Двое молодых монахов шумно вздохнули, пораженные такими словами и в то же время довольные. Особенно брат Делман, состояние которого Джоджонах без труда прочитал на его лице.
— А вы двое? — спросил у них Джоджонах. — Каково ваше мнение?
— Я бы постарался спасти деревню, — ответил брат Делман. — Или хотя бы предупредил жителей о неминуемой угрозе.
Второй монах согласно кивнул.
Джоджонах задумался, взвешивая, насколько рискованно затеваемое ими дело.
— Есть ли поблизости еще какие-нибудь шайки этих тварей? — спросил он.
Монахи переглянулись и пожали плечами.
— Сколько их движется на деревню? Ответа вновь не последовало.
— Мы должны все это узнать как можно быстрее, — пояснил магистр Джоджонах. — Иначе нам придется подчиниться распоряжениям настоятеля Маркворта и убраться отсюда, оставив местных жителей на произвол их жестокой судьбы. Ступайте, — велел он молодым монахам, прогоняя их, словно бродячих собак. — Пойдите к братьям-разведчикам. Найдите мне ответы да поживей.
Монахи поклонились и тут же исчезли.
— Вы серьезно рискуете, — заметил брат Браумин, как только они остались одни. — И больше рискуете собой, нежели миссией.
— А чем рискует моя душа, если я позволю, чтобы совершилась неминуемая бойня? — спросил Джоджонах.
— И все же, если отец-настоятель… — предпринял новую атаку Браумин.
— Отца-настоятеля с нами нет, — напомнил ему Джоджонах.
— Появится, если брат Фрэнсис узнает, что вы задумали сражаться против этих тварей.
— Брата Фрэнсиса я беру на себя, — успокоил его магистр. — И отца-настоятеля — тоже, если ему удастся проникнуть в тело Фрэнсиса.
По тону магистра было ясно: спорить больше не о чем. Несмотря на вполне обоснованные страхи, Браумин Херд улыбался, видя, как Джоджонах решительно шагает впереди него. Браумин понимал: его наставник принял боевую стойку. Когда голос сердца становится громким, ему нужно подчиняться.
Ночь выдалась темная. С вечера взошла полная луна, но вскоре небо заволокло густыми черными тучами. Лучшей ночи для нападения на Тол Хенгор не придумаешь. Почти две сотни злобных тварей, уже успевших опустошить пару деревень, не имели оснований сомневаться, что и эта окажется легкой добычей. Они вошли в долину с запада, двигаясь своим обычным боевым порядком — полукругом. Внешний, защитный, периметр составляли гоблины, каждый из которых нес факел. В центре шли поври и великаны, готовые поддержать любой из флангов или нанести лобовой удар. И хотя их путь пролегал между двух кряжей, захватчики не опасались засад. Как правило, стрельба из лука была не свойственна альпинадорцам. Но даже если бы воины здешней деревни и владели этим искусством, число их, как выяснили разведчики, не превышало сорока человек, и нанести какой-либо ощутимый урон они не могли. К тому же великанам стрелы были нипочем, зато на любую атаку с флангов они ответили бы сокрушительным градом булыжников и валунов, способным уничтожить любую засаду. Главари поври знали: альпинадорцы опасны в ближнем бою и в рукопашной схватке, поскольку обладают огромной силой. А тактические приемы и военная хитрость — не для них. Поэтому захватчики решили двинуться общим войском, вместо того чтобы разбиться на мелкие отряды и пробираться поверху.
Итак, поври уверенно вели свои объединенные силы по широкой долине, и глаза их алчно блестели от предвкушения человеческой крови. Им не терпелось в очередной раз окунуть в нее свои береты, чтобы те стали еще ярче.
Захватчикам было невдомек, что засада на их пути все-таки есть и им неминуемо придется испытать на себе могущественную силу, которой обладали монахи из Санта-Мир-Абель. С каждой стороны долины, на утесах, в ожидании находилось по двенадцать братьев. Действиями северной стороны руководил брат Фрэнсис, южной — брат Браумин. Магистр Джоджонах расположился поодаль от группы Браумина, прижимая к сердцу гематит, самый полезный и имеющий много различных свойств камень. Джоджонах первым вошел в магический транс, высвободив дух из телесных оков и направив его в ночную высь.
Первая его задача была сравнительно легкой. Стремительно невидимый дух магистра направился к западной оконечности долины, навстречу наступавшим захватчикам, чтобы оценить их силу и боевой порядок. Сделав это, дух мгновенно вернулся назад, передав добытые сведения вначале брату Фрэнсису, а затем и брату Браумину. Затем, поразмыслив, магистр Джоджонах вновь покинул свое тело и устремился навстречу наступавшим.
Вторая его задача была намного труднее: магистру предстояло проникнуть внутрь вражеского войска. Невидимый и неслышимый, он миновал цепь гоблинов и оказался в центре. Он хотел было войти в тело одного из поври, но затем благоразумно отказался от этого замысла. Древние рукописи утверждали, что поври обладают особой сопротивляемостью к магии и в особенности — к одержанию. Эти твари отличаются напористостью, смышленостью и сильной волей.
Но и тело гоблина не подходило магистру. Возможно, ему и удалось бы подтолкнуть гоблина на какую-нибудь выходку, но всем известно, что эти твари непредсказуемы и вероломны. Тщедушному гоблину не одолеть крепко сбитого поври и тем более великана.
У магистра Джоджонаха оставался единственный выбор, и здесь он вступал в совершенно неизведанную область. Ему нигде не доводилось читать об одержании великана. За исключением отвратительного характера великанов и их невероятной выносливости в бою, магистр больше ничего не знал об этих существах.
Дух магистра осторожно подобрался к великанам. Судя по всему, один из них, отличавшийся особо внушительными размерами, командовал остальными, рыча на них и требуя двигаться побыстрее.
Джоджонах перебрал в мозгу несколько возможных тактических уловок и пришел к выводу, что лучшим орудием для его замысла будет все-таки не вожак, а кто-то из подвластных ему сородичей. Впрочем, среди великанов никто не отличался особым умом. Просто один из них несколько выпадал из общей массы. Он то и дело подпрыгивал, крутил головой по сторонам, издавал губами шлепающие звуки и при этом хихикал.
Дух Джоджонаха проник в подсознание этого глупыша.
— Чё? — удивился его младенческий разум.
— Отдай мне свое тело! — телепатически приказал Джоджонах.
— Чё?
— Твое тело! — потребовал разум монаха. — Отдай его мне, а сам убирайся!
— Нет! — взревел испуганный великан, и его разум, удерживаемый Джоджонахом, инстинктивно попытался выбросить монаха из подсознания.
— Ты просто не знаешь, кто я, — сказал Джоджонах, пытаясь уговорить великана прежде, чем его сотоварищи заподозрят неладное. — Если бы знал, то не посмел бы меня выталкивать!
— Чё?
— Я твой бог, — объявил ему дух Джоджонаха. — Я — Бестесбулзибар, демон-дракон. Я пришел помочь вам расправиться с людишками. Разве ты не понимаешь, какой честью для тебя является то, что я избрал твое тело?
