – спросила я, делая вид, будто с аппетитом заглотила наживку. – Директор компьютерной фирмы? Хозяин социальной сети?
– Ну да, что-то вроде этого… – промямлил Антон, пряча глаза.
– Но мой прежний шеф по всем фирмам города раззвонил, что я – шпионка и предательница, так что меня никуда не берут!
– Ну, я ничего этого не знаю… – бубнил он. – Ты просто встреться с ним, поговори…
В голосе его была такая фальшь, что у меня аж скулы свело. И он еще хочет преуспеть на телевидении! Да там умение врать – наипервейшее качество! И еще… еще я почувствовала, что Антон кого-то или чего-то боится.
Вот ведь гад! Влип в какую-то скверную историю и теперь хочет выкарабкаться за мой счет!
– Знаешь что? – Я отступила на шаг, наклонила голову и окинула его взглядом с ног до головы. – Может, какую-то другую дуру ты и можешь уговорить на что угодно, но я в тебе разобралась. Иди ты знаешь куда? Сам догадаешься или тебе указать конкретное направление?
Он обиженно заморгал, а я вдруг представила, как высыплю ему на голову содержимое своего мешка с мусором. Представила, как здорово будут смотреться картофельные очистки в его волосах и банановая кожура, свисающая с ушей. Представила – и расхохоталась.
Антон очень удивился и обиделся. Все же женщины над ним никогда до этого не смеялись. Уж больно он хорош собой. А то, что внутри он такое барахло, – это ведь не сразу видно.
– Чему ты смеешься? – спросил он подозрительно. – Лично я не вижу ничего смешного!
– Ну как же… – Я вытерла глаза, заслезившиеся от смеха. – Кожура на ушах и томатный соус на физиономии…
– Что?! – Он взглянул на меня как на сумасшедшую. – Какой соус?
– Я же сказала – томатный. На физиономии, на пиджаке и еще немного на левой штанине!
– Знаешь, иногда мне кажется, что ты ненормальная! – Он резко развернулся и зашагал прочь со двора.
И слава богу! Век бы его не видеть!
Единственная мысль, которая меня беспокоила после встречи с Антоном, – я так и не узнала, зачем же он ко мне приходил, кто тот его знакомый, который хотел со мной встретиться, и чего ради ему эта встреча понадобилась…
Я проводила бывшего мужа взглядом и тут же выкинула его из головы, заодно выбросила мусор и направилась прочь со двора, чтобы вернуться в квартиру. Котлетный фарш киснет на столе, и еще предстоит переделать массу домашних дел, и Августа уже наверняка исходит на мыло…
Но в подворотне, через которую мне предстояло пройти, меня ждало неожиданное препятствие. Из темноты навстречу мне шагнула огромная собака, оскалила клыки и зарычала.
Я попятилась – и кто бы не попятился на моем месте?
Собака была действительно здоровенная, и вид у нее был самый угрожающий, как будто она серьезно решила мной пообедать.
Я знаю, что собаки не любят резких движений, поэтому отступила медленно-медленно, приговаривая:
– Хорошая собачка, хорошая! Зачем же ты так сердишься? Ведь мы с тобой знакомы!
А ведь мы с ней и правда были знакомы: это была крупная, похожая на волка собака с седым загривком и большим шрамом на морде. Та самая, которая пару дней назад на улице отогнала от меня подозрительного слепого.
Кажется, упоминание о нашем знакомстве ее немного успокоило: собака закрыла пасть с таким лязгом, как будто это был стальной капкан, перестала рычать и даже пару раз лениво махнула хвостом.
Я решила воспользоваться перемирием и пройти через подворотню, но едва я сделала шаг вперед, как собака снова зарычала и двинулась мне навстречу.
– Что же ты? – проговорила я, снова отступая. – Не хочешь пропустить меня через подворотню? Но мне нужно выйти, чтобы вернуться домой. Не могу же я провести в этом дворе всю оставшуюся жизнь! Пропусти меня, пожалуйста, ведь ты хорошая, умная, воспитанная собака…
Говорят, лесть – самый действенный метод убеждения, но на эту собаку данное правило не распространялось. Во всяком случае, она и не думала прислушиваться к моим словам.
Напротив, собака медленно двинулась ко мне, продолжая угрожающе рычать. Я вскрикнула и отбежала. Собака последовала за мной.
– Слушай, ты! – проговорила я, когда увидела, что эта зверюга снова приближается ко мне. – Мы так не договаривались. Ты на ходу меняешь правила игры, а это нечестно. Сначала ты не пропускала меня в подворотню – но я туда больше и не пытаюсь пробраться. Так, может, оставишь меня в покое?
