Когда грянул второй залп, на стене уже практически никого не осталось; одни пытались помочь раненым, другие сражались с огнем, третьи бросились к баррикадам. Большинство защитников не видели самого штурма — отлично организованного, кстати сказать, — а только слышали грохот и вой пламени, ощущали, как под ногами вздрагивает сама земля.
Когда из плотного кольца гоблинов в сторону деревни полетели копья, а вслед за ними сквозь проломы в стене ринулась внутрь и кавалерия, в деревне осталась всего горстка уцелевших защитников; но и эти несчастные вскоре разделили судьбу своих погибших товарищей.
Не успело солнце опуститься за горизонт, как с Элкенбруком было покончено. Генералы армий — великан Мейер Дек, гоблин Готра, поври Убба Банрок и Улг Тик’нарн — стояли в центре кровавого побоища, воздев руки и криками приветствуя своего вождя.
Далеко отсюда, на своем обсидиановом троне в Аиде, демон услышал их победные крики; это была первая атака его сторонников после того, как закончилось их обучение. Демон чувствовал вкус и запах крови, наслаждаясь бойней с не меньшим удовольствием, чем если бы сам участвовал в ней.
И это было лишь начало. Его армия продолжала расти, и одинокие деревни Альпинадора стали лишь пробой сил. Реальная схватка — и полноценный «обед» вместо сегодняшней легкой «закуски» — ждет его на юге, в Хонсе-Бире, самом процветающем и густонаселенном королевстве.
Его армии будут готовы к решительному броску, когда зима выпустит землю из своей ледяной хватки и горные перевалы очистятся от снега.
Да, к этому времени его армии будут окончательно готовы.
Джилл бесцельно бродила по склону холма к северу от Дундалиса. Первый снег уже выпал, легкий и нежный; было прохладно, над головой раскинулось бездонное голубое небо. В воздухе ощущалось нечто знакомое. Эта его свежесть… Ничего подобного не было ни в Палмарисе, ни в Пирет Талме, где казалось, что сырость и хмурое небо над головой будут всегда. Джилл знала, что уже дышала этим воздухом, таким свежим, таким чистым; в сознании замелькали образы ее прошлой жизни.
Она вспомнила, что ее детство протекало счастливо; ничто не давило на нее, она много бегала и играла. Еще у нее было много друзей, с которыми они то и дело затевали разные шалости. Жизнь казалась проще и яснее — труд, игры, честно заработанная еда; и веселье, идущее от души, а не ради приличия.
Однако огорчало то, что отдельные детали ускользали из памяти, в том числе и имена, хотя лица постепенно вспоминались. Она поднялась на гребень холма, где стояли две сросшиеся вместе сосны и откуда открывался вид на просторную долину, густо заросшую приземистыми соснами, на ветках которых уже начал скапливаться снег.
Джилл уселась в развилке сросшихся сосен, и тут образы прошлого с необыкновенной силой нахлынули на нее. Она словно воочию увидела цепочку охотников, мелькающих среди деревьев в долине. Они… Да, они по двое несли на плечах шесты, с которых свешивалась добыча; охота оказалась успешной. Джилл вспомнила радостное возбуждение, охватившее ее, когда она это увидела.
Потом вместе со своим другом она побежала вниз, в долину, и, выскочив из кустов, лицом к лицу столкнулась с охотниками. Своим внутренним взором она почти различала их лица, и среди них бы ее отец!
С одного шеста свешивался убитый олень, а с другого… что-то еще.
Джилл широко распахнула глаза и тяжело задышала. Она вспомнила! С другого шеста свешивалось безобразное мертвое тело…
— Гоблин… — прошептала она.
Именно с этим названием была связана последующая ужасная судьба Дундалиса, ее дома, семьи и друзей.
Руки у Джилл дрожали, дыхание вырывалось тяжело, со всхлипом…
— С тобой все в порядке, моя леди?
Она подскочила, круто развернулась и оказалась лицом к лицу с тем, кто задал этот вопрос: монах церкви Абеля, точно в такой же коричневой рясе, как у Эвелина, с откинутым на спину капюшоном, обнажающим гладко выбритую голову. Он был гораздо ниже Эвелина, но широк в плечах и, очевидно, очень силен.
— С тобой все в порядке?
Он спрашивал мягко, даже заботливо, но Джилл чувствовала, что это показное. Он пристально и как-то оценивающе рассматривал ее, обежав взглядом волосы, глаза, губы…
Карающему Брату не раз описывали женщину, путешествующую вместе с «безумным монахом». Сейчас, внимательно разглядев ее — полные губы, удивленные голубые глаза, густые золотистые волосы, — он не сомневался, кто перед ним.
— Тебе не следует гулять тут одной.
Джилл фыркнула и положила руку на эфес короткого меча.
— Я служила в королевской армии, — сказала она, — в Береговой Охране.
Незнакомец прищурился, в его глазах мелькнуло выражение узнавания, и Джилл подумала, что, наверно, не стоило рассказывать ему о себе такие подробности.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— А тебя как зовут?
Внезапно до нее дошла вся странность такого совпадения — вот и еще один монах церкви Абеля объявился в этой далекой северной деревушке. А что, если это не случайно? Что ни говори, Эвелин сбежал из аббатства; может, они разыскивают его? Что, если шумные выступления «безумного монаха» навели их на след?
— Мое имя не имеет значения ни для кого, за исключением одного человека, — ответил монах. — Того, который принадлежал к нашему ордену, а потом сбежал, обокрав аббатство. Да, — добавил он, поняв по лицу Джилл, что она догадывается, куда он гнет, — для брата Эвелина Десбриса. Для него я — Карающий Брат. Для твоего приятеля, девочка моя, я — воплощенный рок, посланный Церковью, чтобы вернуть то, что было у нее украдено. — Джилл вскочила и выхватила меч. — Собираешься напасть на посланца Церкви? На того, кто уполномочен ею свершить правосудие над преступным монахом?
— Я буду защищать Эвелина! — воскликнула Джилл. — Он не преступник.
Монах усмехнулся и вдруг внезапно низко пригнулся, прыгнул вперед и ногой попытался выбить у девушки меч.
Джилл ловко уклонилась и сделала шаг назад. Карающий Брат даже зауважал ее, с таким мастерством она избежала его удара. Чувствовалось, что она не новичок в искусстве борьбы и обладает прекрасно отточенными рефлексами.
— Ходят слухи, что ты и сама преступница, — насмешливо сказал он, приближаясь к ней. — Дезертир из Пирет Талме. — Джилл не дрогнула, не сводя с него пристального взгляда. — Может, Береговая Охрана заплатит за тебя щедрое вознаграждение.
С этими словами монах бросился вперед и попытался ударить Джилл ногой, развернулся, предпринял еще одну попытку и тут же третью. Увернувшись от всех, она сама перешла в наступление, но в последний момент остановилась, осознав, что так недолго и человека убить.
Ох, не тот это был случай, чтобы испытывать угрызения совести! Карающий Брат увернулся от меча Джилл и нанес ей сокрушительный удар кулаком. Она отшатнулась, но тут же получила еще один удар под ребра, который едва не вышиб из нее дух. Пошатываясь, девушка продолжала отступать, ожидая нового нападения и готовясь отразить его.
