— Если меня сожгут, — шепотом проговорила я, наблюдая за колебаниями медленно бредущего к помосту послушника, которого беспрестанно подгонял Мордефунт, — то тебя утопят. Доигрался в жениха?
— Разве я не могу хотя бы попытаться жениться напоследок? — очень тихо ответил артефакт. — А то исчезну навсегда и не пойму, что это такое.
— Я бы за тебя в любом случае не пошла. — Мой голос невольно стал громче, и подошедший к хворосту Жердь встревоженно посмотрел вверх. Он все приноравливался, с какой стороны удобнее карабкаться на помост, пока мой несостоявшийся спаситель, склонив голову набок, с усмешкой за ним наблюдал. От этого послушник приходил в еще большую растерянность и раз за разом съезжал обратно.
Вот незадача! Мордефунт влез с первого раза, когда выглядывал короля. Сейчас еще, чего доброго, поможет.
Инквизитор и правда решительно повернулся к помосту и подал сигнал братьям загрузить послушника.
— Прелесть моя, для чего люди женятся? — успел уточнить артефакт, пока Жердь пытался закинуть ногу на деревянный помост, с правой стороны которого крепился столб.
— Чтобы изводить друг друга, — фыркнула в ответ.
— Я бы справился с этим лучше любого другого, — ослепительно улыбнулся золотоволосый рыцарь, а я не сумела парировать, так как бледный Жердь наконец преуспел в помостолазании. Поскольку самоуверенная проекция и не подумала потесниться и подлететь ближе ко мне, послушнику пришлось пристроиться с самого края, старательно балансируя и рискуя снова свалиться вниз.
— Вы видите, о люди, — стал громко вещать Мордефунт, — у нас два претендента на одну ведьму. Целых два! Но вдвоем они не могут жениться на ней. Эти сильные и здоровые мужчины могли бы выбрать себе по достойной жене, родить детей, построить крепкие дома и трудиться на благо нашей любимой Тьмутьмии, но в их сердцах колдовство! Они пленены нерушимыми чарами и никогда не избавятся от них.
Что-что, а говорить вдохновенно инквизитор умел. Даже я пожалела бедных мужчин, обреченных на одиночество и страдания из-за такой колдовской меня, и толпа прониклась похожими чувствами, особенно дамы, успевшие вообразить себя достойными женами артефакта.
— Разрушить подобные чары способно только истинное пламя! Ради блага нашей великой Тьмутьмии, о люди, ради будущей жизни, — Мордефунт схватил длинную, просмоленную с одного конца палку, — мы должны сжечь ведьму!
Гул сотен голосов пролетел над площадью, слившись в единое эхо:
— Сжечь ведьму, сжечь ведьму, сжечь!
— И этих страдальцев! — подкинул подлянку Мордефунт.
Не берусь описывать выражение лица бедного послушника, поскольку оно продержалось не дольше секунды, а мгновением позже Жердь попросту лишился сознания и рухнул на помост (ну почему не с него?!) прямо мне под ноги и, что намного важнее, сквозь проекцию.
Наблюдавшая сие падение толпа молчаливо застыла который раз за сегодняшний день, инквизиторы отскочили прочь, потеснив короля с принцессой, и попытались протиснуться в ряды горожан, а глаза жительниц Тьмутьмии наполнились неописуемым разочарованием.
— Колдовство! — послышался первый испуганный выкрик.
— Чародейство! — долетел следом второй.
— Он ненастоящий! — Этот душераздирающий вопль рвал сердце на части.
— Ведьма призвала зловещего духа! — перекрыл все голоса рев Мордефунта. — Она морочила нам голову!
Палку с просмоленным концом подожгли так быстро, что я не успела увидеть, с какой стороны поднесли огонь. Главный инквизитор ткнул горящим концом в хворост, и столб белого дыма затянул пространство вокруг. Треск разгорающегося пламени подсказал мне, что до полной готовности пирожочка осталось совсем недолго.
Инквизиторы уже растаяли в толпе, народ приложил к носу белоснежные тряпочки, а Мордефунт с торжеством в глазах взирал на набирающий силу костер.
Легкий ветерок надорвал белый полог, бросил кусок дымного полотна мне в лицо, я закашлялась, а глаза заслезились. Сквозь шум в ушах я услышала веселый выкрик: «Нехорошо обижать симпатичных ведьмочек!» — а затем зловещий смех, который был перекрыт громким пронзительным визгом.
Неспособная нанести материальный вред проекция слетела с помоста прямо на главного инквизитора, который заверещал точно резаный и шарахнулся в сторону, желая укрыться в толпе вместе со своими подчиненными. Толпа воспротивилась и резко подалась назад, не спеша прятать преследуемого зловещим духом Мордефунта.
— Спасите, спасите! — взывал главный инквизитор, сея панику в рядах горожан.
Из-за нового порыва ветра, вновь заполнившего пространство передо мной белым дымом, я не могла видеть, что паника расползается подобно пожару, но теперь крики слышались отовсюду. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы глотнуть немного кислорода, и вот тогда я наконец заметила летящего на ковре к костру Фомантия.
Пользуясь тем, что толпа, напуганная верещащим Мордефунтом, потеряла бдительность, мой истинный рыцарь приблизился к столбу и спрыгнул прямо на помост. Доски просели еще ниже, а языки пламени, наоборот, взметнулись ввысь, малость опалив край ковра. Фомка выхватил нож и перерезал стянувшие мое тело веревки, а потом схватил меня за талию и бросил прямо на ковер. Узрев под ногами бессознательного послушника, сыщик подхватил и его тоже и кинул с помоста на землю, целясь подальше от пламени. Не выдержавшее нагрузки дерево с диким треском надломилось, Фомка в последний миг успел ухватиться за мои протянутые руки и повиснуть, и ковер воспарил ввысь, унося нас в бескрайнее и бездымное небо.
Если бы не примагничивание к ковру-самолету, мы с Фомкой могли бы ощутить, каково это — парить в свободном полете. А так сыщик, цепляясь за меня, взобрался на летающее средство и уселся на нем, старательно переводя дух.
— Ну что, Аленка, нужно задавать маршрут. Куда дальше лететь? У нас с тобой большой выбор — Бурундия, Романтия и монархическая республика.
— Надо искать Небесную реку, — со вздохом ответила сыщику, — это название по звучанию ближе к Романтии.
— А не ошибемся? Два дня осталось.
— Все три страны облететь не успеем. В республике шаманы, и мне туда совсем не хочется, да и, насколько помню, нет у них рек, только озера, болота и море.
— Бурундия?
— У тех есть. Фом, а карта королевств у нас осталась или все вещи утеряны?
— В твоем рюкзаке осталась.
Фомка снял со спины вещмешок и открыл его, позволив мне нырнуть внутрь и порыться, ища карту. Вытащив наружу сложенный аккуратным квадратиком план, я занялась пристальным изучением местности.
— У бурундийцев две крупных реки: Желтая и Красная, они пересекаются примерно в центре страны и в разных направлениях текут дальше. Здесь нет ни одного наименования, напоминающего о чем-нибудь, связанном с небесами. В республике действительно нет крупных рек, даже названий не указано.
