Глава 21
Хочешь мира – готовься к войне
А в Европе Фридрих II, без объявления войны (узнаете, у кого учился Гитлер?), напал на Саксонию, и оккупировал ее. Россия объявила войну Пруссии, и начала концентрировать войска в районе Риги, но, войск у Фридриха было мало, поэтому он надеялся на проведение «молниеносной войны». Поначалу это ему удавалось! Хорошенько ограбив Саксонию, он вторгся в Богемию и осадил Прагу. Затем его малость потрепали под Колином, и ему пришлось отойти обратно в Саксонию, сняв блокаду Праги. Тут Австрия ударила на Бреслау и Швейдниц, уверенно осадила их, и отбила попытки деблокады. Летом конница генерала Хадика мгновенно взяла столицу Пруссии Берлин, одним ударом. Слегка пограбила его и отошла обратно. Затем австрийцы берут обе крепости в Силезии, но терпят поражение под Лейтеном, где, ударом с двух сторон, стремительный Фридрих громит 80 000 армию принца Карла Александра Лотарингского. Не успев восстановить Бреслау, австрийцы вынуждены сдать ее снова Фридриху.
Но, на севере Фридрих потерял Мемель, который взял русский генерал Фермор, а у Гросс-Егерсдорфа решительная атака 4 пехотных полков генерала Петра Румянцева опрокинула первый эшелон наступающих пруссаков, тот побежал и подставился под огонь второго эшелона, и пруссаки в панике отступили.
На смену осадам и эпическим битвам на поля сражений в Европе пришла подвижность, кавалерийские рейды и партизанские действия. Тот, кто этого не понял, оказывался бит, как тот же Людовик XV в битве при Крефельде, где пруссаки обошли французов и ударили им в тыл. Сочетание фланговых и фронтальных атак (прусская кавалерия), фактически самостоятельных групп войск, явилось для того времени новаторским приёмом, в дальнейшем, развитым в битвах при Торгау, Буркерсдорфе, Фрайберге.
Несмотря на то, что ход войны был известен Алексею, и повторялся практически один в один, он хорошо помнил, что в итоге Пруссии удалось избежать полного поражения, во многом, из-за действий великого канцлера Бестужева-Рюмина и наследника престола Петра III. Неожиданная для всех рокировка, в виде перехода России из одного лагеря в другой, лишила страну всех выгод победы, привела к мятежу и дворцовому перевороту. Много нареканий вызывали действия главнокомандующих Апраксина и Фермора. Но, как подступиться к этим вопросам Алексей не знал. Собственно, в основе всего лежало слабое здоровье императрицы Елизаветы и прогерманское настроение наследника.
Сейчас на этом месте просека от Сосновоборской АЭС, три ряда ЛЭП высокого напряжения, а раньше здесь стояла мыза Усть-Рудица, да еще 4 небольших деревеньки, составлявших имение дворянина и коллежского советника Ломоносова. Однако, благодарные потомки не сохранили некогда существовавший музей знаменитого ученого. Хотя и создали его вновь в 1949 году в здании бывшей академии наук (в кунсткамере). Для «знакомства» Алексей прихватил с собой фотоаппарат ФКД с объективом Индустар-51, с небольшим набором фотопластин и химреактивов. Конечно, более полезной вещью была бы таблица Менделеева, но, требовалось попасть к царице, а не двинуть вперед науку. Являться в петербургский дом Ломоносова было нежелательно из-за соседа-полицмейстера Петербурга. Но, Ломоносов летом частенько бывал в Усть-Рудице, где у него находилась химическая лаборатория и небольшая мастерская по варке стекла. Он усиленно работал над будущей картиной «Полтавская битва», и требовалось много стекла различных расцветок. При подготовке куча времени ушла на дурацкий костюм 18 века. А встречают по одежке. Ломоносов в спецовке работал у печи, когда к нему подошел Алексей, поправляя совершенно неудобный парик. В руках у него был чемоданчик с фотокамерой, а подмышкой он зажал деревянный штатив. Представился корреспондентом газеты Таймс из Америки. Он сильно старался дать «американский» акцент, и у него это получалось. Специально тренировался дома с Катериной.
– Добрый день, господин коллежский советник. Меня зовут Алекс Мильх, я из Нью-Йорка. Наших читателей интересуют ваши работы над батальным полотном из мозаики, и я бы хотел получить Ваше интервью по этому поводу!
«Рыба клюнула!» – подумал он, глядя, как засуетился хозяин мастерской.
– Нет-нет-нет, господин коллежский советник! Вы продолжайте работать! А я сделаю несколько снимков для наших читателей! – и он начал раскладывать штатив, раскрыл чемоданчик с камерой и начал устанавливать ее на место. Работы были, все-таки, остановлены, и Ломоносов с помощником уставились на камеру. Михаил Васильевич обошел конструкцию и взглянул на отражение, проецируемое на матовое стекло. Увидев там печь и часть двора, и своего помощника в фартуке, он остановился как вкопанный. Он понял назначение аппарата!
– Господин коллежский советник, пойдите к месту работы, мне требуется навести аппарат.
– Да-да-да, конечно, господин Мильх.
Снимать студийной камерой было жутко неудобно, но, ничего более древнего не нашлось.
– Внимание! Готово! – щелкнул затвор. Алексей вытащил пластинку и вставил другую. Перенес камеру в другое место. Тут не выдержал Ломоносов.
– А как вы получаете изображение?
– Его требуется «проявлять и закреплять». А пока этого не сделал, держать пластинку в темноте.
– А у Вас есть уже готовые изображения?
– Есть. – Алексей полез в чемоданчик и вынул несколько пластинок с позитивными изображениями Амстердама. Снято это было в другом веке, но попробуй разбери, если на фотографии собор XIV века. Все изображения были тщательно подобраны.
В общем, интервью не получилось, получилась лекция по фотографии, сходили проявили пластинку, тут у Ломоносова родилась мысль, что надо потешить больную императрицу. Заложили экипаж и тронулись к всесильному Шувалову. Иван Иванович, любовник или как раньше говорили: фаворит Елизаветы, сразу оценил изобретение, и Алексей попал во дворец. Сделанная фотография не доставила удовольствия императрице, требовалась ретушь, причем сильная. Выглядела она очень плохо. Правда, из-за румян не была видна кожа, но, по тяжелому кашлю было понятно, что это – туберкулез. И Алексей незаметно перевел разговор на недуг императрицы. Попросил подарить платок. Удивленная Елизавета приказала принести платок.
– Государыня, меня интересует тот платок, что у Вас в руке. Там остались следы Вашего недуга, мне бы хотелось рассмотреть их и определить способ лечения.
– Вы – эскулап?
– Мне кажется, что я знаю эту болезнь, и я лечил людей, пораженных этим недугом. К сожалению, случай довольно запущенный, Ваше императорское величество. Попросите Вашего эскулапа взять у вас кровь вот в эту пробирку.
– Он мне пускал кровь вчера!
– Пускать кровь при этом заболевании не нужно. Мне требуется совсем немного, 20 гран.
Вызвали величайшее медицинское светило доктора Кархетема. Императрица поежилась от его присутствия, видимо, натерпелась от него. Увидев чудовищные инструменты, и сам Алексей почувствовал, что взятие крови на анализ будет экзекуцией, и он достал из чемоданчика стеклянную баночку, где в спирту лежали автоматические скарификаторы. Достав один из них, он приложил его к пальцу императрицы и нажал на кнопку. Рука даже не дернулась. Набрал кровь в несколько трубочек, и немного в пробирку, приложил смоченную в перекиси ватку.
